— Наверное, так, — говорю я, пораженный точностью и простотой ее логики.
— Во всяком случае, тебе беспокоиться не о чем. Я замужем за стариком. Для меня ты смотришься потрясающе. — Тон Луизы дружеский, ласковый, нет в нем ни малейшего намека на флирт.
— Утром Алессандро звонил?
— Нет. У него целый день занят. Он позвонит уже на пути домой.
— Ты думаешь, он вернется сегодня?
— Может быть. Я не знаю. Тебе не нравится, когда я в твоем распоряжении?
— Ты опаснее каморры.
— Смешно. Можно, я расскажу Алессандро?
— По-моему, это плохая мысль: вдруг он поинтересуется, что я имел в виду.
— Ты о чем?
— Ты знаешь о чем.
Луиза весело и пронзительно смотрит на меня, потом закуривает.
— До отъезда надо купить что-нибудь поесть, воды и журналы. Тебе, наверное, понадобится крем «Фактор-100» вроде моего.
Я и сам уже думаю о том, что мне придется натирать ее кремом для загара. Неожиданно возникает приятное воспоминание о вчерашнем: плывем на пароходике через залив, и на какое-то время уходит прочь вожделение, я испытываю рядом с ней нежное чувство дружбы. Только это недолговечно. С той поры сексуальное влечение все сильнее и сильнее. Штука болезненная. Я до того охвачен желанием обладать Луизой, что едва сдерживаюсь.
— Джим? — Голос Луизы выводит меня из раздумий.
— Да. — Я пью холодный кофе, чтобы прийти в себя.
— С тобой опять что-то не так?
— Извини. Никак не могу проснуться.
Мы останавливаемся у магазинчика в небольшом городке Мета и покупаем ветчину, моцареллу, помидоры, хлеб и две большие бутыли ледяной воды. У газетного лотка Луиза покупает журналы «Вог» и «Харперс» на итальянском, а я беру «Гералд трибюн», «Гардиан Юроп» и шариковую ручку для кроссворда. Все это складываем во вместительную пляжную сумку Луизы. Я бдительно слежу за тем, чтобы испарина на бутылках не намочила мои газеты. Еще Луиза добавляет два флакончика крема для загара — «Фактор-15» и «Фактор-6». Два полотенца — уж большие, так большие — уложены как подобает. Направляемся к морю. Дорожка крутая. Тень от невысоких, чисто побеленных домиков не спасает нас от высокого утреннего солнца. Далеко под нами виден небольшой заливчик, защищенный высокими скалами, пляж с хижинами и маленькое кафе. Людей немного: одни загорают, другие плещутся в море.
— Вон туда вниз пойдем, да? — с тревогой спрашиваю я. — Нас же арестуют.
— Подожди, — просит Луиза.
Мы сворачиваем за угол, и становится виден весь залив. Прямо напротив пляжа есть другой, поменьше, он отгорожен дамбой из пиленых бревен, там несколько кафе и народу — яблоку упасть негде. Луиза кивает:
— Частный пляж. Городской пляж.
Миновав пик скалы, мы оказываемся на дороге, что крутыми зигзагами уходит вниз, к заливу. Ветер доносит до нас голоса отдыхающих. Луиза резко сворачивает с дороги в заросли сухого кустарника. В трех шагах справа от меня спуск, крутой и высокий. Море с силой бьется о большие серые валуны. Минут через пять начинаем спускаться: сохраняя равновесие, идем, держась под острым углом к склону. Забираю у Луизы сумку. Тащить ее тяжело и неудобно, время от времени я оскальзываюсь. Внизу приходится проходить по узкому проходу среди камней. Это последнее маленькое испытание для бесстрашного покорителя пляжа. Щель узкая, и я с грустью замечаю, сколько во мне лишних фунтов. Протиснувшись, попадаем в крошечную бухточку посреди скал. Ничего, кроме камней, громадных валунов с гладкой поверхностью. Здесь море относительно тихое: выступающие скалы служат природными волноломами. Встаю на валун и смотрю вниз. Прозрачная голубая вода.
— Ну как, нравится? — спрашивает Луиза.
— Потрясающе.
Лоб у нее покрыт потом, волосы влажны. Я отираю пот со лба тыльной стороной ладони, Луиза следует моему примеру.
— Пока сюда доберешься, остается всего одно желание: сразу же нырнуть в воду. Верно?
— Верно.
— Тогда за дело…
— За дело…
Луиза хватает сумку и на цыпочках шагает по валунам к месту, ей явно хорошо знакомому.
— Вот здесь лучше всего.
Иду к ней. Гладкая поверхность валуна почти квадратная, места обоим хватит. Она слегка скошена в сторону моря, открыта солнцу. Порой сильная волна лижет ее край.
Луиза вынимает полотенце, разворачивает его.
— Держи вот так, — велит она. Мне нужно закрыть полотенцем Луизу и отвернуться в сторону. Она разденется и нырнет в воду.
— А я как же?
— Обещаю не смотреть.
Делаю как велено. Представляю каждое ее движение: руки высоко вверх, стягивает короткую футболку, вот поводит бедрами, снимая юбку. Минута — и Луиза в море. Бросаю полотенце. Луиза барахтается в воде, не спуская с меня глаз.
— Холодно! — восклицает она. — Но славно.
Хотя вода и прозрачная, мне видны только ее обнаженные плечи. Возбуждение, охватившее меня, уже не проходит.
— Прыгай скорее.
Да, мне нужно в воду, чтобы остудиться.
— Тогда отвернись.
Луиза мгновенно переворачивается на грудь и отплывает. Время от времени на поверхности воды появляется ее попка. Быстро раздеваюсь и ныряю. От студеной воды у меня едва сердце не останавливается. Пока прихожу в себя, Луиза успевает оказаться рядом.
— Ну и холодина!
— Скоро привыкнешь.
Мы голые и рядом — рукой подать.
Мы голые и рядом — рукой подать.
Мы голые и рядом — рукой подать.
Слова эти раз за разом звенят в такт легкому колыханию волн.
— Что теперь? — спрашиваю я, слизывая соленую воду с губ.
— Плаваем.
Луиза снова переворачивается и отплывает, но уже через несколько метров ложится на спину. Ухватившись за валун, я слежу за ней. Потом бросаюсь вдогонку. Настигаю быстро. Мы заплываем почти за скалы. Вот и Неаполитанский залив. Море неспокойно, все в барашках. Белопенные, они вскипают повсюду вокруг. Течение сильное. Луиза кладет руку мне на плечо. Утирает нос. Волосы облепили ее голову, пряди закрывают лицо. Она, несомненно, прекрасна. У меня дух захватывает.
— Ты такая… просто самая… невероятно…
— Джим, не сейчас, — перебивает Луиза.
Мы плывем обратно к валуну, и мне велено отвернуться. Я смотрю на море.
— Давай, твоя очередь.
Луиза, обернутая в полотенце, держит второе раскрытым для меня, отвернувшись в сторону. Вылезаю из воды и беру у нее полотенце.
Мы садимся на камень. Луиза достает из сумки журнал, кладет его перед собой и живо листает
