Ланка хотела броситься на помощь, но в этот момент к ней спланировали сразу две твари и принялись кружить возле самого лица, явно целясь в глаза.
— А-а-а… Мика! Помоги, Мик! Да сделай же что-нибудь! — завопила Ланка, прикрывая лицо и отчаянно мотая головой.
Но Мику было не до нее. Возле него кружилась целая стая, оглушительно хлопая крыльями. Самым страшным почему-то было то, что, даже атакуя, эти чудовища издавали не хищное карканье, а чарующие музыкальные звуки.
Ланка почувствовала, как обгоревшие щеки защипало от слез, и неожиданно разозлилась. Она вскочила, на лету сбила одну тварь, сбросила с себя другую, успевшую основательно устроиться в волосах, и бросилась на помощь Мику.
— Гады! Сволочи! Вот вам! Вот так! Ага!.. — торжествующе завопила Ланка, отшвыривая ногой сбитую на песок птицу. — Не нравится! А вот так?!
Она схватила короткую сучковатую палку и принялась яростно размахивать ею. Страх ушел, остался только азарт и опьяняющее чувство силы.
— На! И тебе! И ты туда же! Отвалите! Пошли прочь!
Когда на песок упала последняя птица, Ланка не сразу поняла, что все кончено. Она еще некоторое время стояла, выставив перед собой импровизированное оружие и раздувая ноздри. Потом пальцы разжались, дубинка вывалилась из рук, и все мышцы разом взорвались болью — Ланка никогда не утруждала себя особыми физическими нагрузками.
— Мик? Мика…
Она растерянно оглядела пустой пляж, заваленный черными измятыми тушками, втоптанный в песок плед, разбросанные цветы…
— Мик?!
Негромкий звук заставил ее обернуться. В первый момент Ланка подумала, что идет гроза. Черная туча стремительно наползала со стороны озера. Движение ее сопровождалось странным гулом. Ланка застыла в растерянности, глядя на… Стаю! Сотни, тысячи черных птиц быстро приближались к берегу. Сомнений в том, кто именно является их целью, не было.
Ланка вышла, наконец, из ступора, издала хриплый, сорванный крик и бросилась бежать. Не думая, не выбирая дороги — прочь, подальше от ровного шелеста крыльев и нарастающей песни.
Что-то больно ударило ее в плечо. Машина! Джип Мика! Скорее! Она с такой силой дернула за ручку что едва не вырвала кусок пластмассы из гнезда. Но дверь и не подумала открываться. Ланка в отчаянии оглянулась — где этот подлец?!
И, забыв о надвигающейся опасности, повернулась обратно к машине… За тонированным стеклом маячил знакомый силуэт.
— Мик! Ми-и-ик! — Ланка замолотила ладонями по железу, не чувствуя боли. — Открой! Скорее, Мика! Открывай же!
Белеющее за темной пленкой лицо отодвинулось в глубину машины.
— Мик, ты что?.. Мик! Это же я! Мика! Открой…
Ланка уронила руки. Моргнула. Качнула головой и очень медленно сделала шаг назад.
— Мик… — почти прошептала она, понимая, что в закрытой машине ее все равно не слышно. — Что же ты…
Прикусила губу и повернулась спиной к равнодушному автомобилю. Стая была уже в нескольких десятках метров от пляжа. Ланка, не спеша, вернулась на место битвы. Подняла верную палку, поудобнее обхватила неровную поверхность. Прищурилась — именно так, как не любил ее ухажер (бывший ухажер!). И со злой радостью произнесла:
— Ну что ж… Поиграем.
Глава 3
Здесь всегда сумерки. Время, когда тьма еще не взяла окончательно верх над светом, но краски уже потухли, превратились в скучный свинцово-серый, без оттенков и полутонов. Медленное дыхание смрадного ветра, запах гари. Тысячи обветшавших коробок расползаются во все стороны, насколько хватает глаз. Мрачные башни, убогие лачуги, рассыпающиеся мосты, храмы, напоминающие гигантские конусы муравейников, фабричные трубы, изъеденные ржой металлоконструкции, похожие на остовы древних, давно вымерших животных…
Ник был здесь не один. Город кишел непонятной, чуждой жизнью. Тысячи призрачных существ вращались в бессмысленном непрерывном танце. Некоторые из них напоминали людей, другие — полуистлевших покойников, третьи — наскоро и неумело сляпанных химер с зубастыми ухмыляющимися мордами, копытами, когтистыми лапами, крыльями летучих мышей, хвостами скорпионов. И все они бежали, торопились, искали кого-то, нападали и прятались друг от друга, кричали, корчились от боли…
На глазах у Ника две мерзкие твари поймали и разорвали на части какого-то беднягу, забрызгав улицу кровью. Голова откатилась к ногам Ника. Он вскрикнул, отпрыгнул в сторону и столкнулся со стариком, который сидел прямо на асфальте, повторяя одну и ту же заунывную песню. Старик взвыл, замахал руками и затрусил прочь по улице, задевая прохожих, проходя их насквозь и не замечая этого. Молодой мужчина потянулся к Нику, словно хотел схватить, но отчего-то лишь побежал на одном месте с таким рвением, точно намеревался установить мировой рекорд.
Никому не было дела до мерзких кровавых сцен и жутких воплей. Все были заняты собой.
Закончив пожирать внутренности своей жертвы, гигантские насекомые тяжело поднялись в густой воздух и полетели прочь.
Останки зашевелились и начали стекаться в одно место, вновь собираясь в человеческую фигуру.
Ник не стал дожидаться, что будет дальше. Он бросился бежать, чувствуя одновременно и омерзение, и странное возбуждение. Никогда прежде мир не был таким живым и реальным. Все, что происходило раньше, было лишь слабым отсветом, миражом того, что он переживал сейчас.
Ник проболтался по городу несколько часов. Первое возбуждение прошло. Город давил, хотелось вырваться из этой круговерти. Ник пытался поговорить с кем-нибудь. Но призрачные люди либо смотрели сквозь него, либо шарахались и удирали без оглядки. Пройдя лабиринтом улиц, он снова вышел на площадь, где жуки расправлялись со своей жертвой. Ничто не напоминало о том кошмаре — ни частей тела, ни луж крови. Только гнавшийся за Ником парень валялся на горячем асфальте. Он неловко заворочался, повернул к Нику узкое лицо с остро выступающими скулами и вдруг спросил:
— Ты еще кто такой? Я тебя не помню. Я тебе ничего не делал. Вали отсюда, морок проклятый!
От неожиданности Ник не смог выдавить из себя ни слова. На вид парню было лет двадцать пять, не больше. Он был худой, как щепка, небритый и весь какой-то потертый, с неприятным злым лицом.
— Ну, чего уставился? — сказал парень, растягивая каждое слово, точно его речь воспроизводили в замедленной скорости. — Ничего ты мне не сделаешь, придурок! Проваливай, я сказал!
— Ты кто?
Парень опешил, словно не ожидал услышать от Ника членораздельную речь.
— Грай, — точно ворон, каркнул он и поднялся.
Тут Ника что-то толкнуло в спину, поволокло за собой мощно и неумолимо, как колеса поезда. Перемалывая в кашу сумерки, здания, странного парня, чудовищ…
Никел очнулся в лаборатории Кесселя. Перед глазами все плыло. Ходики, успевшие отмерить лишь четверть часа, мудреные аппараты, провода, стопки бумаг, доска, испещренная непонятными символами, назойливые глаза Эррана — все это сливалось в одну бесконечную цветную полосу. Каждый вздох был поверхностным и болезненным. Ник обхватил голову руками, кончики пальцев кололо тонкими иголками. Он все еще ощущал воздух, смердевший тлением и гарью. В ушах стояли жалобные вопли призраков.
— Что это было? — выпалил он.
— Стандартное погружение, — насторожился Эрран. — Ты что-то видел?
