После этого Мэри Поппинс вытащила Близнецов из коляски и посадила Барбару впереди Майкла, а Джона — позади Джейн.
— Какие вам билеты? По одному пенни, по два, по три, по четыре или по пять? — спросил Карусельщик, подходя к ним.
— По шесть! — ответила Мэри Поппинс, вручая ему деньги.
Ребята обомлели. Они еще никогда не катались на Карусели на шесть пенсов!
— Не сорить! — снова прокричал Смотритель Парка, косясь на билеты в руке Мэри Поппинс.
— А вы разве не поедете? — спросил у нее Майкл.
— Будьте добры, держитесь крепче! — фыркнула Мэри Поппинс. — Я поеду после вас!
Раздался гудок, музыка вновь заиграла, и лошадки медленно двинулись по кругу.
— Держитесь, пожалуйста! — строго напомнила Мэри Поппинс.
Они держались.
Деревья вокруг замелькали, медные стойки заходили вверх-вниз. Заходящее солнце ослепляюще заиграло на карусельных украшениях.
— Сидите ровно! — вновь долетел до ребят голос Мэри Поппинс.
Они выпрямили спины.
Деревья бежали все быстрее и быстрее — Карусель набирала скорость. Майкл крепче прижал к себе Барбару. Джейн, закинув руку назад, придерживала Джона.
Они летели вперед, ветер бил в лицо, развевал волосы. Лошадки делали круг за кругом, а мимо, подпрыгивая и раскачиваясь, проносился Парк — с деревьями, дорожками, аллеями, травой, кустами…
Детям казалось, что кружение никогда не кончится, что время остановилось и в целом свете нет ничего, кроме светящегося круга и разноцветных лошадок.
Солнце село, опустились сумерки. А они все неслись и неслись… Быстрее и быстрее — они уже перестали различать, где земля, а где небо. Весь мир превратился в огромный волчок, с жужжанием вертящийся вокруг них.
Джейн с Майклом чувствовали, что такое больше никогда не повторится.
— Никогда не повторится! Никогда! — стучали их сердца, а они мчались и мчались сквозь блистающие сумерки…
Но вот бег Карусели замедлился. Снова стали видны стволы деревьев, земля отделилась от неба, Парк перестал вращаться. Медленнее и медленнее бежали кони… Наконец Карусель остановилась.
— Проходите! Проходите! Три пенса билет! — донесся издали, голос Смотрителя Парка.
Одеревенев от долгого катания, ребята с трудом слезли с лошадок. Но глаза их светились счастьем, а голоса дрожали от волнения.
— Замечательно! Замечательно! Замечательно! — повторяла Джейн, глядя, как Мэри Поппинс укладывает Джона в коляску.
— Вот бы всю жизнь так кататься! — воскликнул Майкл, усаживая Барбару рядом с Джоном.
Мэри Поппинс взглянула на них. Ее глаза были удивительно добрыми и ласковыми.
— Все хорошее когда-нибудь кончается, — сказала она второй раз за этот день.
Потом вздернула голову и повернулась к Карусели.
— Теперь моя очередь! — весело воскликнула она и взяла что-то из коляски. Потом выпрямилась и посмотрела на ребят долгим, странным взглядом. Казалось, она видит их насквозь, знает все их самые сокровенные мысли.
— Майкл, — сказала она и слегка коснулась его щеки. — Будь хорошим мальчиком.
Он недоуменно посмотрел на нее. Почему она говорит это? Что случилось?
— Джейн! Присматривай за Майклом и Близнецами.
Мэри Поппинс взяла руку Джейн и нежно опустила на ручку коляски.
— Занимайте места! Занимайте места! — кричал Карусельщик.
Огни Карусели ярко вспыхнули.
Мэри Поппинс повернулась.
— Иду! — отозвалась она и, помахав зонтиком, шагнула в полосу мрака, отделявшую ребят от Карусели.
— Мэри Поппинс! — закричала Джейн дрожащим голосом. Она не знала почему, но ей вдруг стало страшно.
— Мэри Поппинс! — завопил Майкл, которому передался страх Джейн.
Но Мэри Поппинс не слышала. Поднявшись по лесенке, она села на серую в яблоках лошадку по имени Карамель.
— В один конец или туда и обратно? — спросил Карусельщик.
Мгновение Мэри Поппинс размышляла. Она взглянула на ребят, потом снова на Карусельщика.
— Сложно сказать заранее, — проговорила она. — Давайте туда и обратно. Там видно будет.
Карусельщик пробил в зеленом билете дырочку и отдал его Мэри Поппинс.
Джейн с Майклом увидели, что он не взял с нее денег.
Музыка заиграла вновь — сначала тихо, потом громче, громче — пока не загремела во всю мощь. Раскрашенные лошадки побежали по кругу. Мэри Поппинс сидела прямо и смотрела вперед. Под мышкой у нее торчал зонтик с ручкой в форме головы попугая. Руки в перчатках крепко сжимали медный поручень. А перед ней на холке лошадки…
— Майкл! — закричала Джейн, хватая его за руку. — Это же ковровая сумка! Она спрятала ее в коляске под пледом!
Майкл побледнел.
— Ты думаешь… — прошептал он.
Джейн кивнула.
— Но медальон-то на ней! Цепочка не порвалась! Я хорошо видел!
Сзади раздались всхлипывания Близнецов. Но Джейн с Майклом не слышали. С замиранием сердца смотрели они на бегущих лошадок.
Скоро Карусель завертелась полным ходом, и лошадки слились в сплошную сверкающую полосу.
Лишь изредка появлялась и тут же пропадала темная прямая фигура, сидящая на одной из лошадок.
Музыка загремела еще громче, еще стремительнее понеслась Карусель. На мгновение темная фигура на серой в яблоках лошадке снова появилась перед ними. И тут что-то блестящее сорвалось у нее с шеи и, описав широкую дугу, упало к ногам ребят. Джейн нагнулась и подняла. Это был медальон на разорванной золотой цепочке.
— Значит, это правда, Джейн! Значит, правда! — заплакал Майкл. — Открой его…
Дрожащими пальцами Джейн нажала на кнопку, и медальон открылся. Мерцающие огни Карусели заиграли на стекле, и Джейн с Майклом увидели себя и Близнецов, прильнувших к знакомой фигуре. Прямые черные волосы, пронзительные синие глаза, румяные щеки, вздернутый, ну совсем, как у голландской куклы, нос…
— прочла Джейн надпись под портретом.
— Так вот что там было! — жалобно сказал Майкл.
Джейн закрыла медальон и положила его в карман. Теперь надежды не было никакой.
Она повернулась к ослепительно сверкающей Карусели.
Кони летели с невообразимой скоростью, музыка оглушительно гремела…
А потом произошло нечто странное. Оркестровые трубы буквально взорвались — и Карусель оторвалась от земли.
Она поднималась все выше и выше, а разноцветные кони бешено неслись по кругу. Карусель взмыла над деревьями и окрасила их листья в золотистый цвет.
