Сейчас старушка принесла подарок – дешевое зеленое сари, купленное на с трудом сэкономленные деньги. Цвет Айше не понравился, но все равно хорошо, что другие люди в очереди видят, как ее осыпают благодарностями и как пожилая женщина низко кланяется, почти касаясь лбом босых ног своей благодетельницы.
Следующей была растолстевшая танцовщица, некогда исполнявшая в ресторане какие-то экзотические танцы. Из ресторана ее выгнали, и сейчас ей удавалось свести концы с концами лишь благодаря тому, что она стала любовницей женатого полицейского. Однако принимать его дама могла только в собственной лачуге, в которой кроме нее жила еще пожилая мать и малолетние дети. Им визиты чужого мужчины были не по нутру, и они регулярно устраивали шумные скандалы. В конце концов офицер заявил, что не желает всего этого слушать. Он пригрозил, что если родственники его зазнобы не затихнут, он перестанет приходить.
– Тогда все мы умрем с голоду! – рыдала танцовщица.
Айша вздохнула. Она знала, что в ходе кампании по сохранению и укреплению нравственных устоев всех проституток прогнали из района аэропорта. У работниц секс-индустрии, живших в Аннавади, выбор был невелик: либо обслуживать клиентов прямо у себя дома, либо пытаться притулиться на ночной стоянке для фур, разместившейся прямо рядом с кварталом, либо вести мужчин в тесный однокомнатный, да еще и оккупированный козами местный бордель.
Несколько минут размышлений, и у Айши уже готов вердикт. Она советует несчастной женщине проявить терпении и подробнее разъяснить близким многообещающие перспективы этой связи.
– Вероятно, сейчас полисмен не может дать вам так уж много, но со временем, возможно, он отремонтирует или расширит дом. Это же в его интересах. Так что пусть затихнут и подождут немного, пока все уладится.
Произнося эту тираду, она невзначай пробежала пальцами по новой оранжевой плитке, которой недавно замостила веранду дома. Восемь лет назад, когда этот квартал только строился и больше напоминал палаточный лагерь, чем стационарное поселение, ее детям приходилось шнырять между грузовиков и воровать с кузовов строительные материалы – доски и алюминиевые листы. Из всего этого семейство кое-как сколотило себе первое жилье. Теперь это был настоящий дом с оштукатуренными стенами, вентилятором под потолком, маленьким деревянным святилищем с электрической свечкой внутри. Был даже холодильник – правда, неработающий, но все равно подчеркивающий высокий социальный статус хозяев. Однако обиталище это все равно было тесным и неудобным. Приходилось сдавать часть жилой площади, иначе не хватило бы денег на то, чтобы привести в нормальный вид остальные комнаты, да и пустить пыль в глаза соседям, чтобы больше уважали. Так что и в пристройке с тыльной стороны дома, и на крыше обосновались мигранты-арендаторы, поток которых в Мумбаи не иссякал.
Партия Шив сена их не любила, но Айша всегда предпочитала подходить к делу с практической, а не идеологической точки зрения. Она считала, что никаким заработком не стоит пренебрегать.
– Вас не должно беспокоить, что окружающие считают нас скрягами, – внушала она детям. В ее родной деревне принято было говорить, что по капле наполняется целый океан.
Зазвонил мобильный. Это младшая сестра. «Говори быстрее, меня люди ждут», – сказала Айша. Она ей завидовала. Муж сестры, шофер, вкалывал днем и ночью. В их доме в одном из соседних трущобных районов, были стереосистема и четыре белые пушистые собачки, которых хозяева держали просто ради удовольствия. Но завистница утешалась тем, что дочь сестры была глуповатой простушкой и не шла ни в какое сравнение с Манджу, единственной студенткой колледжа во всем Аннавади. Сейчас Манджу замешивала тесто к ужину и делала вид, что не прислушивается к разговорам матери.
Сестра звонила, чтобы посоветоваться. Она, подобно Айше, собралась взяться за «социальное посредничество». По ее мнению, сейчас как раз представился удобный случай: недавно у них в квартале девушка-индуистка сбежала с юношей-мусульманином.
Айша вышла из дому и, понизив голос, порекомендовала:
– Запомни самое главное. Когда будешь брать деньги у родственников девушки, не говори, что это вознаграждение для тебя. Скажи, что полиция требует мзды. Ну, все, мне надо идти.
Она вернулась в дом и увидела, что к ней по делу зашел старый друг – Раджа Камбл. Они были знакомы давно: когда-то их семьи переехали в Аннавади в одно и то же время, и дети росли вместе. Сейчас на Камбла было больно смотреть: темные круги вокруг глаз, распухшие суставы… Он рассчитывал, что Айша спасет его от неминуемой смерти.
Раджа Камбл рос в еще большей нищете, чем Айша. Родители бросили его, когда он был совсем маленьким. Он долго скитался, спал на улице, потом брался за любую работу, чтобы выжить. Какое-то время он ходил по офисам, пытаясь продать ароматизированные салфетки-вкладыши для телефонных трубок. «Не хотите ли купить салфетки, сахиб? В жару, когда с виска постоянно капает пот, они помогут избавиться от неприятного запаха от трубки». Заработать на этом удавалось сущие копейки. Но после тридцати Радже вдруг улыбнулась удача. В то время он был продавцом в продуктовом киоске на вокзале. Один из постоянных покупателей, чиновник из обслуживающей вокзал конторы, получавший муниципальную зарплату, подружился с ним и пожалел его. Этот человек дал ему все – ввел в свою семью, выдал за него замуж свою дочь, и, главное, предложил надежное место работы. А это голубая мечта всякого мумбайского бедняка.
Обязанности Раджи теперь состояли в том, чтобы чистить общественные туалеты. На самом деле это должны были делать его покровитель и другие ассенизаторы из конторы. Но они находили себе другой заработок, «почище», а формально продолжали значиться в ведомостях и получали деньги из бюджета города, расплачиваясь частью из них с заменяющим их господином Камблом. А тот был горд и счастлив возложенной на него ответственностью.
Его семейная жизнь сложилась благополучно. Они с женой родили троих детей, выстроили хижину и даже обложили ее кирпичом. На стене у них красовалась клетка с двумя домашними голубями (еще во время своих уличных скитаний Раджа полюбил птиц). Господин Камбл был в Аннавади символом успеха и процветания. Его уважительно именовали «джи» или «мистер». Все было прекрасно, но случился приступ.
Он потерял сознание прямо во время мытья уборной. Обследование выявило проблемы с сердцем. Ассенизационное ведомство отправило его на покой без всякого выходного пособия, заявив, впрочем, что он сможет вернуться после операции на сердце. Если, конечно, врачи разрешат ему продолжать работать. В государственных больницах такие операции должны были проводиться за символическую плату, однако хирурги требовали неофициального вознаграждения. Так, доктор из клиники больницы Сион назначил взятку в шестьдесят тысяч рупий, а специалист из больницы Купер требовал еще большую сумму.
Чуть ли не каждый второй обитатель Аннавади, сводивший концы с концами, имел огромные долги. Вероятность того, что кто-то даст деньги безработному жителю трущоб, была практически нулевой. Но господин Камбл не терял надежду. Последние два месяца он из последних сил, не щадя и без того слабого здоровья, целыми днями ходил по инстанциям и собирал пожертвования на операцию. Он обращался к политикам, благотворительным и коммерческим организациям. Глава округа дал ему триста рупий. Директор лакокрасочной фабрики подарил тысячу. В итоге, после сотен обращений у него набралось двадцать тысяч. Недоставало еще сорока.
Раджа слабо улыбнулся, глядя в глаза Айше. Десяток квадратных желтых зубов казались очень крупными, настолько исхудавшим было его лицо.
– Я не прошу милостыню, – сказал он. – Мне нужна операция, чтобы продолжать работать и увидеть свадьбы моих детей. Не могла бы ты устроить мне государственную ссуду?
Он знал, что Айша была одним из мелких винтиков в крупной мошеннической схеме, предполагавшей махинации с государственными кредитами. Правительство в Нью-Дели, вечно озабоченное борьбой с бедностью, решило поддержать предпринимателей, создающих дополнительные рабочие места, и выдавать им кредиты на льготных условиях. Однако на деле такой займ можно было получить имитируя коммерческую деятельность. Житель трущоб подавал заявку на субсидирование воображаемого бизнеса. Его поддерживал чиновник местной администрации, который писал заключение, сколько прекрасных новых вакансий данное предприятие открывает в районе. После этого состоящий в сговоре с ними менеджер государственного банка «Дена» давал «добро» на получение ссуды. За свое участие в этом деле представитель администрации и банковский служащий получали откат – часть средств из полученной суммы.
