Радигост и Сварог. Славянские боги

чего общего в них неизбежно оказывалось больше, чем различий. В-третьих, практически все сведения о язычестве балтийских славян нам известны лишь из сочинений немецкого католического духовенства, стремившегося не изучить, а уничтожить дьявольские, по его мнению, верования абсолютно чуждого ему как по крови, так и по языку народа, и, в силу этого, описывавшего лишь внешнюю сторону их культа, совершенно не интересуясь внутренней сутью верований этих западнославянских племен. Все эти обстоятельства накладывают серьезные ограничения на материал о Сварожиче балтийских славян, которые, однако, перевешиваются тем обстоятельством, что исходят непосредственно из языческой эпохи, а не эпохи двоеверия. В силу этого наличие у Сварожича-Радигоста балтийских славян черт, отмеченных нами в восточнославянской традиции, однозначно доказывает их наличие и у самого Сварога. Сделав эти необходимые предварительные замечания, приступим к рассмотрению сообщений немецких авторов.

Первыми по значимости являются данные, которые приводит в своем труде Титмар, епископ Мерзебургский (976–1018 гг.), приходившийся двоюродным братом германскому императору Оттону I: «В округе Ридирируна (племени редариев. — М.С.) лежит город, называемый Ридегост (Ретра у других авторов. — М.С.) трехугольной формы; он имеет трое ворот и со всех сторон окружен рощею, свято и тщательно охраняемою туземцами. Двое из этих ворот открыты каждому приходящему в город, но третьи, самые малые, обращенные на восток, ведут к озеру и представляют страшное зрелище. Около этих ворот стояло не что иное, как искусно устроенное из дерева капище, кровля которого лежала на рогах различных зверей, служивших для них подпорою. Внешняя сторона этого здания была украшена различными изображениями богов и богинь, которые, насколько можно было рассмотреть, с удивительным искусством были вырезаны из дерева; внутри же стояли, с своими именами на пьедестале, истуканы богов, сделанные рукою человека, страшные на вид, потому что они были в полном вооружении, со шлемами и в латах. Замечательнейший из них называется Зуаразици и преимущественно всеми язычниками почитается и уважается. Там же хранились их военные значки, которые выносятся оттуда только в случае необходимости, когда идут на войну, и несут их пешие воины; чтобы тщательно сберечь все это, туземцы поставляют для того особых жрецов, которые во время собирания народа для пронесения идолам жертв и умилостивления их гнева одни сидят, тогда как все прочие стоят. Тайно бормоча между собою, с яростью роются они в земле, чтобы посредством выкинутого жребия узнать исход сомнительного дела. Кончив это, они покрывают жребий зеленым дерном и под двумя накрест воткнутыми в землю копьями с краткою молитвою проводят коня, которого все считают священным; потом снова ищут тот знак, по которому они заключают о деле, и посредством этого как бы божественного животного находят предвещания для будущего. Когда при обоих испытаниях последует одинаковый знак, тогда решаются начать дело; если же нет, то смущенные туземцы отказываются от предприятия. Обманываемые различными заблуждениями, они с давних времен убеждены, что когда им угрожает внутренняя жестокая и продолжительная война, тогда из вышеупомянутого моря выходит большой кабан с белыми, блестящими клыками, из волн, и при страшном землетрясении забавляется пред глазами всех, рыская по болоту.

Сколько округов в этой области, столько там и храмов, и столько же почитается неверными отдельных божеств; но между ними вышеназванный город занимает первое место» (Стасюлевич М. История средних веков, т. II, СПб., 1886, с. 651–652). Зуаразици Титмара Мерзебургского представляет собой искаженную латинизированную форму передачи имени Сварожича, которую немецкие хронисты обычно писали как Zuarasici или Zuarasiz. О почитании Сварога и его сына западными славянами красноречиво говорят такие топонимы, как Swarzyszewo в Польше, кашубское Swarozyno, а в Поморском памятнике 1277 г. упоминается местность Swarawiz, которую А. С. Фаминцын отождествил с современным ему Schwarfs близ Ростока (Фаминцын А. С. Божества древних славян, СПб., 1995, с. 138). Стоит отметить, что подобная западнославянская форма написания первой буквы изучаемого нами божества (вспомним чешский zuor, svor) дважды встречается и в русских памятниках — в Хлебниковском и Погодинском списках Ипатьевской летописи имя Сварог было записано как Зварог.

О значительной роли сына Сварога в религиозных воззрениях западных славян наглядно свидетельствует письмо немецкого епископа Бруно (Бонифация) к императору Генриху II, написанное около 1008 г., в котором католический прелат энергично протестует против самой возможности религиозного синкретизма культов славянского языческого бога и особенно почитавшегося саксами св. Маврикия: «Какой договор Христа с Велиаром, какое соглашение света со тьмою? Каким образом сходятся вместе Сварожич или дьявол и вождь святых, ваш и наш покровитель Маврикий?» (Сырку П. Славяно- румынские отрывки // ЖМНП, 1887, май, с. 12). Если Маврикий в ту эпоху рассматривался как христианский покровитель саксов, то Сварожич естественным образом являлся божественным покровителем язычников- славян.

Если в описании хорошо информированного двоюродного брата императора Оттона I Сварожич являлся наиболее почитаемым богом города Ретры, то другие католические авторы утверждали, что главным богом этого города был Радигост (Radegast, Radigast, Redigost, Riedigost).

Поскольку сам Титмар Мерзебургский знает город Ретру под наименованием Ридегост, мы можем заключить, что речь во всех этих описаниях идет об одном и том же божестве, а Радигост было вторым именем сына Сварога. Наиболее известное описание Ретры оставил Адам Бременский (1040–1075 гг.):

«Их город, известный всему свету, Ретра, служит центром идолослужения, где демонами — знаменитейший между коими Редигаст — простроен огромный храм. Его изображение сделано из золота, а пьедестал из пурпура. Самый город имеет девять ворот, окружен глубоким озером, а через него перекинут деревянный мост, но по нему позволяется проходить только приносящим жертвы и желающим вопросить оракул; я полагаю, что самое положение этого города указывает на то, что действительно погибшие души идолопоклонников, Девятикратно Стикс обтекая, в себя заключает»

(Стасюлевич М. История Средних веков, т. II, СПб., 1886, с. 712).

Гельмольд (ок.1125 — после 1177 г.) в своей «Славянской хронике» повторяет сделанное Адамом Бременским описание Ретры и идола Редигаста из золота на пурпурном ложе и добавляет одну важную деталь, а именно то, что благодаря древности своего города жители Ретры претендовали на господство среди других окрестных славянских племен: «Ибо ратари и доленчане желали господствовать вследствие того, что у них имеется древнейший город и знаменитейший храм, в котором выставлен идол Редегаста, и они только себе приписывали единственное право на первенство потому, что все славянские народы часто их посещают ради (получения) ответов и ежегодных жертвоприношений» (Гельмольд. Славянская хроника, М., 1963, с. 73). Далее в своем сочинении этот писатель вновь цитирует сделанное Адамом Бременским описание ритуала жертвоприношения Редегасту: «Епископу Иоанну, старцу, схваченному с другими христианами в Магнополе, то есть в Микилинбурге, жизнь была сохранена для торжества (язычников). За свою приверженность Христу он был (сначала) избит палками, потом его водили на поругание по всем славянским городам, а когда невозможно было заставить его отречься от имени Христова, варвары отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли ее в жертву богу своему Редегосту в знак победы. Все это происходило в столице славян, Ретре, в четвертые иды ноября (10 ноября)» (там же, с. 76–77). Наконец, Ботон, достаточно поздний автор, дает следующее описание самого идола Сварожича-Радигоста: «Оботритский идол в Мекленбурге, называвшийся Радигостем, держал на груди щит, на щите была (изображена?) черная буйволья голова, в руке был у него молот, на голове птица» (Гильфердинг А. Собрание сочинений, т. 4. История балтийских славян, СПб., 1874, с. 182, прим. 697). Однако в пользу этого описания свидетельствует тот факт, что религиозный синкретизм, против которого так протестовал Бруно, все-таки частично состоялся и бычья голова и гриф (упомянутые птица и буйвол Радигоста) составили главную часть Мекленбург-Шверинского герба (Фаминцын А. С. Божества древних славян, СПб., 1995, с. 191, прим.1). Образ грифа или грифона играл определенную роль в славянском язычестве и потому будет нами рассмотрен отдельно в следующей главе. Причина того, что атрибуты славянского языческого бога сохранились в гербе сначала германского герцогства, а теперь одной из федеральных земель нынешней ФРГ (рис. 35), заключается в том, что Мекленбург был единственным германским государственным образованием на захваченных у западных славян землях, в котором и после его завоевания немцами у власти смогла сохраниться славянская династия, происходившая по прямой линии от последнего независимого князя ободритов Никлота. Понятно, что все его потомки были