на этой территории, некогда считавших ее своей вотчиной. Однако непросто удержать поддержку большинства среди трущоб, где почти ни у кого нет постоянной работы. Люди постоянно мигрируют, а жилье активно сдается или продается, причем весь этот «рынок недвижимости» черный и совершенно не поддающийся контролю. Поэтому к началу 2008 года оказалось, что здесь снова полно приезжих с севера Индии, против которых столь яростно выступала Шив сена.
И Айше, и руководству муниципального округа номер 76, включавшего в себя Аннавади, было ясно одно: Роберта теперь не волнует ни управление кварталом, ни интересы партии. Ему нужны только его зебры.
Субхаш Савант, представитель властных структур, официально выбранный глава муниципального образования, был мужчиной крупный и округлый, как блин. Он красил волосы в желтый цвет и носил темные очки, как у авиаторов, за которыми прятал свои маленькие проницательные глазки. Было бы вполне логично, если бы он назначил приемником Роберта красноречивого и хорошо известного всем активиста Шив сены по имени Авинаш. Но тот был слишком занят, чтобы служить послушным орудием в руках главы округа и выполнять все его распоряжения. Опытный сантехник Авинаш был нарасхват – днем и ночью чинил трубы и системы очистки нечистот в гостиницах, чтобы заработать на частную школу для сына.
А у Айши было свободное время. Субхаш устроил ее на временную работу в качестве учительницы младших классов в муниципальной школе. Платили ей немного, но все равно для нее это была настоящая синекура, ведь ее образование ограничивалось всего семью классами (глава округа знал об этом, но решил, что это несущественно). В благодарность за его помощь Айша занималась делами Шив сены, без конца звонила кому-то по мобильному телефону, причем часто делала это прямо посреди своих уроков. Она могла обеспечить явку своих соседей на избирательные участки. Могла в рекордные сроки мобилизовать сотню женщин и организовать марш протеста по любому необходимому поводу. Власть имущие верили, что она может еще больше. Сначала ей доверили решать мелкие проблемы, возникающие в Аннавади. Потом появились проблемы посерьезней, потом еще и еще. Айше удавалось разрубить любой узел противоречий. Восхищенный глава округа подарил ей букет цветов, а его толстая жена начала смотреть на нее косо.
Айша считала это достойной наградой, заслуженным успехом. С тех пор, как она переехала в Аннавади, прошло восемь лет. В надежде на лучшее будущее женщина сделала ставку на политику и не ошиблась – теперь у нее есть дом, работа и могущественный покровитель. Со временем, мечтала Айша, все жители квартала, включая мужчин, поймут, что она – самая влиятельная фигура из всех обитателей этой вонючей дыры.
Мужчины, кстати, уже давно обратили на нее внимание. Измерив взглядом ее большую грудь и сопоставив увиденное с ничтожеством и равнодушием ее вечно пьяного мужа, они делали ей недвусмысленные предложения, суля, что избавят ее детей от нищеты. С подобными же намеками к ней как-то подкатил и сам грозный Роберт. Дело было вечером у колонки, когда она набирала воду. Айша поставила ведро, уперла руки в боки и холодно ответила:
– Я к твоим услугам. Ну-ка, скажи, недоносок, чего ты хочешь от меня? Может, мне раздеться прямо сейчас и сплясать для тебя голышом?
Никто из женщин никогда не позволял себе таким тоном говорить со старшим в квартале.
Острой на язычок она была с детства, которое провела в бедной деревеньке на севере штата Махараштра. Она работала в поле среди грубых, не стесняющихся в выражениях мужчин, и меткое словцо порой приходилось очень кстати, чтобы дать им отпор. Такие качества, как хитрость и обходительность, помогавшие ей плести интриги и манипулировать обитателями трущобного района, она приобрела, уже перебравшись в город.
Действовать нужно было холодно и прагматично. Айша поняла, что в большом городе все время кипит недовольство, зреют зависть и злоба. Здесь, среди неравенства и больших возможностей, не было ни единой души, которая не винила бы окружающих в своей неудовлетворенности жизнью.
Состоятельные граждане пеняли трущобным жителям, что те разводят грязь и распространяют заразу, отравляя окружающую среду. При этом они не упоминали, что именно по причине перенаселенности и постоянно продолжающемуся притоку рабочей силы домработницы и шоферы обходятся им относительно дешево.
А бедные жаловались, что богатые и власть имущие перекрывают доступ к денежным потокам и не дают другим урвать свою долю на фоне экономического подъема. Все и повсюду стенали и сетовали, кивая на соседей.
Правда, в мегаполисе двадцать первого века уже немногие решались выносить сор из избы и выражать протест прямо на улице. Прошлые связи распадались, группы, «склеенные» по кастовому, этническому, религиозному принципу постепенно переставали существовать. Люди отрывались от коллектива, превращались просто в частных лиц, вынужденных прятать глубоко в сердце свои чаяния и обиды. Как и многое другое в Мумбаи, чувства и мысли стали «приватной зоной», скрытой от чужих глаз. А потому возрос спрос на чутких и грамотных посредников, которые наладили бы новые общественные связи и помогли отыскать компромиссы очень разным людям, волею судеб вынужденным обитать бок о бок в одном из крупнейших мегаполисов планеты.
Со временем, конечно, любой посредник терял свое влияние и желание нести это тяжелое бремя. Но, возможно, женщина продержится дольше на такой позиции, пусть и не совсем типичной для слабого пола в Индии? Может быть, эта роль подходит ей более, чем другим? Айша обладала особым даром и умела решать проблемы соседей. Теперь, когда к ее мнению прислушивался сам глава округа, она могла делать это еще эффективнее. И не без выгоды для себя. А когда она обретет настоящую власть над трущобным кварталом, то сможет при необходимости сама создавать проблемы, чтобы впоследствии успешно их преодолевать. Прекрасно работающая схема! Ее она взяла на заметку, наблюдая за Субхашем.
Правда, время от времени в ее душе шевелилось нечто подобное чувству вины за то, что приходится участвовать во всяких грязных интригах. Это отдаленно напоминало раскаяние, которое овладело Робертом. Но Айша старалась уверить себя, что это все излишние сантименты.
– Коррупция, везде коррупция, – оправдывалась она перед детьми, всплескивая руками, похожими на двух птиц, готовящихся к взлету.
Айша шла домой из школы. Вдоль стены ее дома выстроилась очередь из просителей, но, увидев их, женщина не ускорила шаг. Наблюдая за главой местной администрации, она поняла, что людей очень полезно заставлять ждать и томиться. Едва кивнув посетителям, она зашла за кружевную занавеску, затем проследовала в глубь дома и размотала бордовое сари, которое носила на работу.
Она стала старше, и теперь ее глаза притягивали больше внимания окружающих, чем ее бюст. Айша умела метнуть такой взгляд, что мальчишки, засматривающиеся на Манджу, ее девятнадцатилетнюю дочь- красавицу, тут же предпочитали убраться подальше. Когда она думала о деньгах, глаза ее сужались в щелочки. А о деньгах она думала почти все время. Поэтому в Аннавади ее часто звали Косой. Но главным свойством ее глаз была способность светиться каким-то особым светом. Обычно с возрастом у женщин взгляд гаснет. Виной тому жизненные тяготы и разочарования. Но у Айши глаза горели, да таким огнем, какого она не знала в юности. От тех лет у нее осталась старая фотография: худощавая, чуть сутулая деревенская девушка с сильно загоревшим от постоянной работы в поле лицом, только что выданная замуж за чужого, ненавистного мужчину. Айша всегда посмеивалась, глядя на этот снимок.
Из-за занавески она вышла в домашнем бесформенном платье. Это был еще один прием, позаимствованный у владыки округа. Принимая посетителей дома, в гостиной (стены, выкрашенные в сиреневый цвет, мебель того же оттенка) он часто появлялся в майке и лунги [20], чуть прикрывавшем колени. А визитеры изнывали от жары в нейлоновых рубашках и брюках! Весь вид чиновника при этом говорил: я столь безразличен к вашим проблемам, что даже не потрудился одеться.
Усевшись на полу, она приняла из рук Манджу чашку чая и кивнула, разрешив первой из посетительниц говорить. Подошла пожилая женщина с седыми спутанными кудрями и изрезанным морщинами, но все еще хранящим следы былой красоты лицом. Она ничего не просила, а слезы на ее глазах были слезами благодарности. Три года назад она чуть не лишилась постоянной работы, которая состояла в очистке засорившихся сточных коллекторов и за которую платилась муниципальная зарплата – девяносто рупий в день. Айша тогда помогла женщине избежать увольнения. Когда-то по неопытности она совершала подобные добрые поступки безвозмездно.
