Кормчая книга

так много настоящих древностей, – безнадежно обвел он рукой, – а почти никто не ходит.

– Я хожу, – возразил Ларвик.

– Что мне с чашки кофе?

Обиженно дыша бармен скрылся за дверью.

«Когда умный человек берется указывать людям новый путь, к тому же, единственно верный… Он не должен конкретизировать деталей… Конкретизация ведет к ошибкам…» Какой конкретизации испугался доктор Джаун? Ларвик всем нутром чувствовал, что предстоящий разговор с Севром Даутом может сложиться нелегко. И не потому, что Даут является официальным и постоянным представителем колоний в Большом Совете, а потому, что тема выглядела достаточно неопределенной.

Ларвик вздохнул.

Конечно, человечество никогда не откажется от своих завоеваний.

Как бы ни хотели этого колонисты, никто не откажется от космических кораблей, от межпланетных станций, даже от Волновых заводов. Какой смысл уминать лезущее из квашни тесто? Лучше вывалить тесто в более объемистую посудину (освоив, к примеру, околосолнечное пространство), или отказаться от хлеба (от технологического развития, как того требуют колонисты), но разве это будет правильно? Биосинты вряд ли выручат колонистов, если НТЦ рухнут. В конце концов, все биосинты выращиваются в НТЦ. Правда, толкователи считают, что биосинт и колонисты уже слились в некую единую систему, которая якобы крепче системы МЭМ – Человек. Крепче хотя бы потому, что (в отличие от машин) биосинт, как все живое, способен вести себя. Думаете, это просто? А попробуйте взять на себя функции собственного химического обмена. Сколько и каких аминокислот надо выделить в данный текущий момент в печень или в почки?… Сколько и через какое время надо впрыснуть в кровь инсулина, а в желудок соляной кислоты?… И прочее, и прочее, и прочее…

Дождь так и не перестал, но настроение Ларвика улучшилось.

VII

УИЛЛ АЙТИС, сменный техник, Волновые заводы, НТЦ.

1. Нельзя так ставить вопрос – какое! Все хорошо на определенном этапе. Надо успевать, надо вовремя вводить в действие новинки. А мы отстаем, мы не успеваем приспосабливаться к собственным производным. Ребята из общин правы в одном: наша технология и мы сами становимся все более и более отчужденными. Я, например, никогда уже не смогу отказаться от привычной жизни в НТЦ, и колонии меня не заманишь, но на какую-нибудь уединенную биостанцию я бы сбежал. Не раздумывая. Но вопрос – на какую? Нас слишком много, чтобы иметь нормальный выбор. Честно говоря, мы давно живем как по инерция.

2. Не ответил.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Не ответил.

ДЕЛЛ ТИНС, 40 лет, член Совета Матерей, НТЦ.

1. Общая школа. Без вариантов. Не надо забывать, что настоящая жизнь человека начинается с Общей школы. Думаю, многие переживают, заканчивая Общую школу. Но нужны реформы. Я не хочу, чтобы самые талантливые ученики Общей школы носились босиком носились по лесам и болотам, выбросив из голов все, чему мы их учили долгие годы. Надо что-то делать и с НТЦ. Мы попали как бы в заколдованный круг. Мы заколдованы собственными машинами, мы не можем без них, зависим от них. Если биосинт получит возможность самовоспроизведения, мы, может, избавимся, наконец, от самых опасных машин, от тех же, скажем, Волновых заводов или Масляных зон. А может и в У-регионе наведем порядок. Я растеряна… Я хотела бы, чтобы мои ответы дошли до сведения воспитанников…

2. Не знаю.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Я слышала толкователей. И не понимаю, о чем они говорят. Идея становится настоящей движущей силой только тогда, когда появляется возможность ее реализации.

ЧАККИ, 60 лет, оператор реала Макуны, НТЦ.

1. Не ответил.

2. Не ответил.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Толкователи, на мой взгляд, создают новое искусство. В самом деле, берешь достаточно известный предмет, именно известный, в этом есть определенная прелесть, и растолковываешь людям те его стороны, на которые они не обращают внимания. Нового в общем ни на йоту, но невероятно возбуждает!

СОУЛ, 50 лет, Директор Отдела Особых мнений, НТЦ.

1. МЭМ.

2. Не ответил.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Если в толкованиях есть смысл, заниматься ими должна МЭМ.

Ларвик вышел из флайера и недоверчиво покосился на густые кусты.

– Сайклис!

В голосе не было ничего обидно, в просвете ветвей мелькнули любопытные глаза. Ларвик на секунду задохнулся: Икейя? Но тут же взял себя в руки. Икейи нет. Она явилась в мир на несколько минут всего лишь как отражение твоих скрытых желаний. Ее нет и не будет. А в общине ты для всех сайклис.

– Он сайклис! Он не может пойти с вами.

Голос, прозвучавший за спиной Ларвика, не был груб, но веселая возня в кустах сразу стихла, потом послышался быстрый топот детских босых ног. А из-за высокой туфии вышли улыбающийся Тафр – член Большого Совета, и Севр Даут, представляющий в Совете Южные общины.

– Вам повезло, Ларвик.

– Вы так думаете? Почему?

– Сегодня, праздник, – добродушно прогудел Тафр и кивнул спутнику: – Севр, это Ларвик. Он из Отдела Особых мнений.

– Я знаю.

Похоже, они спешили.

– У вас ровно тридцать минут, Лаврик. Я считаю, что и этого много, но в такой день… – Тафр довольно потер большие руки. – Надеюсь, мое присутствие не помешает беседе?

– Нисколько.

– Тогда не теряйте времени.

Они не похожи на лентяев, невольно отметил про себя Ларвик. Они обветрены, широкоплечи. Физическая мощь… Спокойствие… Слухи о состоянии общин, наверное, как всегда, не соответствуют действительности…

– Вчера я навещал мастера Закариа.

– Как он после операции?

– Пока слаб.

– Завтра мы заберем его в клан Уитни. У нас он быстро встанет на ноги.

– А он согласится?

– Он член клана.

Наступила неловкая тишина. Мы слишком плохо информированы, подумал Ларвик. Или Соул специально не ставил меня в известность? Мастер Закариа – член клана? Почему-то эта неожиданность показалась Ларвику неприятной.

– Этот ваш праздник лис, – спросил он. – Чему он, собственно, посвящен?

– А вы уверены, что задаете нужные вопросы? – обеспокоился Тафр. – У вас осталось двадцать шесть минут.

– Не уверен. Но с чего-то надо начинать.

– А вы начните прямо с дела.

К ужасу Ларвика, Тафр наклонился и, ловко ухватив с земли какую-то травинку, прямо с земли, сунул ее в рот.

– У нас это можно.

– Да, конечно… – не очень уверенно пробормотал Ларвик. Он слышал о чистых землях в колониях, но не до такой же степени. До конца разговора он так и не смог отвести взгляд от широкоплечего человека, весело и легкомысленно жующего травинку, сорванную прямо с земли. – Если начинать прямо с дела, меня интересуют «Черновики» доктора Джауна. Точнее, как можно получить у МЭМ их оригинал?

– Это общеизвестно, – удивился Севр Даут. – Прямо через Большой Совет. Там задействована специальная подкомиссия.

– Но ни вы, ни мастер Закариа не подавали заявку. По крайней мере, нам об этом ничего не известно.

– А зачем мне подавать заявку?

– Чтобы ознакомиться с «Черновиками», – терпеливо пояснил Ларвик. – Вы ведь работали с оригиналом, правда? Вы ведь не будете отрицать, что лекция, прочитанная вами в Легитаре, свидетельствует о том, что вы прекрасно знаете оригинал.

– А как иначе? – еще больше удивился Даут. – Когда я чем-то занимаюсь, я занимаюсь этим всерьез.

– Но вы не имели разрешения Большого Совета на работу с «Черновиками»! А работая с ними без разрешения, вы нарушали Правила Вуда. А распространяя полученный материал, нарушали Девятую поправку.

– Честно говоря, я как-то не задумывался над этим.

– Не задумывались?

Ларвику нравились эти люди, но все вокруг казалось чужим и сами они казались ему чужими.

– Я считаю, – усмехнулся Севр Даут, – что все эти правила и поправки придумываются кретинами.

– Вы говорите об этом так просто?

– А как надо? Чему служат запреты? Лучше уничтожить «Черновики», чем провоцировать людей бесконечными разговорами.

– Уничтожить? Сперва вы нарушаете закон, запуская руку в закрытые блоки памяти. Затем нарушаете закон, распространяя закрытые материалы. А теперь предлагаете уничтожить те же материалы?