— Боюсь, он ввел вас в заблуждение, — сказал Викус.
— Что вы имеете в виду? — тревожно спросила мама.
— Он имеет в виду, что Живоглот соврал, — ответила Соловет.
— Ну, может, он и правда думал, что их присутствие не столь уж необходимо… — начал Викус мягко, но Соловет повторила:
— Он соврал! Не оправдывай его. Он прекрасно знал, что поход за противоядием не может состояться без Наземного! Просто он решил, что не важно, каким способом заманить его сюда. И я сделала бы то же самое, Викус! Не знаю, как ты…
Грегор понял, что она говорит правду — да, она бы тоже это сделала. Соловет не задумывалась о том, чего хочет он и его семья. Ее ничто, кроме Регалии, не интересовало.
— Мы не можем удерживать их силой, Соловет! — возразил Викус. Грегор никогда не видел его таким сердитым. — Их заманили сюда обманом. Мы не можем удерживать их силой!
Мама схватила руку Викуса, как утопающий хватается за соломинку:
— Вы нас отправите домой, ведь так? Мы сможем уйти?
— Нет! — крикнула Соловет.
— Да! — еще громче крикнул Викус. — Найк! Приготовься доставить наземных домой!
— Охрана! — рявкнула Соловет.
Грегор никогда не видел, чтобы Викус и Соловет ссорились публично, и он растерялся.
Кто из них уполномочен принимать такие решения? И что случится, если его семья покинет Подземье, оставит его жителей со своей бедой? И что делать ему, Грегору?
— Подождите! — Грегор взял маму за руку. — Послушай, мам. Я… я ходил к Аресу, я видел его. Он очень плох — он умирает, мам. Я не могу его оставить в таком состоянии. Давай сделаем так: вы с Босоножкой вернетесь домой, а я останусь и попытаюсь помочь! Ладно? Ты возьмешь Босоножку, и Лиззи, и бабушку — и вы все отправитесь в Вирджинию, а папа подождет моего возвращения, и мы с ним тоже туда приедем. А?
— Это было бы вполне приемлемо, — сказал Викус, заглядывая маме в глаза.
— Это еще надо обсудить с Советом! — заявила Соловет, хотя в голосе ее уже не было уверенности.
— Нет, Грегор, я не могу оставить тебя здесь, — покачала головой мама. — Мне очень жаль твоего друга, правда. Но — нет, я не могу разрешить тебе остаться.
— Мам, но я же не говорю, что нам всем троим надо остаться, — продолжал уговаривать Грегор. — Но я не думаю, что мы все трое можем отсюда улететь. Прошу тебя, забирай Босоножку и отправляйся с ней домой.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал. И сразу заметил, что что-то не так.
Мама что-то ему говорила — но он не слышал ее слов, они не проникали в его сознание. Он ощупывал пальцами кожу на тыльной стороне запястья мамы. Нет, ему не показалось. Так и есть.
— Грегор, да ты меня не слушаешь! — возмутилась мама.
Он не слушал. Он пытался осознать то, чего больше всего на свете ему сознавать не хотелось, но о чем недвусмысленно сообщали ему его глаза и руки. Как бы он хотел, чтобы это было неправдой, чтобы это ему померещилось! Но ничего не поделаешь…
Грегор медленно поднес руку мамы ближе к горящему факелу и стряхнул с нее желтую пудру. На коже в свете факела отчетливо был виден красный след от укуса.
ЧАСТЬ 2
ДЖУНГЛИ
ГЛАВА 10
Мама взглянула на свою руку и окаменела. Стоявшие поблизости тоже его увидели, и очень скоро все замерли, а звуки стихли — не было слышно ни шепота, ни трепета крыльев.
Босоножка вытянула шейку и стала расталкивать всех, чтобы посмотреть, что там такое.
— Тут надо рррозовое, — сказала сестренка, увидев на маминой руке след от укуса.
Грегор знал, что та имеет в виду, — розовый успокоительный лосьон от укусов насекомых и солнечных ожогов, которым они пользовались летом.
— Мне нужно домой, — прошептала мама.
— Мы не можем отпустить вас, — покачал головой Викус. — Не сейчас.
— Если вирус чумы вырвется наверх, в Наземье, — это будет означать уничтожение всех теплокровных на земле. Абсолютно всех, — сказала Соловет.
— Мы должны сейчас же поместить вас в изолятор, — произнесла Нивива.
Соловет дотронулась до маминого плеча.
— Нам очень, очень жаль, что так получилось! — Она вздохнула. — Найк, отнеси ее и скажи, чтобы проверили как следует еще на укусы.
Грегор все еще держал маму за руку — он просто не мог ее отпустить.
— Мам…
Она тихонько высвободила пальцы из его руки и отступила:
— Ты немедленно вернешь свою сестру домой.
Неужели он кивнул в ответ? Грегор сам не был уверен, что сделал это. А мама села на спину Найк и исчезла.
— Нужно проверить всех присутствующих на укусы, — велела Нивива.
Через мгновение все уже были на летучих мышах, но летели они не через город, а через какие-то туннели, которые привели их к белым барашкам реки, бегущей мимо Регалии.
На пристани не было ни души, никто им не помогал — желтая пудра оказалась прекрасным средством не подпускать к себе никого.
Всем пришлось хорошенько помыться, а потом они разделись догола и команда из семи докторов внимательно исследовала каждый сантиметр их тела при ярком свете. Босоножка, которая боялась щекотки, все время хихикала. Ни у Грегора, ни у Босоножки следов от укусов не обнаружили.
«Можешь бежать куда угодно, можешь прятаться — пророчество все равно тебя найдет», — вспомнил он слова своей бабушки.
Вот оно и нашло его. А теперь скалится, насмехается над ним. И над Босоножкой. И теперь у них нет возможности выйти из игры, пока она не закончится. Ведь мама заражена вирусом чумы.
Так что давай, Воин… и ты, Принцесса… вам нужно срочно найти противоядие. Грегор готов был молиться, чтобы больше никто не заболел — никто, кроме Ареса, Говарда и Андромеды. Он уже собирался отправиться за противоядием. Но мама никогда, ни за что не позволила бы Босоножке лететь вместе с ним… на эти, как их? Виноградники.
И вот, чтобы пророчество сбылось, маме пришлось выбыть из игры. И она может стать жертвой. Да, если рассуждать с точки зрения пророчества — все получилось именно так, как и должно было быть.
Грегор вдруг почувствовал, что смертельно устал от шатаний по Подземью. Здесь от него постоянно ожидают подвигов, решения всех проблем. А его близкие постоянно попадают в какие-то неприятности, хотя они-то тут при чем?
После того как обнаружилось, что у них с Босоножкой нет укусов, им выдали новую шелковую
