— Я ждал этого мгновения с тех самых пор, как увидел вас в воде, — произнес я. — Боялся, что никогда не дождусь.
— Не надо ничего говорить, — сказала она с чуть заметной хрипотцой. — Пожалуйста.
Я повиновался.
Над водой прокатился бой бронзовых курантов на площади. Гондола мерно покачивалась на волнах, поднятых паромом, который отчалил от площади Святого Марка в направлении Лидо.
— Половина десятого, — сказала Ева, приподнимая голову. — Нам пора возвращаться.
Она отодвинула штору и крикнула по-итальянски гондольеру:
— Поворачивайте обратно!
— Зачем нам возвращаться? — спросил я. — У нас впереди вся ночь.
— Ты можешь оставаться, а я должна вернуться. Я знаю ее лучше, чем ты. Проснувшись, она сразу спросит меня, и я должна быть поблизости. Она не проспит дольше часа.
— Но я хотел поговорить с тобой. Мне столько хочется узнать о тебе…
Она повернулась и посмотрела на меня.
— Нам некогда разговаривать. Возможно, так будет всегда. Мы можем только украдкой встречаться и любить друг друга. Ты ведь не хочешь, чтобы она нас разоблачила, верно?
Я подумал о семидесяти миллионах.
— Не хочу.
— Вот и я не хочу. Послушай, Чед, если ты не будешь делать по-моему, это больше никогда не повторится. Я не могу рисковать своим положением из-за любовного романа.
Ты понимаешь меня?
— Это куда больше, чем любовный роман. Я просто сгораю от любви.
Она прикоснулась к моему лицу прохладными длинными пальцами.
— Да, я тоже люблю тебя, но не могу рисковать. Предоставь мне самой найти возможность для нашей следующей встречи. Хорошо?
— Но ведь сейчас я нашел такую возможность, — резко сказал я. — Как только у нее разболелась голова, я тут же подумал о тебе. Только поэтому мы и встретились.
— Ты думаешь? — Она тихо рассмеялась. — А кто организовал ей головную боль, Чед? А не заболи у нее голова, ты бы ничего не сделал.
Я уставился на нее; по спине у меня побежали мурашки.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказала. У нее не впервые так болит голова. Когда я больше не в силах ее выносить, я ей кое-что даю. Совсем безвредное, не бойся; ее просто мутит, и начинается головная боль, вот и все.
— Ты уверена, что это средство безвредное? — спросил я. Откровения Евы выбили меня из колеи.
— Конечно. Знакомый врач прописал мне его. Оно совершенно безвредное… во всяком случае не убьет ее, если это тебя пугает.
— Да, Ева, меня это пугает. С лекарствами шутить опасно.
— Так ты не хочешь, чтобы такое случалось и впредь? Я заглянул в блестящие синие глаза. Что-то в ее преисполненном решимости взгляде меня испугало.
— Ты, наверное, ненавидишь ее, да?
— Больше, чем кто бы то ни было, — тихо сказала она. — Даже больше, чем ты.
— Что она тебе сделала?
— Ничего. Совсем ничего. Более того, она со мной мила настолько, насколько только способна. Просто у нее есть все, о чем я мечтаю, а она этого вовсе не заслуживает.
— Тогда почему ты работаешь на нее?
— А почему ты женился на ней, Чед?
— Это другое дело.
— Совсем нет. Ты женился ради ее денег. А я работаю на нее, чтобы быть рядом с деньгами, пользоваться ее роскошью. — Она выглянула из оконца кабинки. — Через несколько минут мы причалим. Поцелуй меня, Чед. Я сжал ее в объятиях и порывисто поцеловал. Я не мог поверить, что это случилось со мной. Впервые в жизни я по-настоящему полюбил. Ева, словно инфекция, проникла в мою кровь, сжигая меня заживо.
— Не надо, дорогой.
Она легонько оттолкнула меня.
— Давай посмотрим правде в глаза, — сказала она, поправляя прическу. — Возможно, нам никогда больше не представится такой случай. На яхте будет слишком опасно. Ты не знаешь ее так, как знаю ее я. Она подозрительна и ревнива и обладает дьявольской способностью вынюхивать любые тайны.
— Я что-нибудь придумаю. Когда мы вернемся в Клифсайд, нам будет легче встречаться.
— Нет, Чед, ты заблуждаешься. Там будет еще сложнее. Там я должна быть у нее под рукой в любое
