Ответ прозвучал неожиданно резко, и это несколько удивило молодого Дьюи. Однако тут уместно будет заметить, что, если девушка отвечает грубостью на вежливое замечание юноши, значит, сердце ее тщетно пытается ожесточиться против него.
Молчание длилось, пока они ехали вдоль берега океана, и уже осталось позади десятка два деревьев, из тех, что окаймляют дорогу, ведущую из города на Кэстербридж и Меллсток.
- Хоть я и ехал вовсе не за этим, но приехал бы и ради одного этого, сказал Дик, когда они поравнялись с двадцать первым деревом.
- Вот что, мистер Дьюи, не любезничайте со мной, пожалуйста, это нехорошо и ни к чему.
Дик уселся, как сидел раньше, и, откашлявшись, стал бросать на Фэнси красноречивые взгляды.
- Право, всякий подумал бы, что у вас ко мне есть дело и вы сию минуту к нему приступите, - непримиримо продолжала Фэнси.
- Да, конечно, всякий подумал бы.
- Никаких у нас с вами дел нет и быть не может!
Начало вышло неудачное. Дик переменил тактику и заговорил весело, как человек, твердо решивший никогда не влюбляться, чтобы не испытывать огорчений.
- Так как вам сейчас живется, мисс Дэй? Должно быть, весело?
- И вовсе не весело, Дик, вы же знаете.
- Веселиться не обязательно значит наряжаться.
- А я и не думала, что веселиться значит наряжаться. Господи! До чего же вы стали образованный!
- Похоже, нынешней весной с вами много чего приключилось.
- Вы что-нибудь заметили?
- Да так, ничего. Просто кое-что слышал.
- Что же это вы слышали?
- Слышал про одного красавчика с латунными запонками, медным кольцом и оловянной цепочкой для часов; говорят, он имеет какое-то отношение к вам. Только и всего.
- Ну, и расписали же вы мистера Шайнера, ведь вы его имели в виду? Запонки у него, как вам известно, золотые; цепочка настоящая серебряная; про кольцо я, правда, ничего в точности сказать не могу, да он и надевал-то его всего один раз.
- Пускай носил бы хоть каждый день, да не показывал всем и каждому.
- Для меня он ровно ничего не значит, - невозмутимо заметила Фэнси.
- Не больше, чем я?
- Вот что, мистер Дьюи, - сурово сказала Фэнси, - о нем я думаю не больше, чем о вас!
- Не больше?
Она отвернулась, чтобы получше обдумать все значение вопроса.
- Этого я вам точно сказать не могу, - отвечала она не без лукавства.
Они ехали довольно медленно, и вскоре их обогнала другая повозка, в которой тряслись фермер, его жена и работник; фермерша и работник во все глаза уставились на парочку. Фермер упорно глядел на хвост своей лошади.
- Отчего ж это вы не можете мне сказать? - спросил Дик, подхлестнув Красотку, так что теперь онп ехали почти вплотную за фермером, фермершей и работником.
Фэиси молчала, смотреть им было не на что, и оба поневоле стали разглядывать то, что маячило перед глазами: они заметили, что жена фермера стиснута между мужчинами, и каждый из них, чтоб дать ей побольше места, примостился на самом краешке сиденья и едет только что не на колесе, а шелковая накидка фермерши при каждом толчке вздувается у нее между лопатками, точно воздушный шар, и сразу же опадает. Почувствовав, что на нее смотрят, фермерша обернулась, и тогда Дик ярдов на десять приотстал.
- Фэнси, отчего же вы не можете мне ответить? - повторил он.
- Оттого, что вы значите для меня ровно столько, сколько я значу для вас, - тихо сказала она.
- Вы для меня - все на свете, - отвечал Дик, осторожно кладя руку рядом с рукой Фэнси и выразительно глядя на округлую линию ее щечки.
- Нет, Ричард Дьюи, не смейте меня трогать! Я ведь ничего не сказала, и сама еще не знаю, как отнесусь к вашим чувствам, - может, выйдет совсем наоборот, понимаете? Не трогайте меня, сэр! Ради бога, Дик, не надо. Ой, посмотрите-ка!
Причиной внезапного испуга Фэнси был совсем некстати показавшийся из-за правого плеча Дика фургон для перевозки досок; в нем лениво развалились четыре плотника, разъезжавшие по округе в поисках работы. Они глазели по сторонам и, по-видимому, были больше всего заняты тем, что перемывали косточки каждому живому существу, попадавшемуся им на глаза. Дик вышел из трудного положения, пустив лошадь рысью, и вскоре фургон с плотниками был уже еле виден, - пыль, поднятая колесами, обволакивала их, словно мгла.
- Скажите же, Фэнсж, ведь вы меня любите...
- Нет, Дик, не скажу; еще не время.
- Почему же, Фэнси?
- Не обижайтесь, но пока вам лучше называть меня "мисс Дэй". Да и мне не следовало называть вас Диком.
- Чепуха! Вы же знаете, ради вашей любви я готов на все. По-вашему, с любовью можно поступать как хочешь - то полюбить, то разлюбить, то упиваться ей, то ее отвергнуть?
- Нет, нет, я совсем так не думаю, - мягко возразила Фэнси. - но мне кажется, мне не следует думать о вас слишком много, пусть даже...
- Но ведь вам хочется думать обо мне, правда? Признайтесь же. Не надо таить правду, Фэнси. Пускай говорят, что женщина должна скрывать свои чувства, притворяться, будто не любит, и всякое такое, - не в этом счастье, уж поверьте мне. Женщина, честная в любви, как и во всем остальном, блистает добродетелями ярче всех, и в конце концов ей воздают должное.
- Ну если так, тогда я, наверное, немножко люблю вас, Дик, - нежно прошептала она, - но, прошу вас, больше ни слова.
- Раз вам так хочется, я сейчас ничего больше не скажу. Но немножко-то вы меня все-таки любите?
- Ну вот, зачем же вы заставляете меня повторять? Больше я ничего сейчас сказать не могу, будьте довольны и этим.
- Во всяком случае, я могу называть вас Фэнси? В этом ведь нет ничего дурного.
- Да, можете.
- И вы не станете больше называть меня "мистером Дьюи"?
- Хорошо, не стану. II
ДАЛЬШЕ ПО ДОРОГЕ Признания милой вдохновили Дика, и он тронул Красотку кнутом - хлестнул ее по шее, почти у самых ушей. Красотка, погруженная в свои думы и никак не ожидавшая, что Дик способен достать кнутом так далеко - ведь за всю поездку кнут добирался лишь до ее боков, - разом вскинула голову и пустилась резвой рысью, к великому удовольствию сидевшей позади парочки, как вдруг за поворотом дороги показалась повозка, в которой по-прежнему тряслись фермер, его работник и фермерша в развевающейся накидке.
- Чтоб им пусто было! Опять мы их нагнали.
- Ничего не поделаешь. У них такие же права на дорогу, как и у нас.
- Так-то оно так, да только неприятно, когда тебя разглядывают. Хорошо, когда на дороге ни души. Смотрите, какие коленца они выкидывают!
Тут колеса повозки фермера попали в рытвину, повозка резко накренилась, и все трое качнулись влево, когда же миновали яму, все трое подались вправо, выпрямились и снова затряслись по-прежнему.
- Станет дорога пошире, мы их обгоним.
Когда же появилась возможность осуществить это намерение., они услышали за собой легкий шорох колес, и мимо пронеслась новенькая двуколка, до того начищенная, что спицы колес сливались в сплошной сверкающий круг и отбрасывали на дорогу дрожащий луч, а дверцы и задняя стенка коляски сверкнули в глаза Дику и Фэнси, словно зеркало. Тот, кто правил, - по всей видимости, владелец экипажа, - был весьма недурен собой; рядом с ним сидел Шайнер, Проезжая мимо Дика и Фэнси, оба обернулись и с откровенным восхищением воззрились на девушку, пока им не пришлось обратить свое внимание на повозку фермера, которую они также обогнали. Дик мельком взглянул на Фэнси, пока ее столь пристально изучали, и затем, погрустнев, снова занялся Красоткой.
- Что ж вы совсем умолкли? - с непритворным участием спросила немного погодя Фэнси.
- Пустое.
- Нет, не пустое, Дик. Ведь не могла я запретить этим людям проехать мимо.
- Конечно, нет.
- Вы, кажется, обиделись на меня. За что же?
- Не могу сказать - вы сойдетесь.
- Лучше скажите.
- Ладно. - Судя по всему. Дика подмывало высказаться, даже с риском обидеть Фэнси. - Я вот подумал - кал же мы с вами по-разному любим. Стоило этим мужчинам посмотреть на вас, как вы сразу же забыли обо мне и...
- Ну, знаете, сильнее вы меня обидеть не сможете. Договаривайте!
- И на лице у вас было написано, как вам приятно, что вы им нравитесь.
- Не говорите глупостей, Дик! Вы же знаете, что это не так.
Дик с сомнением покачал головой и улыбнулся.
- Всегда доставляет удовольствие, когда тобой восхищаются. Вот я и призналась честно в своей слабости. Но ведь я ничем этого не обнаружила.
Взгляд Фэнси сказал Дику, что она будет стоять на своем, и он великодушно промолчал, чтоб ей не пришлось кривить душой. Да и кроме того, появление Шайнера дало иное направление мыслям Дика - он сразу вспомнил о том главном, что тревожило его до встречи с Фэнси, пока ее слова не приглушили его беспокойства.
