набравши.
— Заметил. Непонятно — почему?
— Да, все же ясно. Знакомая позиция: моя хата с краю… Ох, как все надоело! Меня ведь в три европейских института зовут. Бросить все к черту, да уехать!?
— Что же держит, Инесса Исаевна?
Семенов и сам давно подумывал об уходе, но не решался: такая свистопляска идет по стране, как бы на улице не оказаться, не пополнить ряды безработных.
Инесса скорбно покачала головой:
— Поздно мне начинать с нуля, Сережа. Что я там буду делать? Учить недорослей пиктограммы вычерчивать? Уж лучше с Инхандеком собачиться по поводу правильности начертания знака «алеф». Шрифт, размер, толщина, цвет, месторождение мела… Кстати, ты мне обещал чилийский.
— Помню. Пока — за мной. Есть аргентинский.
— Давай. За неимением гербовой, будем строчить на простой… Ладно, вернемся к нашим баранам. Попробуй выяснить, что затевают эти… правонарушители. У тебя же есть связи?
— Связи… От тех связей одни узлы остались. Меня уже, как экстрасенса, в милицию давно не приглашают.
— Что так?
Семенов рассмеялся.
— Им стало трудно объяснять, почему к одним делам меня подключают, а к другим — нет. Впрочем, попробую. Может по старой дружбе…
— Только осторожно! Сдается мне, что и там у них все схвачено.
Семенов посерьезнел:
— Хорошо. Меня, Инесса Исаевна, беспокоит молодой парнишка, Юрин. Не похоже, что он связан с криминалитетом. Но что-то с ним — Егорыч прав — не чисто.
— Верно. Надо бы приглядеться к нему повнимательнее.
В субботу с утра Алексей Вадимович Сысин почувствовал непреодолимое желание пойти на рыбалку. А ведь не был он заядлым рыболовом, из тех, что сутками готовы сидеть, глядя на поплавок, вставать ни свет ни заря, чтобы не прозевать утренний клев… Нет, рыбалка в окрестностях Соловейска знатная, даже фирмочка одна появилась по обслуживанию любителей из Европы и США. Алексей, поскольку местный, рыбалкой тоже не брезговал. В нежной юности, когда учился в школе, так вообще ходил по рекам с учителем биологии с научно-исследовательскими целями: доказывали, что в северных реках и по сию пору живут раковины-жемчужницы. Но вот так, ни с того, ни с сего, схватить удочку и поспешить на автобус до села Подгорного… Такое случилось с ним впервые.
На автобусе ехать не пришлось. Из старенькой «Нивы», тормознувшей около остановки, выглянул смутно знакомый мужик и радостно закричал:
— Алексей Вадимович! И вы на рыбалку? Давайте к нам!
Отказываться было глупо. К тому же Сысин припомнил, как зовут радушного хозяина: Горбунов Виктор. Заместитель начальника гаража Соловейского НИИ.
В машине Горбунов был не один. На заднем сиденье располагался пассажир. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: человек служил. Сразу и не ответишь, отчего создается это впечатление: взгляд цепких глаз? Подчеркнутая аккуратность? Немодная стижка «ежик»? Явное ли предпочтение зеленому цвету в одежде?
«Нива» рванула с места, а для Сысина продолжались непонятные события. Горбунов, управляя машиной, разразился пространной речью о рыбалке, ни мало не интересуясь, слушает ли его кто-нибудь. Бывший военный протянул руку и похлопал водителя по плечу. Будто убрал громкость.
— Мне с вами, Алексей Вадимович, переговорить бы надо. Чего же время терять?
Сысин окончательно понял: этот тоже из Института, и внутренне подобрался.
— А в служебное время никак нельзя вопрос решить?
— Алексей Вадимович, у нас же с вами всё время — служебное, не так ли? Тем более, что вопрос взаимовыгодный. Наверно, догадались, что речь пойдёт о недавнем происшествии. С Велеречевым.
— Не догадался. Но и не удивлен.
Собеседник продолжил:
— Я в некоторой степени работник Института… Вахтер.
Произнесено это было со значением. Сысин отреагировал верно:
— Как я понимаю, полковник или подполковник в отставке? Видимо, веская причина вынудила вас работать вахтером.
Короткая пауза.
— Майор НКВД. Не расстреляли вместе с Лаврентием Павловичем — и, слава Богу. Я на судьбу не жалуюсь. А что касается причины… Порой от маленькой шестеренки зависит ход всего механизма.
Сысин кивнул. Он, совершенно неосознанно, не только признал старшинство собеседника (а ведь тот был отставником), но и оказался готовым поделиться конфиденциальной информацией.
— Это верно. Так что с Велеречевым? Как выяснилось, у него в сейфе оказалось отнюдь не золото.
Горбунов опять «включил» полную громкость:
— …когда река в лучах вечернего солнца золотом отливает. Вот это да, это такая красотища, что…
Похлопыванием по плечу майор НКВД в отставке утихомирил пустившегося в поэтические воспоминания Виктора.
— Кстати, как мне вас называть? — спросил Сысин.
Его собеседник хохотнул:
— По имени неудобно, староват уже. Отчество мое мне не нравится… Зови Майором. А про золото могу сказать, что всё не так просто. Сам посуди, Вадимыч, много у вашей Конторы с Институтом проблем возникало? Вот то-то. А почему? И это, когда по всей стране воруют, несут: и всё, что можно, и то, что нельзя, и даже то, что не нужно! Ха-ха-ха!
— Вам, майор, лучше знать: вы же на проходной дежурите.
В голосе Сысина прозвучала обида. Он знал, что руководство Института покрывает «несунов», самостоятельно решая возникающие недоразумения. А поскольку Институт был в Соловейске единственным объектом, на котором можно хоть как-то отличиться, продвижение по службе капитана Сысина шло туго. Не золото его разволновало, как ошибочно подумал его помощник в тот раз, когда увидел засветившиеся радостью глаза капитана — то было служебное рвение.
— Мне лучше знать, — легко согласился Майор. — Я вообще много знаю. И умею… Посмотри-ка в своем внутреннем кармане.
Сысин достал бумагу. На белом пространстве писчего листа его рукой, его перьевой ручкой (шариковых Сысин не признавал) была написана явка с повинной по поводу шпионажа в пользу разведки Южно-Африканской Республики(!). Алексей Вадимович вытер вспотевший лоб.
— Посмотри в окно, — приказал Майор.
Они уже подъезжал к Подгорному.
— Прости, Вадимыч. Шутка. Это, чтобы ты знал — что я могу.
Несмотря на «прости», было абсолютно ясно, что чувства вины Майор не испытывает.
— Могу, — повторил Майор. — Но не хочу. Хочу с тобой договориться. Помогай мне. Взамен получишь всё, что хочешь.
— Это как с золотой рыбкой: хочу иметь тебя на посылках?
Старик мелко и хитро засмеялся:
— Я не гордый. Могу из вахтеров уволиться, и пойти к тебе курьером. Если такое твое желание будет. Что-то еще?
— Подожди, Майор. Дай подумать.
Машина свернула с асфальтового полотна и аккуратно продвигалась по еще не просохшей грунтовке. Виктор время от времени громко хохотал. Похоже, в его реальности, как теперь догадался Сысин,
