Рождество. И Женевьеве тоже. Думаю, у вас ей понравилось даже больше, чем в замке.
— Странная девочка, эта Женевьева.
— У меня сердце радовалось, когда я видела ее такой счастливой.
Он тепло мне улыбался, а я все вспоминала, как Габриелла внесла в комнату корону на подушечке, и как потом Жан-Пьер расцеловал нас по праву рождественского короля.
— Возможно, она стала счастливее с тех пор, как ты приехала, — сказал он.
И добавил:
— И не только она.
— Ты мне льстишь.
— Это правда, Дэлис.
— В таком случае, я рада, что меня здесь любят.
Он легонько пожал мне руку и заверил:
— Конечно, любят.
Потом воскликнул:
— А, смотри… Вот они, наши аристократы. Между прочим, Его Светлость смотрит в нашу сторону. Возможно, ищет тебя. Ты для него самая подходящая партнерша для танца. Все-таки не служанка и не с виноградников.
— Уверена, у него и в мыслях нет ничего подобного.
— Как горячо ты его защищаешь.
— Я совершенно спокойна. К тому же, он не нуждается в моей защите.
— Посмотрим. Предлагаю маленькое пари. Спорим, что он тебя пригласит первой?
— Я никогда не спорю.
Музыка прекратилась, и Жан-Пьер проворчал:
— Буланже знает свои обязанности. Это он как бы невзначай подал знак: «Хватит танцевать! Пришли хозяева».
Он отвел меня на место, и я села. Граф отделился от Клод и Филиппа и направился в мою сторону. Я отвернулась и принялась напряженно разглядывать музыкантов. Я, как и Жан-Пьер, решила, что граф хочет пригласить меня на танец. Каково же было мое изумление, когда я увидела его кружащимся в танце с Габриеллой. Я со смехом обернулась к Жан-Пьеру.
— Жаль, что я не заключила с тобой пари.
Жан-Пьер с удивлением уставился на свою сестру и графа.
— А мне жаль, что тебе вместо хозяина замка достанется хозяин виноградника, — сказал он.
— А я рада, — ответила я шутливо.
Пока мы танцевали, я заметила, что Клод танцует с Буланже, а Филипп — с госпожой Дюваль, ответственной за женскую часть прислуги. Я подумала, что граф выбрал Габриеллу, потому что она из Бастидов, а Бастиды возглавляют винодельческий цех. Видимо, на этом празднике все, до мельчайших деталей, делается в строгом соответствии с этикетом.
Танец закончился. Буланже произнес речь, и все присутствующие выпили за здоровье молодоженов, после чего музыканты заиграли свадебный марш. Первой парой, конечно, были Филипп и Клод.
Ко мне подошел граф. Он бережно взял меня за руку и пригласил на танец. Несмотря на решимость оставаться холодной и безразличной, я покраснела.
— Кажется, этот танец мне не знаком. Это что-то чисто французское.
— Не более, чем сама свадьба. Не станете же вы утверждать, что во всем мире женятся одни только французы!
— Нет. Но танцевать свадебный марш я не умею.
— Вам приходилось танцевать в Англии?
— Не часто. Не было случая.
— Жаль. Из меня плохой танцор, но я думал, что вы танцуете хорошо. У вас получается хорошо, когда вы этого хотите. Нам следует танцевать при любой возможности… даже если вам не нравится общество. Вы не приняли мое приглашение на бал. Интересно, почему?
— По-моему, я уже все объяснила. Я не готова к торжественным приемам.
— А я полагал, что вы придете, зная о моем желании видеть пас на приеме.
— Я не думала, что вы заметите мое отсутствие.
— Я его заметил… и был разочарован.
— Сожалею.
— Не похоже.
— Я сожалею о том, что доставила вам огорчение, но не о том, что не присутствовала на бале.
— Вы очень любезны, мадемуазель Лосон. Приятно видеть человека, который так понимает чувства других людей.
Женевьева танцевала с Жан-Пьером. Она чему-то весело смеялась. Граф это заметил.
— Моя дочь похожа на вас, мадемуазель Лосон. Некоторые праздники ей нравятся больше других.
— Может быть, этот праздник и правда несколько веселее официальных торжеств.
— Откуда вам знать, если вы там не были?
— Это только предположение.
— Ах, да! Вы всегда очень осторожны в выборе слов. Преподайте мне еще один урок реставрации картин. От предыдущего я в восторге. Как-нибудь утром я загляну в галерею.
— Буду рада.
— В самом деле?
Я посмотрела в его прищуренные глаза и ответила:
— В самом деле.
Танец закончился. Больше он не мог приглашать меня. Это вызвало бы кривотолки. Не больше одного танца с каждым партнером, так объяснил Жан-Пьер. После шести танцев граф волен уйти. Таков обычай. Исполнив свой долг, все четверо уйдут незаметно — но не одновременно. Это выглядело бы слишком церемонно, а закон праздника — непринужденность. Граф уйдет первым, остальные — как только улучат подходящую минуту.
Все произошло, как сказал Жан-Пьер. Я заметила, что граф вышел из зала. После этого у меня не было большого желания оставаться на бале.
Я танцевала с господином Буланже и вдруг увидела, что Габриелла направляется к дверям. В ее поведении было что-то такое, что заставило меня насторожиться. Делая вид, что рассматривает гобелен на стене, она испуганно огляделась, потом бросила еще один короткий взгляд на танцующих и выскользнула за дверь. Все это заняло не больше двух секунд, но я успела разглядеть выражение ее лица: на нем было такое отчаяние, что я забеспокоилась. Едва дождавшись конца танца, я оставила своего партнера и незаметно покинула бальный зал.
Я не имела ни малейшего понятия о том, где ее искать. На какой шаг могла пойти отчаявшаяся девушка? Броситься со смотровой башни замка? Утопиться в старом колодце во дворе?
Едва ли то или другое могло соответствовать действительности. Если Габриелла хотела покончить жизнь самоубийством, то зачем приходить в замок? Может быть, на то есть какие-то особые причины?.. Но какие у нее могли быть причины уединяться в замке?
Одну вероятную причину я знала, но не желала о ней даже думать. Однако, хотя рассудок отвергал такую возможность, ноги сами несли меня к библиотеке графа. Мне хотелось убедиться в нелепости своего предположения. Если бы я могла посмеяться над ним!
Я подошла к библиотеке. Оттуда доносились голоса. Я их узнала. Срывающийся на крик… голос Габриеллы. И тихий, но различимый голос графа.
Я кинулась к себе в комнату. У меня не было никакого желания возвращаться в бальный зал. У меня вообще не было никаких желаний, кроме как остаться одной.
Через несколько дней я заглянула к Бастидам. Госпожа Бастид обрадовалась моему приходу. Она
