срочно с вами поговорить, но ее доступ ограничен по времени.
— Все в порядке, Сеф. Это моя помощница, — отозвался Эрран. — Можете быть свободны.
Ага, вот и Тайла образовалась. Ну и чего ты на работу притащилась? Вечер, конец недели. Сходила бы в кино с друзьями, в бар, дома бы телек посмотрела, наконец!
Ник вздохнул. Глупая затея с самовольным погружением, просто идиотская. Думать надо было — вокруг сплошные трудоголики.
— Что-то случилось, Талечка?
— Доктор Кессель, кажется, я потеряла ключ от лаборатории, — голос девушки дрожал.
— Не беда. Наверняка он где-то здесь. Может, выпьете со мной?
— Спасибо, доктор Кессель. Мне так неловко… Может, он остался в лаборатории погружения?
— Сейчас вместе поищем.
Запищал замок лаборатории, в который вставили карту. Ник заметался, пытаясь не посшибать оборудование. Едва он успел залезть под стол, как дверь открылась. Таля бросилась к вешалке с халатами.
— Я точно помню, что положила его в сумочку! А потом вы попросили срочно отослать отчет, и я… заскочила к девочкам из пятнадцатой. Неужели я выронила его где-то на улице? — она едва не плакала.
— Не беда, Талечка.
— Вы меня… я не потеряю работу из-за этого?
— Что вы! — Кессель приблизился к девушке и взял ее за руку. — Я лучше поменяю все замки, нежели лишусь самой талантливой своей ученицы и такой очаровательной помощницы.
— Спасибо, доктор Кессель.
— Для вас — просто Эрран…
Послышался тихий звук поцелуя. Ник почувствовал укол ревности. Не то чтобы Тайла ему очень уж нравилась, но… Он осторожно выглянул, чтобы подбросить ключ на стол. Эрран жадно слюнявил шею девушки.
Разуй глаза, Таля. Он же старый! Да ему, наверное, лет сорок! Хватай ключ и иди домой.
— Доктор Кессель… Эрран…
— Я так одинок, Талечка. Вы мне всегда нравились. Как хорошо, что вы…
Ученый легко подсадил девушку на стол, она негромко застонала.
Это уж слишком! Вечный Отец, только не здесь, не над его головой! Забирайте ключ и валите отсюда. В соседнюю комнату. Куда угодно!
Ник шумно сглотнул слюну и почувствовал, как запылали уши.
— Доктор Кессель… Вот он!
Ник затаил дыхание.
— Кто?
— Ключ. Я его на столе оставила.
Ф-фух!
— Плевать! Иди ко мне, милая…
— Подожди… Поедем ко мне…
— Да-да, поехали. Куда хочешь, куда скажешь, — заторопился Эрран.
Дверь захлопнулась, Ник выполз из-под стола, испытывая что-то похожее на разочарование. И зачем нужно было держать себя такой недотрогой, дразнить его. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Так даже лучше. Теперь никто не будет стоять между ним и Темным.
Около часа ушло на расчеты и изготовление микстуры.
Ник колебался, разглядывая колбу с препаратом. «Интересно, я такую дозу выдержу? Волью столько за один раз — и глазом не успею моргнуть, как поселюсь в Темном навечно. Или в Светлом Лесу. Сразу и узнаю, куда попадают придурки вроде меня. Это ж надо было так пролететь. Даже не догадался спросить, сколько я смогу вынести. Может, поставить капельницу, чтобы «коктейль» понемногу перетекал в жилы, пока я буду бродить по Городу? Только… этому я так и не научился. Вот дурак-то! Эх, Эрран бы мне сейчас как раз пригодился. Или Талька на худой конец. М-да… Без напарника не обойдешься. Напарник! Грай! Что бы он сделал? Дурацкий вопрос. Ему «коктейль» не нужен. С ним все просто — даст в глаз одному из «мальчиков для битья» — и там».
Ник вздохнул и крепко задумался. Разделил дозу на шесть равных частей. «Если этого будет слишком много, я просто остановлюсь. Придется рискнуть». Ноги вдруг стали ватными.
«Ради чего?» — спросил тихий голос в голове. Тот же вопрос задал ему Дугал…
После второй встречи на душе у Ника остался странный осадок.
Дугал удивился и обрадовался его приходу, но глубоко на дне серых глаз бродяги притаились искры обиды. Дугал расспрашивал о его теперешней жизни, и Ник, забывшись, упомянул о своих похождениях в Темном.
— Ради чего? — спросил Дугал.
— Чтобы узнать правду, — сказал ему тогда Ник.
— Сверх меры подобает спать мертвым, а не живым. Разве эта правда стоит твоей жизни?
— А разве нет? Ну, тогда ради Грая и Эррана.
— А они бы сделали то же для тебя?
— Да! — выпалил Ник, а потом, помолчав, признался: — Не знаю.
— Они такие же, как твой брат, — тяжело вздохнул Дугал. — Все такие.
— Грай никогда меня ни о чем не просил. Я сам хочу ему помочь. А Эрран…
— Ты еще так молод, Ник. Не обманывайся, людям нужны лишь твои способности. Рано или поздно они тебя предадут. Ты боишься этого и поэтому бежишь из нашего мира в Темный.
— Это неправда. Там я свободен. Я могу сделать все, что захочу!
— В мире наказания? Тебе не кажется это странным?
— Нет. Мне нравится чувствовать себя свободным.
— Свобода заключается не в том, чтобы делать то, что тебе захочется.
— А в чем?
— В том, чтобы не делать того, что тебе не хочется.
Разговор сбился. Ник вскоре собрался уходить, пообещал, что скоро придет. Но времени, чтобы выбраться к Дугалу еще раз, так и не нашел. Или не захотел найти.
«Надо рискнуть», — упрямо повторил Ник. Решительно закатал рукав и ввел первую восьмичасовую дозу.
Тучи висели так низко, что разряды молний, пробегавшие по ним, окрашивали сумерки тревожным кровавым цветом. Порыв ветра чуть не сбросил Ника с крыши «улья». Сердце ухнуло в пятки. Он замахал руками и сделал шаг назад. Плоская крыша башни была занесена песком вперемешку с пеплом. Должно быть, тут недавно пронеслась настоящая буря. Люк открыт, как он и оставил его в прошлый раз. Никел заглянул в темный лаз, убегавший вниз выщербленными ступенями. И начал спускаться в темноту.
Тут нужен фонарь или другие глаза. Так же, как с полетами и перемещениями, нужно научиться смотреть под другим углом. Ник остановился, крутя головой, стараясь нащупать новую природу зрения. Сладко пахло шоколадом. Очертания предметов то проступали из темноты, то снова растворялись. Ник потерял терпение и, вытянув ладонь, представил, что держит фонарик. Тот самый, который он когда-то нашел в палатке погибшей экспедиции. Тяжелый, черный, приятно холодящий руку. С мягкой резиновой кнопкой. Этот трюк, одно из бесчисленных заданий Эррана, он освоил совсем недавно. Первое время получались только бесформенные комки. Но чем лучше Ник знал предмет, его свойства и принципы действия, чем тщательней представлял его, тем реальнее получалась его «копия».
Фонарик вышел почти как настоящий. После возвращения из леса Ник долго боялся чудовищ. И, засыпая, сжимал в руках зажженный фонарик, поэтому знал его как свои пять пальцев.
Тьма растворилась в ярком луче. Стены запестрели разноцветными прямоугольниками.
