– Так идите и добивайтесь! Никакого залога я давать не буду.
– Ладно, – сказал Филиппов, – в конце концов, это ваше дело. Но я сталкиваюсь с таким впервые, – он посмотрел на меня.
Я в ответ пожал плечами.
– Может, я поговорю со своим клиентом? – предложил я.
– Конечно, – ответил следователь. – Я вас в коридоре подожду. Может быть, потом вы меня до города довезете?
– Охотно, – кивнул я.
Когда мы остались с Валентином вдвоем, я спросил:
– Ты что, парень? Тебе дают шанс освободиться, и ты сам его отвергаешь? Я тебя не понимаю. У тебя температура?
– Никакой температуры у меня нет. Просто если я сейчас выйду за проходную, то жить после этого буду минут десять-пятнадцать, не больше. Неужели вы не понимаете, что они только этого и ждут, чтобы со мной разобраться?
– Так что же, теперь ты будешь сидеть в тюрьме постоянно? – улыбнулся я.
– Нет. Но пока еще время моего освобождения не пришло. Я всегда успею освободиться, – уверенно сказал Валентин.
Я пожал плечами.
– Смотри сам, вольному воля. Так ты и под подписку о невыезде освобождаться не будешь?
– Наверняка прокурор упрется, скажет – только под залог.
– Если у них нет никаких оснований держать тебя тут, тебя и так выпустят.
– Но, заметьте, они меня не выводят из числа подозреваемых!
– Это так.
– Следовательно, дело не прекращается. Я пока не буду освобождаться.
Вскоре мы закончили разговор, и я вышел в коридор. Филиппов ждал меня.
– Ничего не понимаю! – сказал он. – Впервые такое вижу! Можно сказать, принес радостную весть, мог его сегодня освободить, а он упирается! Я не знаю, что делать. Пойду к начальству советоваться.
Я пожал плечами.
– Со мной такое тоже впервые. Наверняка у него какие-то свои соображения.
Вскоре мы вышли за проходную тюрьмы. И там я заметил, что напротив стоит знакомый джип «Чероки» с тонированными стеклами. Тут же дверцы открылись, и из него вышли ребята.
– Ну что, – обратились они ко мне, будто бы не замечая следователя, – вас можно поздравить с победой, господин адвокат?
Я сделал удивленные глаза.
– Что значит с победой?
– Вашего же сегодня освобождают, мы приехали, так сказать, сопроводить его.
– Что-то вы, ребята, перепутали, – улыбнулся я. – Никакого освобождения не произошло, – и внимательно посмотрел на следователя. Тот кивнул головой, стараясь сделать это незаметно для меня.
У меня мелькнула мысль – может быть, следователь заодно с бандитами? Может, они специально подготовились, чтобы Валентина сразу увезти куда-нибудь в лес или в подвал? Молодец Валентин! Правильно он сделал, что отказался от освобождения! Но, с другой стороны, я знал, что в таких случаях можно нанять вооруженную охрану или вызвать охрану из его же банка. Впрочем, судя по всему, Валентин что-то задумал. Но что – оставалось неясным.
Вечером я встретился с Жанной. Я рассказал ей всю интригу с освобождением и, самое главное, – об отказе Валентина от освобождения. Казалось бы, весть об освобождении должна была обрадовать Жанну, но она отнеслась к этому совершенно равнодушно. На мой вопрос, что же Валентин задумал, почему отказался от освобождения, Жанна лишь пожала плечами.
– Надо как-то с ним связаться, – сказала она.
– Можно записку написать.
– Нет, это опасно. Я придумаю, как это сделать. Знаешь, завтра надо обязательно поехать в прокуратуру, разобраться.
– Хорошо. Я так и сделаю.
Я посмотрел на нее, снова ожидая приглашения провести с ней ночь. Но Жанна почему-то этого не сделала и молча ушла к себе в номер. Я же не стал навязываться и ушел к себе.
Некоторое время я ждал звонка от Жанны, думая, что она снова позовет меня, но звонка не было…
На следующее утро я проснулся рано и стал собираться в прокуратуру. Потом решил, что сначала лучше позвонить. Связавшись с Филипповым, я спросил:
– Когда я могу к вам прийти?
– Ситуация немного изменилась, – ответил следователь. – Перезвоните часа через два. Пока еще ничего не ясно.
– Что значит не ясно?
– Я не могу вам ничего сказать. Сейчас все решается по вашему делу.
– Хорошо. Перезвоню через два часа.
Жанны в номере не было, она уже куда-то уехала.
Через два часа я снова позвонил Филиппову. Голос у него был грустный и встревоженный.
– Да, вы можете подъехать, – сказал он. – Я буду обедать тут недалеко, в одной забегаловке. Может, там и поговорим?
«Интересно, – подумал я, – о чем нам говорить? Странный какой-то следователь – почему-то не вызывает меня в кабинет, а предлагает встретиться в неофициальной обстановке. Может быть, он хочет открыть мне какую-то тайну?» Конечно, я не отвергал такую возможность.
– Так какую стекляшку вы имеете в виду? – уточнил я.
Филиппов продиктовал адрес…
Через час мой джип уже стоял у небольшой забегаловки типа шашлычной. Я вошел внутрь. За столиком в углу сидел следователь Филиппов, уплетая первое. Он протянул мне руку.
– Садитесь, – указал на свободный стул. – Может, пообедаете?
Я пожал плечами.
– Или вы в такие заведения не ходите, а только по крутым ресторанам?
– Да что вы, можно и здесь, – улыбнулся я.
Я подошел к меню. Особого восторга блюда в нем у меня не вызвали. Долго изучая меню и думая, чем тут можно не отравиться, я решил взять только салаты.
Я принес салаты на столик и принялся жевать. Следователь не спешил начинать разговор.
– Что-то настроение у меня похабное, – неожиданно сказал Филиппов. – Я выпил бы чего-нибудь.
«Может быть, – подумал я, – он хочет расколоть меня на бутылку водки?»
– Так какие проблемы? – улыбнулся я. – Сейчас я закажу. Что будем пить – водку, коньяк?
– Давайте водки выпьем, – сказал Филиппов.
– Одну минутку! – я сделал подзывающий жест. Официант тут же подошел к нашему столику. Через несколько минут он принес бутылку «Столичной», две рюмки и наполнил рюмки.
Я чуть пригубил. Филиппов же залпом опрокинул водку. Затем тут же налил еще.
– Что я хочу сказать, – проговорил он. – Это наша последняя встреча. Поэтому я и расслабился.
– Как последняя? Почему?
– Меня сегодня отстранили от дела.
– Почему? Расскажите подробно.
– Что тут рассказывать. Это служебная тайна. Я пришел сегодня к зампрокурора, это тот самый знакомый вашего адвоката, Павла Страхова.
– К Сергею Владимировичу?
– Да, к нему. И меня отстранили от дела, другого следователя назначают.
– Кого?
– Пока еще не знаю, кого-то подыскивают. И еще хочу сказать – опера нарыли двух свидетелей.
– Что? Каких еще свидетелей?
– Не знаю. Привезли каких-то двух человек, которые якобы будут показывать, что Кузю завалил ваш.
– Но вы же вчера хотели его освобождать!
– Вот, значит, погорячился, – сказал Филиппов, наливая третью рюмку водки. – Зря вы, господин адвокат, вчера не воспользовались. Делали бы ноги.
– Ну да, чтобы эти мальчики моего тепленьким отвезли в лесок или в подвал?
Филиппов пожал плечами, как бы соглашаясь со мной.
– Теперь уже поздно это делать. Хотя это мое частное мнение, но я хочу сказать, что в этом деле что-то нечисто.
– В каком смысле? – спросил я.
– Какие-то сильные ветры дуют не в сторону вашего подзащитного.
– Я что-то не понял. Объясните, пожалуйста.
– Понимаете, когда я пришел к выводу на основании экспертизы, на основании показаний Веры Нефедовой, которые, кстати, записаны на видео, я уже был полностью уверен, что ваш действительно тут ни при чем. Конечно, я понимал, что для меня это «висяк», что этого неизвестного, который там был, я не найду никогда. Тем более что Нефедовой, которая могла бы его опознать, уже нет в живых. Но все равно я пошел на это. И тут какая-то сила, неизвестная мне – вы уж мне поверьте, – и Филиппов налил четвертую рюмку, – вмешалась, нашлись какие-то два деда, опера их привели, которые якобы проходили мимо, видели через стекла, как ваш тыкал ножичком Кузю. Теперь зампрокурора ведет секретные переговоры с какими-то людьми, как я понимаю, высокопоставленными, – сделал
