– Ну вот! Ежемесячно каждый будет получать заработную плату, – снова вступил в разговор Макс. – Кроме этого, будем создавать общак. Каждый будет иметь право брать из него деньги. Естественно, с согласия других товарищей.
– А кто старший у нас будет?
– Старший? А как вы думаете?
– Наверное, вы с Валентином, – сказал тот же Колобок.
– Правильно понимаешь. Но мы не просто старшие, мы ваши отцы.
– Папы, что-то типа крестного, – сказал один паренек, намекая на фильм «Крестный отец» о жизни итальянской мафии в Америке.
– Да, что-то типа того. Если что случится с кем, то все проблемы ложатся на нас. Это не означает, что мы с Максом не будем ходить на дело. Мы будем ходить, иногда. А всю остальную подстраховку – если кого пуля заденет, то больницу организуем, если менты кого примут, адвокатов нанимать будем – одним словом, будем осуществлять прикрытие.
– Таким образом, получается, что вы будете нашей крышей? – спросил Колобок.
– Можно понимать и так.
– Ну что, братва, – Колобок неожиданно встал и расправил свои узкие плечи, – даем согласие?
– А чего ж тут не соглашаться? Макса с Сушком я лет десять знаю, – сказал один из ребят.
– А я и того больше, – добавил второй. – Ребята они надежные, положиться на них можно. Я лично – за.
– И я тоже… И я, – раздались голоса.
На следующий день Макс с Валентином обработали еще нескольких ребят. Через несколько дней костяк группировки составлял примерно двенадцать пацанов, включая Макса и Валентина. С этим коллективом уже можно было ехать на первое дело.
Пожалуй, символом московских кооператоров в середине восьмидесятых годов был знаменитый Рижский рынок, расположенный в середине проспекта Мира, возле метро «Рижская».
По субботам и воскресеньям на это когда-то совершенно пустое место устремлялись массы народу. Это были и кооператоры, которые торговали своими изделиями, и покупатели кооперативных товаров, и просто зеваки. Рынок представлял собой площадь с огромным количеством народу. Пройти между торговыми рядами было очень трудно. Все толкались, протискиваясь в толпе.
В тот день, когда ребята впервые приехали на Рижский рынок, Валентин сразу ощутил какое-то необычное чувство нового, граничащее с чувством страха – а вдруг их сейчас повяжут? Уж больно часто в последнее время газеты стали печатать репортажи из зала суда о рэкетирах, вымогателях и прочих. Но Валентин понимал, что береженого бог бережет и вымогать тоже надо умеючи, намекать.
Приехали с бригадой из восьми человек на двух такси. Ребята вышли из машин и, расплатившись с таксистами, уже хотели идти на рынок, как Валентина кто-то окликнул. Валентин посмотрел в ту сторону. На противоположной стороне из новых вишневых «девяток» вылезали крепкие ребята в спортивных куртках. Один из них улыбался.
– Валек, привет! Ты не узнаешь меня?
Валентин смотрел на говорившего. Макс подошел к нему и тихо спросил:
– Кто это?
– Эдик, ты, что ли? – сказал Валентин.
– Я, конечно, – улыбнулся парень.
– Это Эдик, – сказал Валентин Максу, – мой сокурсник, тот самый, который звал меня в бригаду.
Эдик уже шел по направлению к Валентину. Они обнялись, как будто виделись не два дня назад, сидя рядом на лекции, а лет десять.
– Какими судьбами тут? – спросил Эдик.
– По делам приехал. Знакомься, мой друг Макс.
Макс протянул руку.
– Эдик из Долгопрудного, – представился Эдик.
– Так, значит, вы долгопрудненские?
– А вы кто? – улыбнулся Эдик.
– Мы – люберецкие, – ответил Макс.
– О, серьезное название! – сказал Эдик. – Ну что, работать будете?
– Конечно, – сказал Валентин.
– Братишка, если у тебя будут возникать какие-нибудь проблемы, можешь на нас рассчитывать, – сказал Эдик, похлопав Валентина по плечу.
– И ты тоже можешь на нас рассчитывать, – в ответ сказал Валентин.
– Значит, мы заключили с вами союз о ненападении и поддержке? – Эдик протянул руку Валентину. Тот крепко пожал ее. Все остальные ребята, которые приехали с Максом и Валентином, также пожали руки всем долгопрудненским.
– Значит, если что, то друг друга выручаем, – сказал Макс.
– Договорились, – на прощание кивнул головой Эдик.
Все разошлись по рядам. Первый ряд, который выбрали Валентин с Максом, был забит в основном самопальными джинсами, спортивными куртками и костюмами «Адидас». Это был так называемый швейный ряд.
Кроме того, в этом ряду было бесчисленное множество разных наклеек зарубежных фирм. Чуть поодаль в отдельных лотках продавали карты метро, сделанные фотографическим способом, где были изображены все крупнейшие магазины города, начиная от «Детского мира» и заканчивая «Лейпцигом».
Говорят, впоследствии люди, которые занимались изготовлением таких схем, очень разбогатели.
Немного дальше торговали шашлыками, напитками.
Пройдя через ряды, можно было выяснить ассортимент рынка. В основном это были дешевые польские товары, всевозможные ленточки, резиночки, кое-что из косметики, джинсы, одежда и самодельные куртки под странным названием «варенка».
Обойдя все ряды, Валентин с Максом заметили, что, помимо них, по рядам ходят и другие ребята, коротко стриженные, крепкие. Нетрудно было догадаться, что это были их конкуренты, такие же бригады рэкетиров, которые приехали бомбить кооператоров.
Необходимо было вычислить первого коммерсанта и осуществить на него наезд. Макс выбрал первую пару. За прилавком, торгуя самодельными куртками, стояли два достаточно крепких паренька. Макс медленно подошел к прилавку. За ним следовали Валентин и остальные ребята.
– Почем курточки? – спросил Макс.
Ребята, словно почувствовав что-то неладное, сказали:
– Вам можно и подешевле.
– И все же, почем курточки?
– Сто десять рублей, – сказал один паренек.
– Что-то больно дорого, – сказал Макс.
– Я же сказал, что вам можно и подешевле. Хотите, по девяносто отдадим, – вмешался в разговор второй паренек.
Валентин стал мысленно подсчитывать количество курток, выложенных на прилавок. Их было штук пятнадцать-двадцать.
– А откуда у вас куртки? Сами, что ли, шьете?
Парни молча кивнули.
– Вы что, швейники, что ли?
– Вообще-то нет. Мы тренеры из спорткомплекса «Олимпийский», он тут рядом.
Валентину стало как-то не по себе. Выходит, эти парни его коллеги, спортсмены. Только он будет сейчас у них деньги вымогать, а ребята честным путем их зарабатывают.
– Когда же вы куртки шьете? – спросил Макс.
– По выходным, по ночам. Жить-то надо, – сказал парень. – А ты что, тоже спортсмен? – обратился он к Валентину, глядя на его широкие плечи.
– Да, я самбист. Институт физкультуры заканчиваю.
– А я два года назад его закончил!
– То-то, смотрю, мне твое лицо знакомо, – улыбнулся Валентин и первым протянул ему руку. – Как тебя зовут?
– Юра.
– А меня Валя.
Макс смотрел на эту сцену, ничего не понимая. Взгляд его говорил: что же ты сделал, ты же все испортил! Дружишь с кооператорами, а надо их трясти!
Валентин понял взгляд Макса.
– Ребята, – сказал он, – а у вас крыша есть?
– Нет, как-то никто нас не обижает, – пожал плечами Юра.
– Ну, это пока. Сейчас сюда приехали долгопрудненские, – продолжал Валентин, – крутые ребята. Они будут на всех наезжать, и на вас могут наехать. Короче, если что – говорите, что под люберецкими стоите. А старшие у них – Макс и я, Сушок. Так и говорите. Хорошо?
– Хорошо, мы скажем. А сколько мы будем вам за это должны?
– Ладно, ребята, потом сочтемся, – сказал Валентин, отходя в сторону.
– Ты что, парень? – сразу налетел на него Макс. – Ты же все испортил! Мы бы сейчас деньги срубили, а ты какую-то дружбу затеваешь! Завтра они не придут!
– Спокойно, – сказал Валентин, – я насчитал у них пятнадцать-двадцать курток. Куда они снимутся? Тем более мы ничего плохого им не сделали.
– Вот именно! Ты бы еще с ними целоваться полез! Какая сентиментальность – в одном институте учились! Спортсмены! – начал напирать Макс.
– Ладно, Макс, клянусь, больше не буду ни во что вмешиваться! Пошли к следующему кооператору!
Следующий кооператор продавал спортивные брюки. Макс, разозленный предыдущей неудачей, подошел к нему с агрессивным видом и начал сразу:
– Слышь, землячок, это ты в прошлое воскресенье моему младшему братишке брюки продал?
