Приклад второго разбил о ствол дерева, оставшуюся одежду закопал, шляпу забросил в кусты, а карту укреплений спрятал в нагрудный карман красной униформы. Когда все было кончено, Джерри удалился с места происшествия.
Глава 11
На краю рощи Джерри принял непринужденный вид и начал насвистывать популярный среди англичан мотивчик. Спустившись к траншеям, прошелся среди землекопов в красной форме, невольно сравнив их с бригадой вареных раков. Потом пообедал в солдатской столовой и покинул лагерь до того, как Закери и Дуган голыми вернулись на позиции и были отведены к самому Корнуоллису.
Однако явиться победителем в свои войска ему не удалось: очень скоро Джерри оказался в аналогичной ситуации, что и его недавние враги. Ему следовало бы заблаговременно избавиться от красной формы, но он этого не сделал, и дозор ополченцев принял его за вражеского разведчика. Надо отдать им должное: они и преследовали Джерри так скрытно, что он ничего не заметил, и набросились так дружно, что он не сумел дать отпор. Лишенный не только мушкета, но и кинжала, с руками, немилосердно скрученными за спиной, по-прежнему в красной форме, которую в просторечии называли мечтой снайпера, Джерри был отконвоирован в расположение частей маркиза де Лафайета. В ответ на попытку объясниться ему заткнули рот кляпом. С одной стороны, подобное рвение солдат не могло не радовать, но с другой – все это было чертовски унизительно.
Впрочем, генерал-майор де Лафайет был одним из офицеров Вашингтона, и ему уже приходилось встречаться с Джерри. Он знал, что Джерри в течение последних семи лет занимался разведывательной деятельностью, и, увидев «пленного», разразился смехом.
– Входите! – вскричал Лафайет, обращаясь к конвоирам. – И садитесь. Я хочу слышать все подробности, и немедленно, потому что генерал непременно захочет узнать, как был пойман известный английский шпион. А потом я распоряжусь насчет виселицы!
– Он так и сказал: «А потом я распоряжусь насчет виселицы». – Джерри закончил рассказ, поднял кружку пива, салютуя отсутствующему генерал-майору, и как следует к ней приложился. – В тот момент мне больше всего хотелось уползти из его палатки с поджатым хвостом, ты уж мне поверь, Гарет.
Они сидели в таверне «Рэйли», где виргинские плантаторы останавливались во время работы генеральной ассамблеи штата. Здешние стены слышали истории и похлеще, они умели хранить секреты. Впрочем, с тех пор утекло много воды. Губернатор Джефферсон перенес столицу в Ричмонд, где было намного безопаснее, чем в такой близости от границы. И все же именно Уильямсберг стал колыбелью восстания, а это что-нибудь да значило.
Гарет Маклеллан засмеялся. Он ценил способность Джерри вплетать элементы юмора даже в самые сложные ситуации.
– Жаль, что меня при этом не было, – заметил он с искренним сожалением. – Не каждый день нашим удается захватить в плен такую важную птицу.
– Я-то думал, хоть ты не станешь надо мной издеваться.
Гарет не выразил ни малейшего раскаяния, только пожал широкими плечами и откинулся на стуле, вытянув длинные ноги. Средний брат в семье Маклелланов был крупнее двоих других, но держался с таким достоинством и учтивостью, что было ясно: этот человек хорошо подумает, прежде чем пустить в ход кулаки. Правда, кое-кому случалось видеть его и лежа в пыли с разбитыми в кровь губами, но как противник он все же был более предпочтителен, чем Салем или Ной. Гарет взвешивал все «за» и «против», а потом уже наносил удар.
– Ну, хорошо, – сказал он. – Теперь, когда ты снова на свободе, что собираешься делать? Зачем ты в Уильямсберге?
– Приказано явиться в ставку командующего. У генерала всегда есть чем меня залять, хотя Корнуоллис и взят в окружение.
– Я слышал, что побережье теперь кишит французами. Их здесь больше, чем в Париже.
– Не преувеличивай, – усмехнулся Джерри. – Так или иначе, теперь наша очередь окапываться. Как только установят пушки, начнется обстрел.
– Как дела у Ноя и Салема?
– Когда мы в последний раз виделись, они были в полном порядке. Жалеешь, что ты не с ними?
– Еще бы! Но что поделаешь, таков мой удел. Еще в самом начале было решено, что один из нас останется на плантации. Сам понимаешь, время военное. – Гарет усмехнулся. – Я тянул жребий первым и уверен, что все соломинки были короткие.
– И часто ты бываешь в Лэндинге? – спросил Джерри, надеясь, что вопрос прозвучит безразлично.
– Чуть ли не каждый день.
Было заметно, что Гарет понимал, к чему идет разговор. В восторг его это не приводило. В этот момент Джерри дал себе клятву: если ему еще когда-нибудь взбредет в голову увлечься женщиной, он сначала выяснит, есть ли у нее братья.
– Как семья?
– В ноябре Дарлин должна родить.
– Счастлив за вас обоих. А как твои родители?
– Здоровы. Очень надеются, что сыновья скоро вернутся домой.
– Признайся, ты это нарочно?
– Что нарочно? – с невинным видом осведомился Гарет.
– Дьявольщина!
Это прозвучало так громко, что в таверне притихли. Взгляды присутствующих обратились в их сторону. Джерри остыл.
– Ладно, будь по-твоему. Как Рэй?
