— Вот именно, она права! — подхватил Пролаза. — Больно надо возиться с этими зубастиками, чтобы они, видите ли, оказали нам честь! Да если они все передохнут от чумы — это только повод для радости!
— Кому они нужны? — продолжила Коготок. — В пророчестве даже не упоминается про зубастиков! — И она принялась яростно чесать себе плечо. — Что за гнусный яд?! Я не пойму, он в самом деле убивает блох — или заставляет их звереть и кусаться еще сильнее?!
— Но у вас был приказ! — взревел Живоглот, переворачиваясь на спину и отчаянно елозя спиной по мху, пытаясь облегчить зуд.
— Ну, пока ты не официальный правитель — мы тебе не подчиняемся и приказов твоих не выполняем! — отрезал Пролаза.
Живоглот поднялся на лапы и повернулся мордой к крысам. Они съежились в ожидании, но он лишь произнес:
— Мы закончим этот разговор в туннелях.
— Что ж, это, конечно, не здорово, но раз зубастики присутствовать на нашем саммите не будут — значит, мы ждем лишь доктора Нививу и Соловет, — сказал Викус. — Кстати, вот и они!
Со стороны Регалии к ним приближалась летучая мышь, на спине которой сидели Соловет и доктор Нивива. Соловет объявила встречу в верхах открытой и попросила Нививу рассказать о чуме. Доктор сняла со спины летучей мыши большую книгу в кожаном переплете, положила ее на мох, а сама встала рядом с ней на колени.
Книга была большая и очень толстая. Когда Нивива открыла ее, Грегору показалось, что он слышит скрип пергамента.
— Я изучила старинные летописи в поисках упоминания о подобных случаях в прошлом, — начала Нивива. — Примерно два с половиной века назад в Подземье случилась эпидемия, которую называли «проклятием теплокровных». Еще одна произошла около восьмидесяти лет назад. В обоих случаях заразившиеся страдали от жара, затрудненного болезненного дыхания, на коже у них выступали большие фиолетовые бубоны. Чума унесла тогда тысячи жизней.
— Чудненько, — произнес Живоглот. — Ну а что там с лекарством — есть упоминания?
Нивива перевернула страницу и продемонстрировала всем рисунок, сделанный чернилами: растение с листьями в виде звезд.
— Вот, это растение и есть лекарство, противоядие. Оно называется звездолист. И произрастает у нас в одном-единственном месте.
— Я никогда не видела ничего подобного, — протянула Коготок. — Может, оно растет наверху, в Наземье?
— Нет. Согласно летописям, оно растет там же, откуда пришла чума, — сказала Нивива.
— «В колыбели найдете лекарство», — процитировал Викус строчку из пророчества.
— Это где — на острове с клещами?! — в ужасе спросил Грегор.
Он не представлял, как они смогут добыть оттуда лекарство. Клещи же не оставят от них живого места!
— Нет, Грегор. Клещиный остров — новый, а доктор Нивива только что сказала, что чума как минимум дважды уже бывала в наших краях. Клещи, видимо, перенесли чуму на остров — но это не колыбель, — ответил Викус.
— Тогда где же? — спросил Пролаза.
— Скорее всего колыбель расположена где-то в самом низу долины. Где-то… где-то у Виноградников.
Последовало мертвое молчание.
Наконец Коготок произнесла:
— К Виноградникам не подобраться. Лучше сразу задушить себя, чем идти туда.
— Но не зубастикам, — возразила королева Афина. — Вы их туда загнали без зазрения совести.
— У зубастиков в распоряжении было все Подземье, — мрачно сказал Пролаза.
— Да? А какой реально выбор у них был? Мертвые земли? Или, может, Огненные точки? — вмешалась Соловет.
— Уж кому говорить, Соловет, а тебе бы помолчать — в данных-то обстоятельствах, — заметила Коготок.
— Прошу вас! — Викус постарался прекратить перебранку. — Не забывайте — на кону наши жизни. Итак, это растение, Нивива, — оно произрастает только там?
— Были попытки пересадить его на поля Регалии, но там оно сразу погибает. У нас нет другого выхода: нужно принести образцы растения с Виноградников и сделать из него вытяжку.
— Вы хотите, чтобы мы отправились на Виноградники и помогли вам искать лекарство, но где гарантии, что мы его тоже получим? — спросила Коготок. — Мы, крысы, голодаем! По вашей вине! Чума выкашивает нас словно косой, по туннелям словно огонь прошел. А сегодня вы обсыпали нас этой желтой пудрой, которая якобы убивает блох, а на самом деле их, по-моему, только больше стало! Где гарантии, что вы нас не предадите?
— Но это вы на нас напали, — произнесла Соловет, и в голосе ее звучал металл. — А теперь скулите, хотя это вполне справедливое наказание.
— Ах, мы скулим? — прорычала Коготок.
Они с Пролазой изготовились к атаке, и Соловет положила ладонь на рукоять меча.
Грегор не понимал, что происходит, но готов был поклясться, что ничего хорошего.
Живоглот встал между кипевшими от злости крысами и Соловет.
— Попридержи коней, Соловет, — сказал он спокойно. — Вспомни, что чувствуешь ты, когда твои собственные щенки кричат от голода и когда чума выжигает их сердца. Ведь и сейчас твой внук лежит там, в палате со стеклянной стеной.
— А что насчет моей внучки, Люксы? Где лежит она, Живоглот? Где?! — крикнула Соловет.
— Я не знаю. Но у нас лишь два варианта, Соловет: либо ты успокоишься и продолжишь беседу, либо пойдешь домой и велишь своим людям готовиться к смерти, — ответил Живоглот. — Мы сейчас как никогда нужны друг другу, Соловет.
Грегор так и не узнал, что ответила на это Соловет. Потому что в этот момент стражи начали трубить в рог, предупреждая об опасности, которая приближалась со стороны туннелей. Туда стремительно направились летучие мыши.
— А чего они трубят? — удивился Живоглот. — Никто из крыс не вторгался в Регалию.
— Случилось что-то ужасное, — сказала Соловет. — Иначе они не стали бы подавать такой сигнал.
— Но кто мог напасть на Регалию сейчас? — недоумевал Викус.
Ответ на этот вопрос пришел из туннеля. Это была летучая мышь с ярко-оранжевой шкуркой — Грегор никогда не видел такую прежде.
С этой летучей мышью что-то было не так: крылья ее беспорядочно били по воздуху, а траектория полета была весьма причудливой. Иногда мышь даже закручивалась вокруг своей оси.
— Это Икарус! Но что с ним?! — произнесла Найк.
Когда Икарус снизился и пролетал у них над головами, Грегор вдруг заметил у него фиолетовый бубон, сочившийся кровью и гноем. А еще он увидел покрытый белым налетом язык, свисавший изо рта, и безумный, лишенный всякого выражения, блуждающий взгляд.
— Это чума! — закричал Грегор. — Он болен чумой!
Икарус перекувырнулся в воздухе, крылья его затрепетали, и он окончательно потерял контроль над своим телом. Общий крик ужаса и тревоги раздался, когда летучая мышь стремительно обрушилась прямо на поле, туда, где собрались делегации подземных.
ГЛАВА 9
