Джейн снова почувствовала тревогу, и сердце ее забилось часто-часто.
— Что же может случиться? — беспокойно спрашивала себя Джейн. Она подняла руку и положила ее на руку Мэри Поппинс. От этого прикосновения Джейн стало легче.
— Какая я глупая! — тихо сказала она. — Все будет хорошо.
— Минуточку! Минуточку! — раздался сзади чей-то задыхающийся голос.
— Ой! — обернувшись, воскликнул Майкл. — Да ведь это мисс Тартлет!
— Да, — кивнула, отдуваясь, мисс Тартлет, — но только я не мисс, а миссис!
Покраснев, она повернулась к мистеру Навывороту. Он стоял рядом и растерянно улыбался.
— Сегодня случайно не второй понедельник месяца? — спросила Джейн.
Впрочем, она и сама прекрасно видела, что нет — иначе дядя Артур стоял бы на голове.
— О, нет! Слава Богу, нет! — поспешно отозвался он. — Мы… э-э-э… Мы только пришли пожелать… э-э-э… Добрый день, Мэри!
— Здравствуй, Артур.
Они пожали друг другу руки.
— Ты идешь кататься на Карусели? — спросил он.
— Да. Мы все идем!
— Все?! — брови мистера Навыворота взметнулись вверх. Он казался очень удивленным.
— Они прокатятся только один раз, — объяснила Мэри Поппинс, кивая на детей. — Сидите смирно! — прикрикнула она на Близнецов, которые взволнованно запрыгали в коляске. — Вы не дрессированные мыши!
— Понятно. Значит потом они сойдут? Ну что же, Мэри, всего хорошего и — Bon Voyage! — дядя Артур церемонно приподнял шляпу.
— До свидания. Спасибо, что пришли, — сказала Мэри Поппинс, раскланиваясь с мистером и миссис Навыворот.
— А что такое Bon Voyage? — спросил Майкл, глядя вслед удаляющимся фигурам.
— Счастливого путешествия! Которого, между прочим, у тебя может не быть, если ты не пойдешь быстрее! — фыркнула Мэри Поппинс.
Ребята прибавили шагу. Музыка заиграла громче.
Мэри Поппинс почти бежала. Внезапно она остановилась. Перед ней на тротуаре были нарисованы великолепные картины.
— Ну а сейчас в чем дело? — сердито прошептал Майкл на ухо Джейн. — Так мы вообще никуда не попадем!
Художник, стоя на коленях возле своей последней картины, на которой были изображены яблоко, стручок гороха, слива и банан, делал цветными мелками завершающие штрихи.
Внизу красовалась надпись: «Выбирай, что пожелаешь!»
— Гхм! — кашлянула Мэри Поппинс так, как это делают лишь настоящие леди.
Художник поднялся с колен, и Джейн с Майклом узнали Спичечника, старого приятеля Мэри Поппинс.
— Мэри! Наконец-то! Я весь день тебя жду! — воскликнул он и, взяв Мэри Поппинс за руки, посмотрел ей в глаза.
Мэри Поппинс застенчиво улыбнулась.
— Берт, мы собрались на Карусель, — покраснев, сказала она. Он кивнул.
— Я знал, что это случится. А они тоже едут с тобой? — Спичечник покосился на ребят.
— Только покататься, — быстро ответила Мэри Поппинс.
— Понятно.
Майкл уставился на Мэри Поппинс. Что же еще можно делать на Карусели, как не кататься?
— Какие замечательные картины ты нарисовал! — восхищенно сказала Мэри Поппинс, глядя на последний рисунок Спичечника.
— Ну, Мэри! Ты же все можешь! — воскликнул Спичечник.
В то, что произошло затем, невозможно было поверить. Мэри Поппинс нагнулась, сорвала нарисованную на тротуаре сливу и откусила от нее кусочек.
— Если хочешь, можешь тоже взять, — сказал Спичечник, поворачиваясь к Джейн.
Джейн уставилась на него.
— Да, но как? — с трудом выговорила она. — Ведь это невозможно!
— А ты попробуй!
Джейн наклонилась и протянула руку. И тут же яблоко скользнуло ей на ладонь. Джейн откусила от румяного бочка. Яблоко было душистым и сладким.
— Но как вы это делаете? — удивился Майкл.
— Это не я, — покачал головой Спичечник. — Это она! — он кивнул на Мэри Поппинс, стоящую возле коляски. — Это происходит только тогда, когда она рядом! Уверяю вас!
Нагнувшись, он сорвал гороховый стручок и протянул его Майклу.
— А как же вы? — спросил Майкл, которому хотелось и съесть горох и быть вежливым.
— Ничего, — успокоил его Спичечник. — Я себе сколько угодно нарисую!
С этими словами он сорвал банан, очистил его и, разломив напополам, дал Близнецам.
Где-то вдали снова послышалась музыка.
— Берт, нам действительно пора, — поспешно сказала Мэри Поппинс, бросая косточку от сливы в траву.
— Правда? — грустно вздохнул Спичечник. — Ну что ж, прощай, дорогая! Удачи тебе!
— Но ведь вы его еще увидите! Разве нет? — спросил Майкл, входя вслед за Мэри Поппинс в Ворота Парка.
— Может да, а может нет! — отрезала она. — От тебя это не зависит.
Джейн обернулась. Спичечник, стоя около коробки с мелками, во все глаза смотрел на Мэри Поппинс.
— Какой сегодня необычный день! — заметила, нахмурившись, Джейн.
Мэри Поппинс покосилась на нее.
— Что еще не так, скажи на милость!
— Ну, все говорят «до свидания» и как-то странно смотрят на вас!
— Мало ли кто что говорит! — фыркнула Мэри Поппинс. — А что до взглядов… Ведь, кажется, и Кошке позволено смотреть на Короля?
Джейн замолчала. Она знала, что расспрашивать Мэри Поппинс бесполезно. Она все равно ничего не скажет.
Джейн вздохнула. И потому, что сама хорошенько не знала, отчего вздыхает, она бросилась вперед, обогнав Майкла и Мэри Поппинс, — туда, где гремела музыка.
— Подожди меня! Подожди меня! — закричал Майкл, кидаясь вслед за ней.
Сзади с дребезжанием и грохотом Мэри Поппинс катила коляску.
Дети выбежали на большую лужайку и очутились перед Каруселью. Она вся блестела и переливалась разноцветными огнями. Лошадки резво гарцевали на медных шестах — вверх-вниз, вверх-вниз. На остроконечной крыше развевался полосатый флаг, и вся Карусель была украшена золотыми завитушками, серебряными листочками, разноцветными птицами и звездами.
Да, мисс Ларк оказалась права! Это действительно было чудесно!
Когда они подошли, Карусель замедлила ход и остановилась. Смотритель Парка, взявшийся неизвестно откуда, суетливо подбежал и важно объявил:
— Заходите! Заходите! Всего три пенса — и вы отправитесь в путь!
— Я знаю, какую лошадку выберу! — крикнул Майкл, подскакивая к лошадке, раскрашенной в синий и красный цвет. На уздечке было написано ее имя — «Резвые Ножки». Майкл взобрался в седло и ухватился за поручень.
— Не сорить! Соблюдать правила! — строго крикнул Смотритель, когда Джейн пробегала мимо.
— А мою зовут Огонек! — прочла Джейн на красной уздечке своей беленькой лошадки.
