Теперь он был похож на мертвого.
-- Я знаю, ты слышал мои слова, - Николь взяла его худую руку. Ладонь обожгла ее ледяным холодом. - Я просто хотела увидеть тебя и сказать, что люблю как прежде.
В это мгновение глаза графа открылись, и девушка с криком ужаса отскочила от него. Они были сплошь черными и ничего не выражали. Маг поспешно вернулся.
-- Что случилось? - он увидел принцессу, прижавшуюся к стене и закрывшую лицо руками. Граф лежал как прежде.
-- Пойдемте. Напрасно я вас оставил одну, - сказал он, взяв принцессу под руку. Она отняла руки от лица.
-- Его глаза, - прошептала она, глядя на Кристиана.
-- Я знаю, пойдемте, - он вывел Николь из комнаты и велел солдатам проводить принцессу в ее покои.
Глава шестая
Уайтпорт.
День перехода календаря.
28е. Четвертый зимний месяц. 696 год.
Солнце ярко светило, поднявшись высоко над горизонтом, словно приветствовало всех жителей столицы в их любимый праздник. Над фасадами зданий развевались знамена Вандершира, белый лев на светло-зеленом фоне, держащий в лапах черную птицу. Люди с самого утра стекались на площадь перед дворцом, где уже разбили свои палатки торговцы и циркачи. Толпа пестрела всеми цветами радуги.
Молодой князь Прауд разглядывал эту картину, похожую на разноцветное одеяло из лоскутков. Потом закрыл окно и отошел. Со вчерашнего дня он не мог найти себе места, ночью не сомкнул глаз и вот теперь, едва свет пробился сквозь шторы, соскочил с кровати. Скоро должны были звать к завтраку, и Гордон не мог дождаться горничной. Вчера во дворце он не смог увидеться с Кристианом, но не это угнетало его. Гордону не терпелось увидеть Николь, которая по-прежнему оставалась жить в их доме. Из дворца они с Бьянкой вернулись за полночь, и князю не удалось поговорить с ней. Гордон оправдывал свое желание встретиться с Николь исключительно интересом к Кристиану. Но где-то глубоко в душе понимал, что обманывает себя. Он искренне переживал за Николь, беспокоился, как она воспримет новость о графе, ему хотелось быть рядом, поддержать ее. Хотя и знал, что желание это неправильное и предательское по отношению к другу.
Об Эвлин он даже боялся думать. Что скажет она, когда поймет его заинтересованность Николь? Она так опекает его, старается угодить. Вечером она пришла к нему в спальную и долго выслушивала обо всех их с графом злоключениях. Понимая состояние возлюбленного, она предложила ему вина, хотя до этого не приветствовала это увлечение мужчин. Гордон выпил немного и действительно ощутил тепло и спокойствие, но лишь на время. После ухода Эвлин он не мог уснуть, не мог сосредоточиться, все было как в тумане.
Наконец, горничная постучала в дверь и сообщила, что его ждут к завтраку. Гордон надел темный камзол и неспешно спустился в столовую. Все уже собрались и обсуждали бал, намеченный на вечер.
-- Король не соглашался проводить его, но теперь резко изменил решение, - рассказывала Бьянка, не обращая внимания на брата. Тот поклонился, приветствуя собравшихся, и сел на свое место, по правую руку от отца. Эвлин не сводила с него глаз, поэтому он не осмеливался даже взглянуть на Николь. Она сидела около Бьянки, почти напротив.
-- Отец не хочет, чтоб народ горевал. Он приказал всем веселиться, не допускать мрачных мыслей и уныния, - голос Николь звучал как и прежде, ни намека на меланхолию или отчаяние. Гордон посчитал это хорошим знаком, значит, с Кристианом все не так плохо. Он осмелился взглянуть на принцессу. Она была так же прекрасна, как и вчера. В лучах утреннего солнца ее волосы становились золотыми, а глаза небесно-голубыми. На ней было светло-розовое платье и жемчужное ожерелье. Парень с трудом отвел от нее взгляд.
-- Думаю, эта стратегия подсказана Велиамором, - произнес Артур Прауд. Бенедикт отвлекся от созерцания картин за окном и взглянул на отца. Княгиня громко кашлянула.
-- Как себя чувствует граф? - поспешила она сменить тему.
-- Да. Вы вчера так поспешно покинули нас, мы не успели передать наши пожелания ему, - поддержал жену Артур.
-- Он пока без сознания, но Велиамор обещал, что поставит его на ноги. Он его лечит, - ответила Николь.
Бенедикт ловил каждое слово.
-- Это хорошо. Передавайте наши пожелания скорейшего выздоровления, - княгиня распорядилась, чтоб подавали следующее блюдо.
Все вернулись к трапезе, и только маленький княжич не притронулся к еде. Изольда не стала обострять на этом внимание. После завтрака они с мужем удалились в кабинет и долго там беседовали. Бьянка и Николь заперлись в спальной, чтоб посекретничать о своих сердечных делах. Гордон мерил шагами гостиную, где Эвлин играла с детьми. Он решил уделить ей немного времени, чтоб не вызывать подозрений.
-- Гордон, кто этот Велиамор? - спросил Бенедикт, оставив игры.
-- Королевский советник. А что? Почему он интересует тебя? - Гордон понимал, что брат чувствует присутствие отца, и рано или поздно догадается, что от него скрывали правду. Но это проблемы Артура. Он взялся за это, ему и объясняться с парнем.
-- Не знаю, просто интересно, - ответил Бенедикт.
Гордон отметил, что за время его службы, брат очень повзрослел и скоро ему предстоит выбирать дорогу в жизни.
-- Думаю, ты сможешь с ним познакомиться. Сегодня он будет на балу, - князь потрепал брата по макушке. - Сегодня твой первый бал. Выйдешь в люди, присмотришь невесту.
-- Это обязательно? - встревоженно раскрыв глаза, спросил мальчик. Эта перспектива его явно не радовала.
-- Нет, я шучу. Можешь пожить спокойно пару лет, но они сами тебе прохода не дадут, вот увидишь. Ты выгодный жених: богатый, красивый.
-- Что же ты до сих пор не обручен? Ты тоже богатый и красивый? - парировал Бенедикт, считая, что брат смеется над ним.
-- Нет, я не нравлюсь девушкам, а вот ты в их вкусе. Загадочный брюнет, - Гордон рассмеялся, когда брат скорчил недовольную гримасу.
-- Вы с Бьянкой стоите друг друга, - проговорил он, немного обиженный, и пошел играть с Александром и Виржинией.
Вечер того же дня.
Во дворец съезжались гости. Толпа простых людей на площади, затаив дыхание, следила за проезжавшими экипажами. Аристократы не поскупились, и кареты выглядели одна изысканней другой. Наряды тоже были достойными королевского бала. Лакеи кричали на зазевавшихся горожан, преграждавших дорогу, и те испуганно отскакивали, чтоб не попасть под копыта лошадей или под колеса проносившихся экипажей. Солдаты охраняли ворота, открытые для экипажей, чтоб простолюдины не
