— Что делать будем?
— Вообще-то надо было бы сначала глянуть на дорогу… — начал говорить Данилкин, но Гончаров тут же перебил его:
— На какую дорогу? На какую дорогу? Вот они! Все здесь стоят!
— Гавриил Степанович, — отозвался рассудительный Муравицкий, — нам нечего ждать, надо заводить паровозы в цех и приступать к делу. Не следует время терять.
— Верно говоришь, Сергей Николаевич. — Не следует время терять. Приступаем к работе. Все приступаем.
Маленький паровозик плавно подкатил к сплотке потухших великанов, сцепился без толчка с крайним и, пронзительно свистнув, повёл его в цех.
Данилкин, приступивший к исполнению обязанностей старшего мастера, поручил братьям Великановым убрать, очистить и насухо вытереть огневую топку паровоза так, чтобы ни окалины, ни ржавчины не было.
Две смены добросовестно трудились братья, да так, что Данилкин, осматривая топку, похвалил их за безукоризненную чистоту.
— Я же говорил, — убеждал сам себя Пётр, обнаружив потеки из-под колпачков связей, — что эти места надо дополнительно фрезеровать, подчищать. — Он мелом пометил места течи, — а здесь надо будет связь заменить полностью, — и поставил на связи жирный крест. — Здесь надо будет заново нарезать отверстие большего диаметра, заказать у Францевича новые специальные связи.
Довольный осмотром, Данилкин вылез из огневой топки и едва ступил на пол участка, как перед собой увидел начальника цеха.
— Ну, как, Пётр Алексеевич?
— Нормально, Гавриил Степанович! Паровоз сделаем, но ремонт будет продолжительным.
— Поторопиться надо.
— Надо изучить все причины, все факторы, что и откуда. Надо связи менять, надо подваривать, трубы подвальцевать, подчеканить. Нужен будет специальный инструмент.
— Ну, действуй, действуй! — напутствовал Гончаров Данилкина. — К концу смены обо всём доложишь.
Ремонт первого паровоза оказался более длительным, чем планировалось. Трудно было, тяжело. Ремонтная бригада рук не покладала. Когда, казалось, что всё уже осмотрено, заменено, подварено, подвальцовано, и Данилкин давал команду заполнить котёл водой, тёплой водой — такая возможность в цехе была — то в каком-то месте снова обнаруживалась течь! И, конечно же, по связям, и, конечно же, в топке! И начиналось всё сначала.
«Отверстия нарезают с применением масла, — размышлял Данилкин. — А когда огневая коробка нагревается, то в тех местах, где связи подчеканены, просачиваются и вода, и пар. При гидроиспытании этого явления не наблюдается. Почему? При высокой температуре выгорает масло и вскрывается ранее невидимый зазор?»
Данилкин решительно направился на участок нарезки отверстий.
— Привет, Петро! — шумно приветствовал Данилкина станочник Шпаков. — За чем хорошим?
— Ты всегда отверстия нарезаешь с маслом? — спросил Данилкин, ответив на приветствие.
— Да! А как же?
— Эмульсию вместо масла никогда не применял?
— Применял, но очень редко.
— Почему?
— Так ведь что дают, тем и работаю. — Шпаков снял рукавицы и тыльной стороной ладони вытер лоб.
— Понимаешь, в чём дело… — Пётр поделился со станочником своими соображениями.
— Может быть, ты и прав, — ответил Шпаков, выслушав Данилкина. — Это легко можно проверить.
— Сергей Николаевич! — окликнул Данилкин проходящего мимо Муравицкого. — Сергей Николаевич, подойдите сюда!
— Что случилось!
— Вот, смотрите. Эти отверстия сейчас нарезаны с маслом, которое остаётся здесь до гидроиспытаний. Из-за него, из-за масла, мы не всегда можем увидеть тот зазор, который оно скрывает он наших глаз. А если эти отверстия нарезать с эмульсией, то никакого масла уже не будет, и при гидроиспытаниях выгорать уже будет нечему…
Муравицкий молча выслушал Данилкина и, похлопав его по плечу, сказал: — Действуй! Действуй!
Вскоре с обдуманным и готовым решением Данилкин пришёл на участок старшего мастера Фёдора Васильевича Сотникова.
— Фёдор Васильевич, ввёрнутая связь ложится на шаровую поверхность втулки одной стороной, и втулка прилегает к отверстию неравномерно…
— Так оно и есть, — подтвердил Сотников.
— Тогда надо дополнительно фрезеровать места прилегания втулки к листам.
— Кто ж нам это позволит? Это увеличит трудоёмкость!
— Затраты на фрезерование этих мест будут незначительными и в дальнейшем окупятся.
— Кто тебе сказал?
— Я ориентировочно посчитал. Вот смотрите, — Данилкин протянул Фёдору Васильевичу тетрадный листок, вдоль и поперек испещрённый расчётами.
— Ну и что? — Сотников недоверчиво посмотрел на расчёты, а потом вдруг сказал, — знаешь что? Идём к нормировщикам.
Головка анкерных болтов, устанавливаемых на паровозном котле радиально, со стороны топки имеет штампованный квадрат, который после постановки болта удаляется. На связевом участке эти болты вворачивали, как это у нас повсеместно принято, вручную, с помощью накидных ключей.
— Фёдор Васильевич, — обратился однажды Данилкин к Сотникову, — что это мы болты вручную устанавливаем? Есть же в цехе пневматическая машинка для вворачивания болтов и гаек. Давайте попробуем!
— Что надо для этого? Пробуй!
Данилкин сходил за машинкой, подключил её и сам же ввернул первый болт.
Мастера окружили рабочие и с нескрываемым любопытством наблюдали за действиями молодого специалиста.
Конечно, навыка работы с машинкой у Петра не было, и поэтому первый болт был ввёрнут не так уверенно, как ему хотелось бы. Но он понимал, что это всё же лучше, чем вворачивать накидными ключами. Поэтому, не суетясь, терпеливо ввернул второй болт, третий…
— Ну-ка, погоди! — обратился к Петру слесарь. — Дай я попробую. — Он швырнул на пол ключ, взял у Данилкина машинку и аккуратно ввернул болт. — А ведь и правда, хорошо! И на руки легко.
— Ну ты, Пётр, просто молодец! — похвалил Данилкина Сотников. — Молодец!
Довольно часто Данилкина видели на пролёте новопаровозного цеха, где у мастера Василия Григорьевича Францевича нарезались анкерные болты. Данилкин контролировал, чтобы болты с цельноштампованной головкой были обработаны особенно тщательно, чтобы под головкой болта образовывалась кольцевая выточка. Благодаря этому при нарезке и подчистке бурт под головкой, дающий кольцевое уплотнение, гарантирующее болт от пропусков во время работы котла, оставался совершенно нетронутым.
Авторитет молодого специалиста в цехе рос с каждым днём. С ним советовались признанные авторитеты, он постоянно присутствовал на производственных рапортах начальника цеха. Постепенно к нему стали обращаться по имени-отчеству.
— Пётр Алексеевич, что ж это ты себя не жалеешь? — Домой, что ли, сходил бы. Отдохнуть ведь часок-другой надо тебе, соснуть бы. Мы тут сами справимся, — жалеючи мастера, говорили ему братья
