Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

за границу, включая поездку в Мехико осенью того года. Были приведены краткие сведения о стрелковой подготовке в морской пехоте.

– У меня возникают самые разнообразные вопросы, – сказал Боггс. – Предположим, он был таким превосходным стрелком. Но где он в этом практиковался?¹⁶

Члены комиссии интересовались, почему в отчете приводятся лишь краткие сведения о Руби, который мог лично знать Освальда, о чем в Техасе ходили слухи.

– Ясно, что им удалось немало узнать о жизни и привычках Освальда, – признал Боггс, – но здесь почти ничего нет об этом Руби, включая его перемещения, чем он был занят, как он туда попал.

Даже Форд, верный защитник ФБР, признал, что отчет «не настолько глубок, как следовало бы»¹⁷.

Из-за вопиющих недостатков в отчете Уоррен изменил свое понимание масштаба расследования. Председателю пришлось признать, что оно должно быть более подробным и продолжительным. Он сообщил членам комиссии, что убежден: необходимо выпустить обращение к правительству с требованием собрать «все материалы», касающиеся убийства. Комиссии потребуется рассмотреть тысячи свидетельских показаний и отчетов по материалам дела, которые агенты ФБР успели подготовить в Далласе и Вашингтоне, а также все отчеты, которые они подготовят в будущем.

– На то, чтобы все это прочесть и осмыслить, уйдет немало времени, – предостерег Рассел. – Надо полагать, там тонны материалов¹⁸.

– Да, – согласился Уоррен, – я в этом не сомневаюсь.

К этому моменту Уоррен уже приступил к созданию команды Рэнкина. Он порекомендовал комиссии нанять «с полдюжины» опытных юристов со всей страны – а в некоторых случаях адвокатов из видных адвокатских контор – и подобрать молодых и перспективных юристов, которые будут заниматься непосредственно технической работой¹⁹.

Молодые адвокаты будут заняты полный рабочий день, а их старшие коллеги будут присоединяться к ним в удобное для них время; юристы будут разделены на команды по два человека, и у каждой будет своя сфера ответственности. Одна команда будет заниматься полным изучением жизни Освальда – «день за днем, с рождения вплоть до момента, когда он был убит», сказал Уоррен. Другая команда будет делать то же самое в отношении Руби.

Остальные члены комиссии одобрили предложенный план. Они не возражали против предложения Уоррена нанять юристов – на настоящий момент были нужны только юристы, – чтобы вести расследование. Семь членов комиссии сами были юристами, и они считали, что нанимать нужно только людей с юридическим образованием.

Ознакомившись с наскоро состряпанным отчетом, Рассел набрался смелости и высказал то, что, вероятно, было на уме и у некоторых других членов комиссии: сотрудники, нанятые для работы в комиссии, должны исходить из того, что ФБР могло ошибаться. Он сказал, что, возможно, ФБР, по неведению или преднамеренно, преподносит факты, касающиеся убийства, в искаженном виде. Кто-то из сотрудников комиссии должен исполнять роль «адвоката дьявола», взять этот доклад – или любой другой доклад, который в итоге будет сделан ЦРУ и другими агентствами, – и «пройтись по тексту, анализируя каждое противоречие, каждое слабое место»²⁰. Должен быть хотя бы один штатный сотрудник комиссии, оценивающий доказательную базу, «как если бы он собирался использовать ее в обвинении против Эдгара Гувера».

От Форда последовал другой вопрос. Он хотел быть уверенным в том, что юристы, нанятые в штат комиссии, не имеют политических убеждений, которые могли повлиять на ход следствия.

– Это серьезное соображение, и я полагаю, мы должны быть безупречны в этом отношении, – пояснил он. – Штатные сотрудники не должны быть «приверженцами крайних взглядов»²¹.

– Я тоже полагаю, что нам не нужны идеологи, – поддержал его Уоррен. – Мы ищем юристов, а не идеологов.

Разговор перешел к другим неразрешенным вопросам, вызванным отчетом ФБР. В частности, о Рут Пейн. В отчете ФБР говорилось, что Освальд, хотя он и не жил в то время с женой и детьми, хранил свою винтовку в доме Пейн вплоть до дня убийства.

Боггс предположил, что у Марины может возникнуть искушение бежать обратно в Россию: «Она гражданка России и может просто сесть в самолет и улететь». Даллес сказал, что его тоже «это очень беспокоит», учитывая заявления с просьбой о возвращении домой, которые Марина написала в посольство СССР в Вашингтоне до убийства²².

У Макклоя были вопросы касательно другой женщины, которая, как он полагал, была центральной фигурой этого расследования, – Жаклин Кеннеди. Быть может, это и крайне неприятно, допускал он, но комиссия должна как можно скорее ее допросить. Бывшая первая леди страны была во многих отношениях «главным свидетелем» в данном расследовании.

– Она главный свидетель, видевший, как пули поразили ее мужа, – сказал Макклой. – Я не думаю, что мы должны подвергать ее перекрестному допросу, однако она была рядом со своим мужем, когда в него попала пуля. У нее может быть информация, которой больше никто не располагает. Не могло ли случиться так, что президент поделился – исключительно с ней – какими-то опасениями в отношении того, что ему могло угрожать в Далласе? Я полагаю, все это будет очень странно воспринято, если мы не допросим ее²³.

Макклой был вхож в Нью-Йорке и Вашингтоне в те же круги, что и семейство Кеннеди, и он знал, что миссис Кеннеди открыто говорила с друзьями об убийстве. Молодая вдова словно искала повод выговориться, пересказывая даже самые тяжелые подробности происшедшего.

– Я полагаю, это очень деликатный вопрос, но мне дали понять, что она вполне готова разговаривать об этом, – сказал Макклой членам комиссии. – Я беседовал об этом с одним из членов семьи Кеннеди.

Уоррен колебался, как и почти всегда, когда присяжные заводили речь о семействе Кеннеди. Комиссия только что начала свою работу, заметил председатель Верховного суда, и у нее не хватает информации для того, чтобы «вести официальные допросы свидетелей», в особенности миссис Кеннеди.

– И когда мы хотим поговорить с кем-нибудь вроде миссис Кеннеди, я полагаю, мы должны точно знать, что мы хотим от нее узнать²⁴.

Макклой не разделял мнения Уоррена. Промедление с допросом миссис Кеннеди будет ошибкой, говорил он.

– Возможно, вы соберетесь сделать это только через месяц, а это опасно.

– Джек, ты думаешь, она забудет? – спросил Уоррен.

– Да, – ответил Макклой. – Мозг играет с человеком злые шутки. Сейчас она все помнит очень четко, и мне говорили, что она и физически вполне в состоянии сделать это. – Макклой предложил комиссии обратиться к Роберту Кеннеди, чтобы понять, как подступиться к его невестке. – Вы можете спросить Бобби об этом. У него могут быть соображения на этот счет²⁵.

Уоррен оставил без комментария вопрос о том, как и где миссис Кеннеди может быть допрошена. Спустя годы Макклой будет вспоминать этот разговор как свидетельство того, что председатель Верховного суда излишне покровительствовал Жаклин Кеннеди и членам ее семьи.

Последним пунктом на повестке дня комиссии был вопрос о том, что делать с толпой репортеров, ожидающих под дверями зала заседания в здании Национального архива. Все они надеялись услышать хоть какие-то новости о ходе заседания. Рассел, у которого был почти сорокалетний опыт общения с журналистским корпусом Вашингтона, сказал, что крайне опасно отпускать журналистов ни с чем:

– Вы должны сказать им пусть самую малость, потому что они ждут этого²⁶.

Председатель Верховного суда согласился, и после окончания заседания в зал были приглашены репортеры. Уоррен объявил об открытии офиса комиссии в здании Организации ветеранов зарубежных войн и коротко рассказал о том, что комиссия планирует нанять штат сотрудников-юристов. Уоррен сообщил журналистам, что комиссия только что приступила к изучению отчета ФБР, но не может выступать с комментариями об этом; тем не менее председатель отметил, что комиссия потребует все свидетельские показания и доказательства, на которых основан отчет ФБР.