– О? – Она слегка улыбнулась. – Какое же представление у вас о нем?
– Евгений Весткот – человек, верящий в нерушимый моральный кодекс, главным хранителем которого является он сам.
– Вам еще придется все это выслушать, – с иронией сказала она. – Что еще?
– У вас есть дети, миссис Весткот?
– Нет. Почему вы спросили об этом?
– Впрочем, это понятно, – сказал я, но, заметив холодный блеск в ее глазах, быстро продолжил: – Ваш муж не верит в секс, не признает алкоголя и табака, бродвейских пьес, голливудских фильмов, телевизионных программ, кроме тех, которые он финансирует…
– Думаю, этого достаточно, мистер Бейкер, – процедила она сквозь зубы, но я уже не мог остановиться.
– Вы же сами вытащили пробку из бутылки, – сказал я. – Евгений Весткот верит, что в здоровом теле здоровый дух. Это можно обеспечить холодным душем, физическими упражнениями, вегетарианской пищей, к тому же приготовленной в алюминиевой посуде. – Последнюю фразу я почти выкрикнул. – Он помешан на алюминии!
После этого несколько секунд мы шли молча, затем Марта внезапно повернулась ко мне.
– Да, я совсем забыла, – сказала она, – вы же писатель, мистер Бейкер?
– Писатель, – признался я.
– Вряд ли Евгений будет заинтересован в вашем таланте, – хмыкнула она, – если он услышит подобное мнение о себе!
– Все будет выглядеть иначе, когда я изложу это на бумаге, – заверил я ее.
– Вы очень несправедливы к нему, – сердито сказала она. – После того, что случилось с его старшим братом…
– Старшим братом? – переспросил я.
– Да, Карлом, – кивнула она. – Он всего на пару лет старше Евгения. Карл вел беспутную жизнь: алкоголь, женщины, наркотики, словом, все, что можно купить за деньги. В конце концов он убил девушку только за то, что она отказалась выпить с ним очередной бокал. Последние двадцать лет его держат в санатории для опасных сумасшедших. Теперь вы понимаете, почему Евгений так сильно заботится о моральном здоровье людей?
– Конечно, но ведь все это выливается в жестокость по отношению к служащим.
– Вы мне не нравитесь, мистер Бейкер, – холодно сказала Марта.
– У меня нет шансов понравиться вам, – пожал я плечами. – Тем более что вы замужем.
Она бросила на меня косой взгляд.
– Зондируете почву? – спросила она вызывающе.
– Играю по правилам, – ответил я.
– Ну, что же, посмотрим, мистер Бейкер, – пробормотала она.
Тропинка стала круче, потом начались ступени. Марта шла впереди, и я содрогался от жгучего желания, наблюдая ритмичное покачивание ее округлых ягодиц под черными шортами. Когда мы поднялись наверх, я задыхался по двум веским причинам. В это время распахнулась парадная дверь, и из дома вышел человек гигантского роста и с бритой головой. Проходя мимо нас, он небрежно поклонился Марте, совершенно игнорируя меня. На нем были черная шелковая туника и черные брюки, прикрывающие ярко начищенные ботинки.
– Кто это? – спросил я.
– Эмиль, наш мажордом. Он давно служит у Евгения. Наполовину турок, совершенно примитивен, но дом содержит, как часы.
– А я принял его за телохранителя, который даже в постели не расстается с кинжалом.
– Это тоже, – заметила она. – Эмиль сделает все, что прикажет Евгений.
Я с любопытством посмотрел на нее. Ее рот был плотно сжат, в серых глазах затаился страх.
– Вы шутите? – с напускным легкомыслием спросил я.
– Конечно, шучу. – Она улыбнулась. – Пойдемте скорее, мистер Бейкер, не следует заставлять хозяина ждать.
Мы пересекли террасу и, открыв обитую металлом дверь, вошли в холл. Наверх вела широкая винтовая лестница. Двустворчатая дверь в богато обставленную гостиную была открыта, и я увидел, что мои спутники уже сидят там. Они внимательно слушали мужчину, стоявшего в центре комнаты. Нетрудно было догадаться, что это и был наш хозяин, Евгений Весткот.
– И я хочу, чтобы вы… – Он прервался, увидев нас. – Тебе нужно больше тренироваться, моя дорогая, – обратился он к Марте. – Смотри, как много времени ты потратила, чтобы подняться к дому.
Марта виновато улыбнулась.
– Прости, дорогой! Знакомься, это мистер Бейкер. – Она взглянула на меня. – Мистер Бейкер, это мой муж.
Весткот был крупным мужчиной, как и Клерман. Я не страдаю комплексами, но тут я почувствовал, особенно вспомнив встречу с Эмилем, что мои пять футов и десять дюймов воспринимаются здесь, как карликовый рост. Он пожал мне руку и холодно посмотрел из-под густых, но седых бровей.
