— Смотрю, ты не терял времени даром. Студент, наверное, Исикава. На ближайших экзаменах от него ждут лучших результатов, вот он, кажется, чуточку и загордился. Боюсь, его высокомерие в будущем выйдет ему боком. — Улыбка исчезла с лица Хираты. — В этом мире одного таланта и способностей недостаточно, если молодой человек из бедных не обладает такими качествами, как смирение и любезность.
— Что же случилось с нашим университетом? Здесь теперь все по-другому. Повсюду признаки запущения и разлада. Студенты демонстрируют высокомерие, профессора откровенно злословят друг о друге. Когда я учился, такого не было.
Хирата замер и внимательно посмотрел на Акитаду.
— Сейчас у нас не лучшие времена. — Он снова улыбнулся. — Но ты не грусти! Все не так плохо. Ты полюбишь своих студентов и наверняка оценишь по достоинству кое-кого из новых коллег.
— Профессор Оэ утверждает, что здесь учится внук покойного канонизированного принца Ёакиры.
— Да, это так. Бедный мальчик будет посещать твои занятия.
Акитаду заинтриговали эти слова, но, не тратя времени на расспросы, он решил вернуться к своей первоначальной цели:
— Я заглянул в прихожую храма Конфуция. Туда, кажется, может зайти кто угодно. Вы помните, кто был вместе с вами на церемонии?
Хирата развешивал на вертикальном щитке огромную схему государственного устройства.
— Были Оэ и Оно. Они никогда не пропускают молебен. Такахаси тоже должен был прийти, хотя я не припоминаю, чтобы видел его. Еще, конечно же, Нисиока и Танабэ. Насчет Фудзивары и Сато я не уверен. Фудзивара небрежно относится к подобным обязанностям, хотя в остальном он настоящий гений. Подозреваю, он частенько прикладывается к бутылочке, и Сато составляет ему компанию. Вообще-то я думаю, они оба тебе понравятся, когда ты узнаешь их поближе. Мы также часто приглашаем на церемонии наших лучших студентов, правда, они не всегда приходят. Полагаю, подобные мероприятия слишком скучны для них. Впрочем, Исикава был там в тот вечер, в этом я не сомневаюсь.
— Я очень удивился, застав Сато в комнате с женщиной. Он утверждал, что дает урок, но, по-моему, они упражнялись в чем-то совсем другом, в не в игре на лютне.
Хирата удивленно поднял брови.
— Мой дорогой мальчик, ты рассуждаешь как заправский ханжа. Конечно, нам известно о том, что Сато дает частные уроки. Теоретически это против правил, но гейши из веселого квартала охотно учатся у Сато его знаменитой технике, а ему нужны деньги. Преподавательская зарплата, видимо, утекает у него сквозь пальцы, как вода, и он вечно в долгах. Здесь ты должен сделать скидку на артистический темперамент.
— Но такое поведение способно сделать его мишенью для нашего шантажиста.
— Ему никогда не удалось бы выплатить такую сумму. По крайней мере мне так кажется. Надеюсь, что это не Сато. Во-первых, он гений, а во-вторых, у него большая семья, которую нужно кормить.
— Тем хуже. Так или иначе, но пока он единственный из ваших коллег, кто замечен в незаконных или аморальных поступках. Кстати, мне вот что еще пришло в голову. Как выглядело ваше кимоно? Не было ли в раздевалке похожего на него?
— Ну конечно! Как я об этом не подумал?! У меня было зеленое шелковое кимоно с мелким узором в виде цветущей вишни. Только вряд ли у кого-то еще мог оказаться такой рисунок.
— В темноте мелкий узор можно и не заметить. Кто-нибудь еще тогда был в зеленом?
— Танабэ, Фудзивара и Такахаси.
— Так много?! — изумился Акитада.
— У нас у всех одна степень. Поэтому и один цвет — нам полагается ходить в зеленом.
— А как же Оэ?
— Э-э, нет. Глава факультета китайской литературы превосходит всех нас на одну степень. Оэ всегда ходит в синем.
— Понятно. А как же все остальные? У них более низкие степени?
— Да. И знаешь, как мне ни стыдно в этом признаться, но из трех моих коллег, носящих зеленое, я выбрал бы Такахаси. Это похоже на него.
Их разговор прервали топот ног по деревянному настилу веранды и шумные смеющиеся молодые голоса.
— А вот и твои ученики, — улыбнулся Хирата.
— Мои?! — Акитада вдруг запаниковал. — Я думал, вы готовитесь к своим занятиям.
— О нет. Но не стоит волноваться! Они пока зеленые юнцы. Для начала им необходимо усвоить основы устройства нашего государства, а уж потом приступать к изучению сложных законов. Полагаю, тебе-то эти законы известны так хорошо, что ты мог бы цитировать их наизусть во сне.
Дверь распахнулась, и в класс хлынули юнцы всех возрастов от двенадцати до восемнадцати лет в хлопковых синих кимоно. Кланяясь на пороге, они занимали свои места. Акитада очень удивился, когда последним в класс вошел человек лет под шестьдесят в таком же темно-синем студенческом кимоно и, как другие ученики, тоже поклонился и сел. Акитада вопросительно посмотрел на Хирату.
— Это господин Юсимацу, — прошептал Хирата. — Он потратил много времени, чтобы поступить к нам, и потратит еще больше, чтобы его допустили к первому экзамену. Усердие и старания этого человека так велики, что я по-настоящему восхищаюсь им.
Взяв Акитаду под руку, Хирата вывел его на середину комнаты и поклонился классу. Акитада последовал его примеру, и студенты ответили ему почтительным поклоном.
— Это ваш новый наставник, учитель Сугавара, — объявил Хирата. — Он пришел к нам из министерства юстиции, где до недавнего времени служил следователем-кагэюси. Можете задавать ему любые вопросы.
Произнеся это, Хирата поклонился Акитаде и ученикам и вышел.
В комнате стояла мертвая тишина. Акитада сел за свой столик и окинул взглядом студентов. Те смотрели на него не мигая. Все они были вполне обычными юношами — все, кроме господина Юсимацу, смотревшего на Акитаду с приоткрытым ртом. Один мальчик, самый младший и хрупкий, с красивыми, тонкими чертами лица и темными кругами под глазами, сидел чуть в сторонке от других. Только у этого мальчика был такой отстраненный вид, словно его не интересовали ни занятия, ни появление нового учителя. Акитада ободряюще улыбнулся ему, но мальчик, никак не отреагировав на это, смотрел куда-то вдаль.
— Простите, господин, у меня вопрос, — подал голос Юсимацу. — А чем занимается кагэюси?
Один из юношей, презрительно фыркнув, ответил ему:
— Тупица! Кагэюси ведет дела по расследованию растрат крупных чиновников.
Ничуть не оскорбившись, господин Юсимацу с поклоном смиренно ответил юноше:
— Благодарю вас за наставление. Вы очень добры.
Смутившись, Акитада обратился к классу:
— Меня направляли в провинцию Кацуза, где незадолго до этого был смещен со своего поста тамошний правитель. В нашем государстве принято приводить в порядок все учетные записи крупных должностных лиц, прежде чем вновь назначенное лицо займет свой пост. Возможно, когда-нибудь и кого-то из вас назначат проверять официальные отчеты или управлять провинцией. Поэтому сейчас вам необходимо серьезно изучить этот вопрос.
— Господин учитель, а это была трудная работа? — спросил другой юноша.
Акитада замялся:
— Не то чтобы очень трудная. Мне помогало много хороших людей, но… — Пытливые глаза были устремлены на него. — Но там были и плохие люди. Побуждаемые алчностью, они замыслили и совершили убийство, которое сделало мою задачу необычайно тру… — Закончить фразу ему не пришлось.
Худенький мальчик вдруг вскочил. Бледный как полотно, сжимая кулаки, он выпалил:
— Господин учитель, можно мне выйти? — и, не дожидаясь ответа, выбежал из комнаты.
Акитада удивленно смотрел ему вслед.
— Как зовут этого мальчика? — спросил он.
— Это князь Минамото, — с готовностью объяснил кто-то из учеников, а его сосед злорадно
