ему, что занимаюсь официальным расследованием и прислан проверить его работу, в частности, случай с утопленником. Тут он весь сложился в гармошку, как мокрый бумажный веер. Так перетрухал, что долго не мог ничего накорябать на бумаге.
— Надеюсь, ты не говорил ему, что работаешь в полиции?
— Конечно, нет! В министерстве юстиции.
Акитада, захохотав до упаду, взял в руки листок. Городовой набросал грубую схему улиц, канала и прилегающих к нему частных владений. Все они имели на схеме квадратные очертания и были отмечены именами владельцев. К счастью, почерк городового оказался лучше, чем у Торы. Указав пальцем на один из наиболее крупных квадратов, Акитада сказал:
— Смотри!
Тора, моргая, тупо смотрел на листок — его навыки к чтению находились в зачаточном состоянии.
— Что-то не разберу, что здесь написано.
— Курата.
— Курата? Святая Каннон[11]! Неужели? — Тора распрямился и постучал кулаком по лбу. — Ну и ну! Какой же я дурак! Я же сам был в его лавке! А со стороны канала совсем не узнал это место. Думаете, это он?
Акитада кивнул.
— То есть это он задушил Омаки ее же собственным поясом?
Акитада снова кивнул.
— Вот ублюдок! Значит, он унес пояс с собой, чтобы его по нему не вычислили?
— Думаю, да.
— Но он отдал его Юмакаи. Зачем? Ведь Курата явно не из тех, кто подает нуждающимся.
— Он спешил избавиться от пояса, но допустил роковую ошибку, решив, что лучше всего отдать пояс нищему.
Тора улыбнулся во весь рот.
— Хвала Будде! Так и надо этому гаду! — Глаза его вдруг округлились. — Э-э, а ведь это я первым сообщил вам об этом подонке!
Акитада рассмеялся:
— Да, Тора. Что верно, то верно. Ну что бы я без тебя делал? Давай-ка покажи место, где городовой выудил из канала тело, а потом мы передадим твои сведения Кобэ.
Тора взял в руки хозяйскую кисточку, лизнул ее и окунул в уже подсыхающую тушь. Старательно начертил на карте крестик на задворках лавки Кураты, и они с Акитадой удовлетворенно заулыбались.
Кобэ нервно расхаживал по кабинету, когда вошли Акитада и Тора. Завидев Тору, он рявкнул:
— Это ты оставил записку о местонахождении тела нищего? Где ты, к чертям, шляешься?
Тора перевел взгляд на Акитаду, а тот удивленно приподнял брови:
— Он выполнял мое поручение.
— Вот как? А вы, как я понял, пришли позлорадствовать?
— Вовсе нет. Я просто хотел поинтересоваться, нет ли каких новостей.
— Мы откопали тело. Тюремный лекарь сказал, что это убийство. Его задушили, как и девушку. В воду его бросили уже мертвым. Вы это хотели услышать?
— Я ожидал это услышать, — уточнил Акитада. — Мне очень жаль, что так получилось, но по крайней мере это помогло Торе разгадать оба убийства.
Кобэ изумленно уставился на Тору, потом перевел взгляд на Акитаду:
— Вы шутите? Он раскрыл эти убийства?!
— А почему бы нет? — Акитада смело встретил его взгляд. Кобэ отвел глаза первым, и Акитада продолжил: — Я был занят в университете, и Тора вел расследование сам. Он побеседовал с родителями Омаки и с ее подружками из веселого квартала. Вчера он отправился в город искать Юмакаи. Тора нашел его слишком поздно, но смерть старика оказалась не напрасной. Она указала на того, кто убил Омаки.
Кобэ яростно сжал кулаки.
— Хотел бы я знать, почему ваш слуга не явился сюда, чтобы отчитаться? Выяснив хоть что-то о знакомствах девушки, он должен был рассказать нам о них. Мы потеряли сегодня несколько часов, разыскивая его, чтобы узнать, как он нашел тело.
Акитада невозмутимо объяснил:
— Я уже сказал, что посылал Тору раздобыть побольше сведений, и он только что вернулся. Мы явились сюда, как только у нас появилась полезная информация. Так вы выслушаете нас, или мы так и будем понапрасну тратить время?
Глаза Кобэ свирепо сверкнули.
— Какая еще новая информация?
Акитада разложил на столе карту городового и указал на поставленный Торой крестик:
— Насколько я понимаю, тело нищего было обнаружено квартальным городовым именно здесь.
Кобэ склонился над схемой и кивнул:
— Да, примерно здесь. И что?
— Обратите внимание на имя владельца прилегающей территории. — Акитада разложил рядом со схемой список торговцев, составленный Сэймэем. — А теперь посмотрите сюда! Это имена торговцев, поставлявших товары для праздника в парке в тот день, когда была убита Омаки. Одно и то же имя появляется дважды.
Кобэ взял в руки список и просмотрел его.
— Курата. — Он заглянул в схему. — Полагаете, кто-то из его работников сделал это?
— Нет. Мы считаем, что девушку убил Курата, так как она ждала от него ребенка и требовала, чтобы он женился на ней. И он же убил нищего Юмакаи, поскольку тот мог опознать в Курате человека, давшего ему парчовый пояс Омаки.
Кобэ громко расхохотался:
— Да это же невозможно! Курата — владелец лучшей лавки, торгующей шелком в столице. Крупные торговцы вроде него поручают доставку товара приказчикам и посыльным. Вряд ли он стал бы заниматься этим сам.
— А я убежден, что он занимался этим сам. Сам доставлял шелковые подушки. Это был важный для него заказ. К тому же Курата назначил роковое свидание девушке, и роль посыльного была для него хорошим прикрытием.
— Это все ваши домыслы.
— Нет. Это единственный вывод, который напрашивается, если собрать воедино все факты. Омаки знала, что парк закрыт для посетителей, но все-таки проникла туда. Привратник видел, как она входила, но потом напрочь забыл о ней, поскольку пропускал прибывшие товары. Когда вы допрашивали его насчет других посетителей, он припомнил только Тору и меня. Ему просто не пришло в голову упомянуть о тех, кто занимался доставкой. Ведь привратник прекрасно знал, что у этих людей есть свободный доступ в парк. Из этого следует, что у Омаки было назначено свидание с человеком, занимавшимся доставкой.
Подумав, Кобэ кивнул:
— Да, такое возможно.
Акитада продолжил:
— Посетив семью погибшей девушки, Тора выяснил, что у нее был не только дорогой парчовый пояс, которым ее задушили, но и другие дары из этого магазина.
Кобэ с недоумением посмотрел на Тору:
— Но такой человек! Столь уважаемый и почтенный гражданин! Где он познакомился с этой вертихвосткой?
— Видите ли, Курата частенько захаживал в «Старую иву», — объяснил Тора. — Очень многое о нем знает тетушка, владелица заведения. Как раз в нем Омаки и играла на лютне.
Кобэ смотрел на Тору, не в силах скрыть удивления.
— Но даже если он обрюхатил ее, что с того? Разве Курата не мог откупиться? Говорят, он богат.
