– Сейчас увидишь сам.
Мы поднялись на второй этаж и, пройдя несколько шагов, оказались возле двери. Джурич постучал. Услышав ответ, мы с ним вошли внутрь.
В комнате сидел мужчина и что-то писал. Увидев Джурича, он поздоровался с ним и предложил нам сесть. Затем мужчина стал что-то говорить по-гречески. Я наблюдал за адвокатом и видел, что его лицо снова стало меняться. Тут я не выдержал.
– Гойко, что случилось? – спросил я.
– Лика погибла.
– Как погибла?
– В камере повесилась. Самоубийство.
– Не может быть!
– Нам с тобой предлагают поехать в морг, на опознание. Ты поедешь?
– Конечно, поеду! – ответил я, не раздумывая, так как не верил, что Лика могла это сделать.
Всю дорогу до морга я не переставал думать о происшедшем. Нет, это какая-то ошибка! Может быть, девушка просто похожа на Лику, но это не может быть она!
Вскоре мы подъехали к моргу. Я узнал его сразу. Тот самый морг, в котором я был пару лет назад, пытаясь опознать в человеке, труп которого мне показали, Солоника.
Мы прошли по длинному коридору, вошли в тот же большой зал, у стен которого стояли ячейки морозильных камер. Работник морга, найдя нужную, выдвинул переднюю стенку. Перед нами, на металлическом поддоне, лежало тело, покрытое белой простыней. Сотрудник морга приоткрыл лицо. Да, это была Лика, но мертвая. Большой рубец на ее шее говорил о том, что она была задушена или повешена. «Да, – подумал я, – последняя ниточка, возможность связаться с Солоником оборвалась... Но бог с ней, с ниточкой, – Лику очень жалко».
Вскоре мы покинули здание морга.
– Ну что, – сказал Гойко, – я думаю, что тут не может быть и речи о самоубийстве. Я же говорил с ней. Никаких симптомов отчаяния не было. Наоборот, она была полна уверенности, что ей удастся доказать свою невиновность! Она даже убеждала меня, что скоро найдет свидетеля, который покажет в ее пользу.
Я понял, что Лика имела в виду меня.
– Я тоже считаю, что она не могла покончить с собой.
– Тогда кто это сделал?
– Погоди, – сказал я, – ты хоть знаешь, сколько с ней в камере человек сидело?
Джурич пожал плечами:
– Нет, я не знаю. Но она точно не в одиночке сидела. У нас с одиночками вопрос решается в особом порядке. Думаю, что для Лики такого не могло быть.
Вскоре я вернулся в гостиничный номер. Подошел к бару, открыл его. У меня было желание напиться, отключиться от реальности. Ведь за последние три дня я потерял двух человек. Сначала Костю, затем Лику.
Неожиданно раздался стук в дверь. Я открыл ее. Передо мной стоял незнакомый мужчина высокого роста, с темными волосами. Мне показалось, что я его где-то уже видел.
– Добрый вечер, – сказал он, входя в номер. – Вы один?
– Да, один.
Мужчина тут же вышел в коридор, а через мгновение на пороге номера появился улыбающийся Геннадий Михайлович.
– Ну, – протянул он мне руку, – как вы здесь?
– Как долетели? – спросил я.
Геннадий Михайлович тут же заметил открытую дверцу бара.
– Что, на выпивку потянуло? – спросил он. – Вы же не пьете...
– Да, не пью. Но сейчас что-то...
– Не надо, не надо, – сказал Геннадий Михайлович. – Алкоголь – это вред для организма. В мире, в котором мы с вами вращаемся, люди не пьют! – Он намекал на мафию, на мою недавнюю клиентуру, которая действительно, в силу своей жесткой дисциплины, почти не употребляла спиртных напитков.
Я кивнул головой.
– Что-то вид у вас очень подавленный, – заметил Геннадий Михайлович. – Мы на пороге больших событий, а вы расстроены. Ну что, сядем поговорим? – Он подошел к дивану. Я уселся на противоположной стороне.
Геннадий Михайлович подошел к бару, достал оттуда несколько бутылок минеральной воды, стаканы, налил себе и мне.
– Рассказывайте подробно про этого генерала, – сказал он, – что вы о нем знаете?
Через несколько минут я рассказал ему все, что знал о генерале. Геннадий Михайлович слушал меня молча, не перебивая и не задавая вопросов. Когда я закончил, он сказал:
– Все ясно. Надо встречаться.
– А деньги вы достали? – спросил я.
– Конечно. А для чего мы сюда приехали?
– А вы не боитесь, что генерал вас обманет?
– Нас? – усмехнулся Геннадий Михайлович. – Нас обмануть невозможно. Мы же профессионалы в этом деле.
– Но и он тоже не случайно погулять вышел...
– Не волнуйтесь, все будет нормально, – улыбнулся Геннадий Михайлович. – Вы можете договориться через вашего греческого коллегу о встрече с ним?
– Конечно, могу.
– Позвоните ему и скажите, что приехали люди из Москвы.
Я подошел к телефону, набрал номер и сообщил информацию Джуричу. Он в свою очередь должен был позвонить тому владельцу казино, который является посредником между ним и генералом.
Наконец все было согласовано. Встреча должна была состояться завтра, в двенадцать часов дня в одном из центральных банков Афин. Правда, генерал поставил условие, чтобы на встрече присутствовали с нашей стороны не более трех человек.
Геннадий Михайлович очень обрадовался назначенной встрече.
– Ну вот, – сказал он, похлопав меня по плечу, – завтра, максимум послезавтра все решится, и мы узнаем, кем на самом деле является тот человек, которого мы с тобой ищем.
На следующий день, ровно в полдень, на машине адвоката мы вместе с Геннадием Михайловичем подъехали к солидному афинскому банку, где была назначена встреча с генералом. Войдя в просторный холл, где высота потолков была около двенадцати метров, я обратил внимание на богатую обстановку. Этот банк являлся одним из крупнейших банков Греции. Народу было немного, все клиенты очень солидные.
Пройдя несколько метров, мы подошли к кожаным диванчикам и расположились возле столика. Время от времени мы посматривали на часы. Стрелки стояли на двенадцати. Вскоре двери автоматически открылись, и мы увидели, как в банк вошел генерал Янис Пападакис, рядом с ним еще двое мужчин. Конечно, одним из них был владелец казино. «Третий – наверное, его сослуживец», – подумал я. Они подошли к нам и поздоровались. Генерал заговорил.
Через несколько минут двое сопровождающих генерала неожиданно отошли в сторону и сели за столик неподалеку. «Странная игра, – подумал я. – Или генерал просто решил, что в этом деле ему не нужны лишние свидетели. А с нами... Почему же он оставил нас? Может быть, он с нами разберется потом так же, как разобрался...» Тут я поймал себя на мысли, что он мог разобраться с Костей или с Ликой.
Чтобы отвлечься от этих мыслей, я стал внимательно прислушиваться к беседе. Беседа шла активно. Основным переводчиком выступал Джурич. Он переводил все сказанное Геннадию Михайловичу, а потом его реплики – генералу, и наоборот. Они обсуждали основные гарантии. Генерал настаивал на том, что, прежде чем он покажет этого человека, то есть Солоника, он должен иметь деньги на своем счету. Геннадий Михайлович же ответил, что такой гарантией будет являться кредитная карточка на пятьсот тысяч долларов, которую он привез с собой. Тут он аккуратно вытащил из бумажника золотую карточку «VISA» на предъявителя и показал ее генералу. Генерал подержал ее в руках, словно изучая, затем кивнул головой и произнес:
– О'кей.
Геннадий Михайлович продолжил:
– Я вам передаю карточку – в этом банке или в любом, какой вы укажете, когда мой человек поедет с вашим человеком, и вы ему показываете того, кто нас интересует. Более того, это возможно только тогда, когда наш человек с ним поговорит. После этого он сообщает мне об этом, и я передаю вам карточку. Вас такой вариант устроит?
Генерал попытался сказать, что этот вариант слишком сложен.
– Но и сумма не маленькая! – тут же ответил Геннадий Михайлович.
В конце концов генерал согласился с предложенными ему условиями.
– Вот и отлично! – сказал Геннадий Михайлович. – У вас есть человек, который может поехать с моим представителем? – И он похлопал меня по плечу, давая понять, что его представителем являюсь я.
Я не ожидал такого поворота событий. Ничего себе! Но, с другой стороны, я в далеком прошлом был адвокатом Солоника и мог узнать его. Конечно, кто же еще мог поехать на такое серьезное задание, как не я?
Вернувшись в номер, я решил лечь пораньше. Но почти всю ночь не спал. Меня мучили то кошмары, то мысли о предстоящей встрече. Неужели завтра все определится и я увижу Солоника? А может быть, не его? А может, меня ждет провокация? Завтра – решающий день в этой длинной и очень запутанной истории. Завтра все закончится.
Заснул я под утро. В десять часов ко мне в номер постучал Джурич. Он улыбался.
– Ну что? Как твои дела? Выспался?
– Конечно, нет. Волновался очень.
– Я тоже волновался.
