перестала сомневаться, поняла, что надо делать – и сделала, тщательно рассмотрев все детали, даже второстепенные и, казалось бы, незначительные. Теперь она напала на след, и могла без особого труда подтвердить свою догадку, послав запрос или поручение в конкретное место, – оставалось надеяться, что ответ придет скоро. И еще Мариана думала, что хорошая погода наступила как нельзя кстати.
Когда Мариана приехала в суд, Кармен Фернандес уже была там. Взглянув на ее встревоженное лицо, Мариана сразу поняла – случилось что-то плохое и связано оно могло быть только с делом об убийстве судьи Медины.
– В полицию только что поступило заявление о том, что исчезла Хуанита Альварес! – выпалила Кармен.
Мариана чуть не выронила бумаги, которые держала в руке. Она побежала в свой кабинет – Кармен еле поспевала за ней – и сразу бросилась к телефону: сначала проверила эти сведения, а потом дала точные указания капитану, возглавлявшему следственную группу.
– Все наши труды пошли прахом, – сказала Кармен, и на лице ее отразилась крайняя озабоченность.
Мариана подумала: нет, это не главное. Главное, что преступник убил еще раз. И что бедная Хуанита не заслужила такой участи. Но она, Мариана, оказалась права, хотя правота ее подтвердилась поздно, как поздно допросила она Марту, и это запоздание помешало ей предотвратить случившееся. Если Хуанита мертва, значит, она не вовремя догадалась, что какая-то мелочь, замеченная ею в тот роковой день, изобличала убийцу. Мариана столько думала об этом, что теперь никак не могла поверить в случившееся, хотя почти не надеялась увидеть Хуаниту живой. Исчезновение девушки именно сейчас никак не могло быть случайностью.
– Сонсолес? Это Ана Мария. Слушай, я тебе звоню, потому что я на грани истерики. Ты уже знаешь? Ах нет? Ну так вот, Хуанита, приходящая прислуга Карлоса, что убирает у него в Хижине, исчезла.
– …
– Ну вот так.
– …
– Нет. От самого Карлоса, ему из полиции звонили.
– …
– Я ничего не знаю, дорогая. Наверное, она в тот день убиралась у Карлоса, потому что, когда он пришел, в доме был полный порядок. Но он ничего о ней не знает. И никто не знает.
– …
– Ну, как тебе, а? Это же ужас, Сонсолес, просто кошмар.
– …
– Нет. Конец нашему отдыху, все – с Сан-Педро можно проститься. Точно тебе говорю. И убийца ходит где-то рядом, а что стряслось с Хуанитой – никто не знает. Конечно, может, она отправилась на какой- нибудь праздник неподалеку и еше заявится.
– …
– Да все равно, обстановка вокруг нас и вокруг Сан-Педро…
– Хоть бы узнать что-нибудь поскорее. Это же невыносимо – сидишь и ничего не можешь сделать, – сказала Мариана.
Кармен посмотрела на нее, перевела взгляд на пустые кофейные чашки, на окурки в пепельнице – а она только приучила себя курить по вечерам, не раньше восьми, – на пачку сигарет и большие, сильные руки Марианны: та постукивала длинными пальцами по столу.
– Она не появилась на празднике, – с отчаянием в голосе сказала Мариана, – это сужает круг поисков, но больше мы пока ничего не можем узнать.
– Кто-нибудь работает в Каштановой долине? – спросила Кармен.
– Работают. И в Каштановой долине, и в городке, везде. Мы восстановили весь ее путь, сейчас пытаемся восстановить путь Карлоса Састре – он мог ее видеть. Мы знаем, что в Хижине она была: это подтверждает Карлос. Но куда она делась потом – нам не известно. Мы не знаем, уехала она из Сан-Педро или нет, – Мариана с досадой вздохнула. – Я боюсь, мы не успеем собрать все в цельную картину и перейти к действиям. Потому что, – она в упор посмотрела на Кармен, – я знаю точно: преступник не остановится еще перед одним убийством, если кто-то упомянет какую-то изобличающую его деталь, а когда люди только и делают, что мелют языком, как сейчас, это вполне может случиться.
– Мариана, ты говоришь так, как будто не сомневаешься в смерти Хуаниты.
Мариана посмотрела на нее и печально улыбнулась:
– Кармен, если что-то случается, изменить уже ничего нельзя.
– Вы хотите сказать, – уточнил капитан Лопес, – что когда вы вернулись, Хуанита Альварес уже ушла?
– Я так понял, – ответил Карлос. – Точно не могу вам сказать. Но сюда она приходила. Только я не понимаю, почему она так рано ушла. Когда я вернулся, в доме было убрано и никого не было.
– У нее были ключи от дома?
– Да, я дал ей комплект.
– И она не оставила никакой записки, ничего?
– Нет. Мне очень жаль.
Капитан встал и снова направился к кухне.
– По кухне не скажешь, что она убиралась, – заметил он.
– Не знаю. Разве? – Карлос поднялся и подошел к капитану. – Я даже внимания не обратил, но, по- моему, тут чисто. – Хотя он вымыл остававшуюся в раковине посуду и даже перетер ее, в кухне был некоторый беспорядок.
– Она была старательная? Работала хорошо?
– Да, очень, – Карлос замолчал и секунду подумал, а потом, решив, что делает правильный ход, добавил: – Иногда она тоже уходила раньше, но я не обращал на это внимания – молодая девушка, это естественно.
Капитан вернулся в гостиную.
– Да вы присаживайтесь, – сказал он Карлосу.
Дора, служившая в доме Аррьяса, вытерла руки о передник и опять посмотрела в окно кухни. Вид у нее был отсутствующий и озабоченный. После того как она услышала сегодня разговор сеньоры по телефону, девушка все время думала только об окне. Из него было прекрасно видно «Дозорное», но не Хижина: домик закрывали высокие деревья, которые росли ниже, ближе к речке.
Накануне Дора весь день предвкушала, как они вместе с Хуанитой и парнем, что ей нравился, отправятся в соседний городок на гулянье, но дел дома было невпроворот, и ей пришлось остаться. И все- таки странно, что Хуанита даже не позвонила: она-то должна была освободиться рано, потому что хотела пойти в Хижину сразу после обеда. Очень странно, что она даже не заглянула. Во всяком случае, так думала Дора до сегодняшнего утра, пока не услышала, как сеньора разговаривает по телефону. И тут сердце у нее упало, она почувствовала: происходит что-то очень плохое, и только и ждала, когда можно будет позвонить матери Хуаниты или ее тете и узнать, что же случилось, а в том, что случилось, Дора не сомневалась.
Но у них никого не было, и никто не мог подтвердить ее подозрения, к тому же Дора не могла без конца звонить, куда ей вздумается, потому что телефон ведь был не ее, а хозяйский. И тревога, поднимаясь откуда-то из желудка, постепенно заполнила все ее существо; тогда Дора смочила запястья и лоб водой из-под крана, как однажды – она видела – делала сеньора, чтобы успокоиться.
Она снова принялась разглядывать деревья, скрывавшие Хижину. Воздух был чист, никаких следов дыма. Дора начала опять припоминать тот день, вертеть все так да эдак. Ничего хорошего этот дым не означал, она не сомневалась. Если бы, по крайней мере, появилась Хуанита… Надо прислушиваться, не зазвонит ли телефон. Конечно, ей-то никто не позвонит, позвонят сеньоре, но она услышит, что та говорит, – может, про Хуаниту… Но не только это мучило Дору: она была уверена, что должна решиться и поговорить с судьей, но было боязно – а вдруг засмеют. А главное, надо ждать, когда объявится Хуанита.
При мысли о Хуаните ей стало страшно и тоскливо. Дора все больше нервничала и не знала, на что решиться. Вдруг она развязала передник, повернулась и с несвойственной ей уверенностью пошла в
