— Я выстрелил из лука, но ни стрелы, ни птицы больше не видал. Это была моя лучшая стрела — еще одна Верная Смерть.
— А ты отдашь мне стрелу, если я ее найду? — спросил Гай. — Не веришь? Ну, а что ты дашь за это? Смолу пожевать, ладно?
— Нет.
— Ну, хоть чуточку!
— Согласен.
— Держи свою старую стрелу, — вдруг сказал Гай и вытащил ее из расщелины в дереве. — Я видел, как она ткнулась сюда.
Ранним утром индейцы, наведя на лица военную раскраску, вышли в обход. Они, конечно, были вооружены луками и стрелами и поминутно вглядывались в следы на тропе и прислушивались, нет ли поблизости врага.
Воины неслышно ступали своими мокасинами. Их загорелые тела скользили между огромными стволами древних деревьев, а проницательные взоры впивались в каждый дрогнувший листок. Так, по крайней мере, говорится в записной книжке Яна.
Они шли очень тихо, и все-таки вспугнули маленького ястреба. Вслед птице полетели три стрелы, но напрасно.
Ян взглянул на дерево, откуда метнулась птица, и воскликнул:
— Гнездо!
— По-моему, это просто шар из пуха, — возразил Гай.
— Не выдумывай! — сказал Ян. — Мы же с этого дерева согнали ястреба.
Ян лазил лучше всех. Скинув головной убор, куртку и брюки, он стал быстро карабкаться по стволу, не обращая внимания на липкие смоляные капли, выступившие из коры.
Не успел Ян скрыться в нижних густых ветвях, как Гай предложил Сэму подшутить над Маленьким Бобром.
Они набили травой куртку и брюки Яна, надели головной убор вождя на чучело, стрелой пригвоздили его к земле, а сами удрали.
Добравшись до самой верхушки, Ян увидел, что воображаемое гнездо — это всего-навсего нарост, который часто бывает на пихтах. Ян окликнул товарищей, но никто не ответил, и он спустился вниз. Сначала чучело его насмешило, но, разглядев, что куртка его порвана, а стрела сломана, Ян расстроился. Приятелей нигде не было видно. В типи их тоже не оказалось. Посидев немного у костра, он пошел к плотине. Ян не заметил, как в типи прокрались Гай и Сэм. Вернувшись, он увидел, что они роются в его записной книжке и Сэм читает вслух:
В ту же секунду Ян выхватил записную книжку из рук.
— Готов спорить, дальше идет рифма «певичка», — сказал Сэм.
Лицо Яна пылало от стыда и гнева. Он любил сочинять стихи, но всегда скрывал это от других. Случай с храброй пустельгой, который он наблюдал тихим летним вечером, Ян описал в одном из стихотворений.
Гай, который был заодно с Сэмом, заметил безразличным тоном, словно сообщая какую-то всем известную вещь:
— Говорят, сегодня в лесах убили бесстрашного хохлатого индейца?
Но Яну было не до шуток. Он догадался, что виной всему Гай, и, обернувшись к нему, сердито сказал:
— Помолчи, ты!
— Я не тебе говорю, — ухмыльнулся Гай.
Из типи донесся тихий говор и смех. Ян пошел к плотине и принялся замазывать трещины. В типи все стихло, потом оттуда вышел Гай. Приняв театральную позу и обращаясь к дереву над головой Яна, он начал декламировать:
Глина была под рукой, и большой комок тут же полетел в насмешника. С громким визгом Гай помчался к типи.
— Тебя встречают цветами! — послышался голос Сэма. — Выйди и прими новые букеты. Ты их заслужил. Сообщи мне, когда начнут вызывать автора.
И снова раздался смех. Ян вконец рассердился. Он схватил толстую дубину и швырнул ее в типи. Сэм, приподняв противоположный край типи, выскользнул наружу. Гай хотел последовать за ним, но Ян настиг его.
— Пусти! Я ничего тебе не сделал! Сэм! Сэ-эм! Помоги! — кричал Гай, пока на него сыпались удары.
— Не мешай мне! — раздался голос Сэма. — Я пишу стихи! Это совершенно особое занятие. А Ян добрый, он тебя только немножко поучит.
Гай вопил и орал во все горло.
— Ты получишь еще, если вздумаешь открыть рот! — сказал Ян, и тут он увидел Сэма с записной книжкой в руках.
Заметив Яна, Сэм откашлялся и начал:
Но кончить он не успел: Ян кинулся к нему, и мальчики схватились не на шутку. Гай поспешил на помощь к Сэму и несколько раз стукнул Яна.
Ян был худой, но очень ловкий, да к тому же он сильно окреп за время своего пребывания в Сэнгере, а в школе научился приему борьбы, известному, может, со дня сотворения мира, — кидать противника через спину. Ярость придала ему силы, и, как только они схватились, Ян, выждав удобный момент, кинул Сэма вверх ногами на землю.
Никто не заметил в пылу драки, что неподалеку стоял и наблюдал за ними Уильям Рафтен. Он скорее с грустью, чем с гневом следил за битвой. Не потому, что его огорчила ссора мальчиков, — нет, он слишком хорошо знал мальчишескую душу, чтобы придавать этому значение; но он не мог смотреть спокойно, как его большой и сильный сын терпит поражение в равной борьбе с худым и болезненным на вид мальчиком.
Так ничего и не сказав, Рафтен повернулся и ушел.
XV
