что он в таком случае содержать Нину не будет и по его авторитетному мнению, младшая дочь еще не доросла до каких-то там моделей. Обиженная и обозленная блондинкадолго думала, где же будет учиться. Окончив школу с золотой медалью и превосходно сдав ЕГЭ, подруга могла поступить практически куда угодно. Я долго теребила подругу, спрашивая, куда она направит свои стопы тридцать седьмого размера (и это при росте 178 сантиметров!), но девушка только отмалчивалась. Я даже на нее за это обиделась.
Каково же было мое удивление, когда я пришла в университет 1 сентября и первым делом встретила у входа ухмыляющуюся Нинку.
- А вот и я. - Сообщила она мне. - Мне скучно будет одной.
Тогда я поняла, что испытывают ребята из гоголевской комедии «Ревизор» в последней знаменитой сцене.
Родители Нинки подумали, что это я потащила ее учиться на такую серьезную, по их мнению, специальность, и стали относиться ко мне едва ли не как к родственнице.
Подруга продолжала наседать:
- Ну, так я не поняла, ты от нечего делать решила в юристы идти, а?
- Да буду-буду я юристом. - Сказала я е в ответ, и чтобы отвлечь ее внимание, сказала:
- Гляди, твоя любимая одногруппница Ольга со своим Никитой. Тупая парочка!
Эти двое, держась за руки, прошли мимо нас, ничего не видя и не слыша - настолько были заняты собой.
- Фу. - Поморщилась Нинка. - Глядеть противно. Вот видишь, как ей повезло. Если я это проделаю над Кеем, то он точно моим станет. Увидит и обомлеет.
- Пока что от тебя млеет твой Сеточкин.
- Не напоминай мне об этом выродке человечества! - Потеряла привычное хладнокровие подруга и выхватила вдруг у меня из рук бутылку колы.
- А чего вдруг? Все вокруг, между прочим, вас знатной парой считают…
- В прошлый раз мне пришлось вынести пытку! Этот кадр полез ко мне целоваться! Он даже не знал, что изобрели жвачку! Фууу! - Она резко открыла крышку от газированной воды, а та, жизнерадостно шипя, полилась на ее новый светлый свитерок, приобретенный в модном магазине не ранее, как вчера.
- Твою же дивизию! - Не по-женски выругалась Нинка, нашаривая салфетки в своей новой бездонной сумке. Ее настроение портилось все сильнее. - что за день сегодня такой. Но ничего, я все ради своего Кея вытерплю.
- Фанатичка ты все же. - Помогала оттереть от колы свитер я.
- Завистница.
- Клоунесса.
- Крети… а тебе чего здесь надо? - Рявкнула вдруг подруга.
- Ты чего? - Испуганно спросила я, проследила за ее недобрым взглядом и обернулась. Возле нас стоял все тот же Артем. В мешковатой толстовке, потертых джинсах, с рюкзаком за плечами, он вообще больше походил на школьника-старшеклассника, чем на студента.
- Чего стоишь? - Нелестным тоном спросила подруга у парня.- Иди, куда шел.
С теми, кому Нинка отказывала, она вела себя по хамски - то есть показывала истинную себя. Вроде бы как раз не нужен ей этот человек, так и незачем перед ним строить из себя ангела.
Артем несмело улыбнулся. Пальцами, наполовину скрытыми растянувшимся рукавом толстовки, он поправил очки в черной толстой оправе.
- П-привет, Нина. Я хотел бы тебе…
- Слушай, мальчик, иди-ка ты отсюда!
Тот несколько оторопел, но продолжал:
- П-подарить… сегодня день ан…
- Какой ан? - Прервала его девушка. - Ты задолбал меня, честное слово.
- Нин, да ладно тебе. - Тронула я ее за руку.
- Я хотел подарить тебе подарок. - Перестал, наконец, заикаться Артем и протянул небольшой нежно-фиолетовый сверток, который то время держал спрятанным за спиной левой рукой.
Нина взглянула на подарок, который, видно, кажется, своим внешним видом ей совсем не понравился, скорчила какую-то страшную гримасу, подняла выразительно брови и сказала:
- Выброси. Вот дурак. Что там?
- Конфеты… - Прошептал он едва слышно.
- Наверняка дешевка, - презрительно скривила ярко-накрашенные губы Нинка. Мне такое дерьмо не нужно. И вообще, запомни, я люблю успешных, богатых и красивых. Ты не попадаешь ни под одну категорию, неудачник. Я в туалет, - бросила она мне - эта проклятая кола везде. И позаботься, пожалуйста, о том, чтобы к моему приходу этого несчастного здесь не было.
Спрыгнув с высокого подоконника, где мы собственно и сидели, она, громко стуча каблуками, удалилась. Мне стало неловко. Протянутая рука молодого человека так и застыла в воздухе. Наверное, ему неприятно.
- Извини, ты просто подошел в самое неподходящее время. У Нины сегодня… эээ… плохой день.
Он молчал, склонив голову так, чтобы я не видела его глаз.
- Руку-то опусти. - Посоветовала я. - Тебя ведь Антон зовут, верно? Слушай, не обращай внимания на нее, в душе Нина очень хороший человек, только резкий. Она просто постеснялась взять твой подарок, поэтому и повела себя так. Вот.
О, что я же чушь несу. Постеснялась взять, как же! И одновременно унизила. Ну что же такое? Почему Нинка унижает и обижает, а виноватой я себя чувствую?
Я посмотрела на виднеющиеся широкие дужки очков и почему-то вспомнила собственного брата. А если бы его кто-нибудь такой же умный, как Нинка, унизил бы? Конечно, сомневаюсь, что братец способен признаться в чувствах кому-то кроме собственного системного блока, ну, или материнской платы, на худой конец. Но все же… Мой родственничек этот паренек, похоже, одного поля ягодки - оба неуклюжие и зашуганные обществом.
Мне стало жалко этого Антона.
- Ну не переживай ты так, - я вновь принялась говорить ему, стоящему с опущенной головой, слова утешения, - найдешь другую девушку. А у Нины характер сложный. Да… Она и послать может. И таких трехэтажных матов наговорить, что потом аж уши вянут. Давай свой подарок. Я передам его этой сбежавшей зануде? Давай, не бойся.
Я аккуратно взяла из его рук шуршащий оберткой сверток и вдруг поняла, почему он так до сих пор не поднял головы. Мальчики не любят, когда девочки видят, что они плачут.
О, Боже!
Даже мой брат последний раз плакал в 13 лет, когда сломал ногу, неудачно поскользнувшись на банановой кожуре в комнате Нельки.
Или, может быть, просто я не видела его слез?
- У нее сегодня День Ангела. - Просто сказал он, словно перебивая тишину.
- Да? Эээ… Ладно, - не зная как поступить, неуверенно произнесла я, - я пойду, хорошо? А подарок Нина с удовольствием съест - ты не думай. Она жуткая обжо… сладкоежка! Ну, пока!
Я быстрым шагом пошла в сторону туалетов, чтобы встретить Нинку там. Если она узнает, что взрослый парень из-за нее разрыдался, она всему универу об этом растрезвонит.
Подругу я нашла в туалете, мрачно оглядывающую себя в большое зеркало. Ее свитер был безнадежно испорчен.
- Пришла? А я домой пойду. Не смогу отсидеть в таком убожественном виде еще пару.
Об Антоне она больше не вспоминала. Подарок я ей отдавать не стала - выкинет же еще, а мне отчего-то не хочется, чтобы она делала это.
Зато о нем пришлось вспомнить мне. И произошло это уже через два дня. Я, разговаривая по телефону переходила улицу. Обе руки у меня были занятыми: в одной мобильник, в другой - объемный пакет
