туман проникает в легкие, он может за считанные дни свести в могилу. Мой первый муж страдал от чахотки, и третий тоже.
Я подчинился неизбежности и спросил, не окажет ли она мне честь и не выпьет ли со мною. Мария сделала меня беднее на один шиллинг, а потом открыла створку шкафа над полкой, налила нам по бокалу джина и разбавила водой.
Вскоре после этого хозяйка несколько опьянела. Для начала она прислонилась к стене, схватила меня за плечи своими мускулистыми ручищами и сообщила, что я видный мужчина. После чего попыталась поцеловать меня, выпила еще джина и принялась оплакивать своего третьего супруга, который тронул ее сердце более остальных.
— Мадам, скажите, где я могу найти мистера По, — прервал я ее душевные излияния. — Вы любезно пообещали поведать мне.
— Мистер По, — запричитала она, безуспешно пытаясь стащить передник через голову. — Мистер По покинул свою голубку. Вылетел из нашего счастливого гнездышка.
— Да, я понял, мадам, но куда?
— В Семь Циферблатов[21], — всхлипнула Мария и внезапно стала спокойной, как монашка. — Он сказал, что получил место секретаря при каком-то джентльмене, поэтому нужно переехать поближе к новому месту работу. Видите ли, «Фонтан» для него уже не слишком хорош.
— А где именно в Семи Циферблатах?
— Он живет в доме на Куин-стрит, — при этом ноги хозяйки подогнулись, и она медленно сползла по стене, а ее колени возвышались как две горы, пока, наконец, не коснулись гигантских холмов груди. — В том доме еще живет предсказатель судьбы. Такой воспитанный мужчина. У него попугай говорит по- французски. Так вот, он посмотрел на мистера По — ну, предсказатель, конечно, а не попугай — и сказал, что видел у его ног красивую женщину и все богатства мира.
26
Когда я покинул таверну «Фонтан», туман сгустился еще сильнее. Глаза болели и слезились, из носа потекло. Я пробирался через кашляющую и плюющуюся толпу по направлению к Семи Циферблатам. По дороге я миновал церковь Святого Джайлса. Сама церковь возвышалась, как огромный серый кит на ложе океана. Казалось, я путешествую по городу, покоящемуся на дне моря, по подводному царству.
И только я развил эту фантазию, как вспомнил, что в Сент-Джайлс люди и правда тонули. Несколько лет назад в пивоварне «Подкова» взорвалась огромная цистерна с пивом. Тысячи литров пива, словно приливная волна, хлынули в церковный приход, смывая прилавки, телеги, сарайчики, животных и людей. А здесь многие жили в подвалах. Эти подземные дома залило, и восемь человек утонули, захлебнувшись в пиве.
Мысль о карающей волне, несущейся через улицы и переулки, подкрепила мучающее меня подозрение.
Это ощущение незаметно наползало на меня, постепенно становясь все более ощутимым, словно влага на простынях. Хотя я оборачивался и снова и снова посматривал через плечо, из-за тумана было сложно увидеть отдельных людей в толпе, буквально наступавшей мне на пятки.
Я остановился на углу, чтобы определиться, куда идти дальше, и тут шаги за моей спиной тоже, кажется, остановились. Я повернул направо на Нью-Комптон и пошел в обратном направлении. Теперь я уже был убежден, что кто-то действительно за мною следит. Я продолжал идти на запад, а затем резко повернул на Эрл-стрит и снова двинулся по направлению к Семи Циферблатам. Моя уверенность несколько пошатнулась. Я слышал вокруг себя столько шагов, что не мог выделить шаги человека, следившего за мною.
Я пересек Семь Циферблатов и медленно пошел по Куин-стрит, придерживаясь левой стороны и заглядывая в каждое здание, мимо которого проходил. Дойдя почти до середины улицы, я обнаружил небольшую лавочку, за мутным окном которой виднелась клетка с попугаем. Я толкнул дверь и вошел внутрь. Попугай пронзительно заверещал, издав странный резкий крик из трех слогов, которые постоянно повторялись. Еще мгновение, и этот крик превратился в слова и обрел смысл.
— Ayez peur![22] — голосила птица. — Ayez peur!
Комната была всего лишь около восьми футов в длину и восьми в ширину, и в ней пахло дымом и канализацией. Тем не менее это было наименее вонючее и самое теплое место на всей улице. В дальнем углу над печкой сгорбился какой-то человек. Он был одет в пальто, волочившееся по земле, кашне и замызганную шапочку из черного бархата. Ноги укутаны одеялом, чтобы защитить от сквозняка. Хозяин лавки повернулся поздороваться со мною, и я увидел чисто выбритое мясистое лицо с величественным, хоть и морщинистым лбом.
— Предсказываю судьбу, пишу на заказ баллады, как политические, так и любовные, лечу людей и животных, — нараспев произнес он зычным, хорошо поставленным голосом в манере, уместной для проповедника. — Лекарства от тяги к женскому полу, амулеты, исполняющие все желания людские как на этом, так и на том свете, комнаты на месяц или посуточно. Теодор Иверсен к вашим услугам, чего изволите?
Чтобы собеседник не превзошел меня в вежливости, я снял шляпу и поклонился.
— Имею ли я удовольствие беседовать с владельцем сего заведения?
— Ayez peur! — сказал попугай за моей спиной.
— Да, я арендую этот магазин, но смогу ли продлить аренду и в следующем году — это другой вопрос. — Иверсен положил трубку на столик перед печкой. — Полагаю, вы пришли сюда не за тем, чтобы узнать свое будущее, да и амулет вам тоже не нужен. Остаются лекарства и комнаты внаем.
— Ни то ни другое, сэр. Насколько я понимаю, один из ваших жильцом — мой старинный знакомый, мистер Дэвид По.
— Ах, мистер По! — мой собеседник отвернулся, чтобы помешать содержимое железной кастрюльки, стоявшей на огне. — Благородный джентльмен. Очень страдал от зубной боли.
— Он сейчас дома, сэр?
— Увы, нет. К сожалению, он покинул мою скромную обитель. По крайней мере, я так понял.
— Могу я поинтересоваться, когда именно?
Мистер Иверсен поднял брови.
— Два, нет, три дня назад. Перед этим он пару дней никуда не выходил из-за зубной боли. Неприятная штука в любом возрасте. На мой взгляд, так лучше уж совсем без зубов. Я предложил ему болеутоляющее, но он отклонил мою помощь. Ну, если джентльмен хочет страдать, то кто я такой, чтобы мешать ему.
— А он сообщил, куда собирается?
— Нет, ничего не сказал. Ушел потихоньку словно вор, хотя в отличие от вора ничего не украл. Неважно, он ведь все равно заплатил до конца недели.
— Значит, он покинул ваш дом навсегда?
— Не могу сказать. Вообще-то я знаком с безошибочными способами предсказания будущего, и будучи седьмым сыном седьмого сына, разумеется, обладаю даром ясновидения, но взял за правило никогда не использовать свои таланты ради себя самого.
— Ayez peur! — снова закричал попугай.
— Чертова птица, — буркнул мистер Иверсен. — Сударь, за вашей спиной на стуле лежит кусок мешковины. Не могли бы вы накинуть его на клетку?
Повернувшись, я уловил боковым зрением какое-то движение. Кто-то подглядывал за нами в окно. Стекло было закопченным и грязным, отчего все объекты по ту сторону окна покрывала рябь, словно они находились под водой. Нельзя исключать, сказал я про себя, что мое богатое воображение превратило эту самую рябь в шпиона. Я накрыл клетку и снова повернулся к владельцу лавки.
— Если вы полагаете, что мистер По может вернуться, значит ли это, что его вещи все еще в
