меня дух захватило.
При виде ее спутника все во мне закипело. Он был примерно моего сложения: крупный, мощный и широкоплечий. Волосы, правда, посветлее. Но, главное — он был моложе и привлекательнее, чем я. На нем были мешковатые темные брюки и поношенная спортивная куртка. Было непохоже, чтобы у него водились деньги, и от этой мысли во мне вспыхнула надежда.
Я следил за ними примерно час.
Ева оживленно говорила, тогда как Ларри был подавлен. Он явно слушал ее вполуха и время от времени подавлял зевок.
Я вдруг сообразил, что он определенно томится. Потом мне пришло в голову, что, должно быть, я сам так выгляжу со стороны, когда мне надоедает Вестал.
Чем больше я за ним наблюдал, тем больше убеждался в правильности своей догадки: он тяготился обществом Евы. То и дело, когда она не видела, он украдкой поглядывал на часы. Я также заметил, что Ева с видимым трудом поддерживает беседу, и почувствовал некоторое удовлетворение.
Примерно в четверть девятого они встали из-за столика. Ева оставила под бокалом пятидолларовую бумажку.
Ларри то ли не видел этого, то ли так было условлено, поскольку сам он даже не попытался позвать официанта и расплатиться по счету.
Они направились к входу в отель. Я не отставал. Когда они поднимались по лестнице в ресторан, Ева взяла его под руку, но буквально через несколько шагов Ларри высвободился.
Я не последовал за ними в ресторан, а устроился на балконе и наблюдал через окно.
Ужин еще не кончился, когда Ева отказалась от неравной борьбы, и остаток трапезы прошел в молчании.
Ларри уже откровенно скучал, а на бледном и прекрасном личике Евы появилось выражение несказанной муки и тоски, которое мне столь часто доводилось видеть на физиономии Вестал.
Теперь я думаю, что это было и в самом деле забавно:
Вестал мучилась из-за меня; я мучился из-за Евы, а Ева мучилась из-за Ларри. Если бы еще Ларри мучился из-за Вестал, дело было бы в шляпе. Потеха, да и только.
Закончив ужинать, Ева незаметно сунула в руки Ларри две бумажки, которыми он и расплатился с официантом.
Они вышли на балкон, но я уже успел спрятаться.
— Может пойдем на пляж? — предложила Ева, когда они остановились на верхних ступеньках лестницы. Ларри помотал головой.
— Извини, но мне пора возвращаться. Я должен встретиться с одним парнем…
Значит, не я один собирался встретиться со столь кстати подвернувшимся парнем. Лицо Евы вспыхнуло.
— Ты лжешь, Ларри! Ты отлично знаешь, что мы…
— Хорошо, хорошо, — прервал он. — Пусть я лгу. Да, я ни с кем не должен встречаться, но у меня дел по горло. Бога ради, не строй из себя влюбленную девочку и топай домой. В следующий четверг увидимся, если я смогу вырваться.
— Но, Ларри, у меня еще много времени. — В ее голосе появились молящие нотки. — Я же тебе говорила. Не уходи. Пойдем на пляж.
— Что там делать, черт возьми? Я не в настроении шляться по песку. Давай отложим. У меня дел до черта.
Он решительно двинулся вниз по ступенькам, оставив ее стоять на месте с несчастным лицом. Она последовала было за ним, потом остановилась, всплеснула руками и, подойдя к плетеному креслу, которое я занимал несколько минут назад, бессильно опустилась в него.
И Ева и я наблюдали, как Ларри подошел к автомобильной стоянке, залез в старенький грязный «форд» и отъехал в сторону Литл-Идена.
Ева сидела неподвижно, как изваяние, следя за ним, пока машина не скрылась из вида. Я выбрался из-за пальмы и сел в соседнее с ней кресло.
Ева была так поглощена своими мыслями, что не обратила на меня внимания.
Я закурил сигарету и молча ждал.
Через некоторое время она заметила, что рядом кто-то есть, и подняла голову.
Наши взгляды встретились.
— Привет, Ева, — сказал я и растянул губы в улыбке.
Она вздрогнула. Поочередно в ее глазах отразились испуг, изумление и гнев.
— Что ты здесь делаешь?
— Шпионю за тобой. Твоя мамочка довольно плечистая и молоденькая, скажу я тебе. У нее сжались кулаки.
— А миссис Уинтерс знает, что ты здесь? — спросила она, свирепо сверкая глазами. — Почему ты удрал с вечера?
— Я должен был встретиться с приятелем, Ева. Она опять содрогнулась.
— Когда мужчине надоедает женщина, он всегда должен встречаться с приятелями, — подлил я масла в
