Что рассказал мне Казанова

– Выходит, твоей родственнице удалось начать в Стамбуле новую жизнь?

– Да. В качестве писательницы, – ответила Люси. – Похоже, она все-таки нашла семью, где ее полюбили, как родную.

Ли взяла шляпу, лежавшую на стуле, и начала задумчиво вертеть ее на пальце. Шляпа была коричнево-змеиного цвета с лентой шоколадного оттенка.

– Эх, как бы нам узнать, что же она чувствовала по отношению к Казанове, когда он уехал?

– Но мне это известно. И у меня есть доказательства.

– Какие же?

– Секунду. – Люси взяла шкатулку, принадлежавшую Тимоти Адамсу, слегка помедлив, чтобы подогреть нетерпение Ли. – У меня есть ответ Желанной на последнее письмо Казановы. Моя тетя нашла еще несколько писем, спрятанных в вещах моего прапрапрапрадеда. Эти шкатулки давали сенаторам при назначении на должность. В них обычно хранили бумаги, ручки, перья, даже хрустальную флейту.

– Люси, ты еще долго будешь испытывать мое терпение? Я разве не говорила тебе, что в гневе я страшна?

– Да, много раз. Но, пожалуйста, послушай. Желанная написала письмо Казанове, но он умер в тысяча семьсот девяносто восьмом году, прежде чем это послание до него дошло. Тимоти Адамс положил письмо в эту шкатулку. Тетя сказала, что он, наверное, просто не знал, что с ним делать. Письмо было слишком компрометирующим доказательством их отношений вне брака, неприемлемым для викторианских времен. Но, полагаю, он немало размышлял о Желанной Адамс, думал, как бы сам поступил на ее месте…

– Люси, переходи к сути.

– Я как раз и собираюсь это сделать. – Девушка открыла шкатулку и извлекла письмо.

«19 октября 1800 года

Милый Джакомо!

Я была слишком зла на тебя, когда ты покинул Константинополь три года назад. Как же я тебя ненавидела за то, что ты так долго меня дурачил. Что за нелепое убежденность, что меня надо обманывать, иначе я не заинтересуюсь тобой. Но пойми, себя я тоже ненавижу. Я начала подозревать, что ты подделал эти письма, еще во Фракии. В бреду ты бормотал слова, позволившие мне прийти к такому заключению. Когда болезнь прошла, я надеялась, что ты сознаешься в содеянном, и пообещала себе, что прощу тебя. Но поскольку ты мне ничего не сказал о подделках, я решила наказать тебя, настояв на продолжении нашего путешествия в поисках Эме. Отец всегда говорил, что причиной падения Адама была гордость. Если бы я рассказала тебе о своих открытиях, то наша, жизнь могла бы быть совсем другой.

Прошло достаточно времени, чтобы я полностью осознала, насколько мы любили друг друга. В этом замечательном городе у меня началась новая жизнь. Теперь я сожалею, что ничего не сказала тогда, так как чувствую: ты не желал мне зла. Да, я была наивной, но, возможно, было необходимо, чтобы ты меня обманул. Как еще иначе я бы сбросила это ярмо домашнего рабства с Френсисом? Я понимаю, ты хотел заставить меня жить, не неся груз заботы о старом человеке. Ты был не прав. Позволь мне приехать к тебе, и ты увидишь, с каким удовольствием я понесу это бремя.

Твоя Желанная»

– Она все знала, – сказала Люси. – Она знала, что Казанова обманывал ее. И хотела наказать его. Но, думаю, что могу ее понять. Поскольку привыкла видеть нечто жалкое в людях, позволяющих разбивать свои сердца.

– Мы всегда боимся оказаться в дураках, – ответила Ли.

– По крайней мере, она смогла построить новую жизнь на чужой земле. Но подожди – есть еще одно: ответ на ее письмо от графа Вальдштейна.

«6 декабря 1800 года

Дорогая мисс Адамс!

Шевалье де Сейнгальт умер два года назад от инфекции. Его смерть произошла буквально за несколько дней до того, как приехал химик Исаак Бей, прибывший слишком поздно со своими травами, лекарствами и лангустами, которых так любил покойный. Месье Вей подумал, что вам будет полезно знать, каким счастливым вы сделали шевалье де Сейнгальта на закате его жизни. Так что он попросил меня переслать вам письма, которые шевалье писал своему другу Исааку во время вашего путешествия.

Граф Вальдштейн»

– Ну и как, Ли? Тебе до сих пор не нравится Казанова?

– А с чего ты взяла, что он мне не нравится? Этот человек был созданием Венеции, города, давшего ему жизнь. Казанова просто не мог привязать себя к кому-нибудь. Но он знал, как наслаждаться жизнью. Ценю его за это. И за его справедливую оценку…

– Женщин? – криво улыбнулась Люси.

– Ты истинная дочь своей матери. Идешь прямо к сути вопроса. Предполагаю, тебе известно, что произошло с Казановой после того, как он покинул Желанную в Стамбуле?

– Это книга Артура Саймонса. Ты знаешь его? Викторианский ученый, открывший две утраченные главы из опубликованных мемуаров Казановы. Не читала?

Ли покачала головой.

– Так вот, Саймонс нашел четвертую и пятую главу последнего тома. Разумеется, я надеялась, что он, среди прочего, отыскал и какие-нибудь документы, относящиеся к Желанной Адамс. Но он ничего не говорит о визите Казановы в Венецию на склоне лет. Хотя и упоминает Финетт, собаку шевалье. Когда я прочитала это, то как будто вышла за пределы нашего времени и коснулась самого Казановы.

– А Саймонс надежен как биограф?

– Да. Он посетил замок графа Вальдштейна через сто лет после смерти Казановы. Здесь он и нашел утраченные главы мемуаров в одном из шести ящиков, забитых манускриптами Казановы и его письмами, в библиотеке, где тот некогда работал. Она находилась на первом этаже, там было около двадцати семи тысяч книг и портрет Казановы на стене.

– Да, вижу, ты провела всестороннее исследование. Хотя чего еще от тебя можно было ждать?

Люси улыбнулась.

– Ну, хватит о Казанове. Нас ждет десерт, который, как мне кажется, ты никогда в жизни не пробовала.

Эпилог

Люси Адамс

«Архивы и специальные коллекции Миллера»,

Гурон-стрит, 131,

Торонто

15 марта 2005 года

Дорогая Люси!

Большое спасибо за приглашение сопровождать тебя и Эндера в вашем исследовании странствий Желанной Адамс по Черному морю. Как странно вспоминать, что именно перевод турецкого документа свел вас вместе. Кажется, это было давным-давно.

Хотела бы я поехать с вами. Трудно жить без безрассудных путешествий, которые одни только и могут сказать, кто мы есть на самом деле, ведь так? Но мой летний курс заканчивается только в августе, а до этого мы с Линн-Энн наслаждаемся учительством и чтением лекций. Каждый день мы приходим к океану посмотреть на уходящие рыбацкие суда. Я рассказала ей, что ты работаешь в крупнейших канадских архивах, обращаясь со старинными документами благоговейно, в перчатках и белоснежном халате. Ты все еще пользуешься ими?

Когда я в последний раз навещала тебя, ты походила на шеф-повара.

С любовью,

Ли

P. S. Я исследовала данное писцом описание Бендис – той богини, которой поклонялись разбойники. Насколько мне известно, она не связана с культом Афродиты, хотя с большой долей уверенности можно сказать, что здесь есть определенные ассоциации с Артемидой. Как повелительница диких зверей, она могла принимать форму птицы, скорее всего хищной. Я сверюсь с «Культами греческих государств» Фарнелла и сообщу Эндеру, если найду что-нибудь.

Ли Проноси