опускает руку в карман. — Посмотрим, кто такой Карл Диего. — Он достает «блэкберри».
— Ничего такого, что указывало бы на смертельную передозировку, — говорю я.
Открываю шкафчики и ящички, вижу парфюм и пробники, которые Джейми, должно быть, брала бесплатно в универмагах или в интернет-магазинах. Все с доставкой.
Саму жизнь приносили к ее порогу, а потом смерть перехватила пакет с фастфудом и вручила его мне.
— Наверно, нам не стоит так уж увлекаться версией о самоубийстве, когда убийца на свободе, — говорю я Чангу. — Смертей уже немало, и мы не хотим, чтобы их стало больше.
Я вполне ясно советую ему не тратить время зря, пытаясь повесить что-то на нас с Марино. Если слишком пристально смотреть на что-то одно, можно проглядеть другое.
— Какой-то нью-йоркский доктор на Восточной Восемьдесят первой. Может, ее терапевт. Выписывал лекарства оттуда. — Чанг проверяет сведения по интернету, а на самом деле дает мне возможность попасть в ловушку. — Если что-то намеренно подмешали в пищу, то эта штука должна быть без вкуса и запаха, так? Вы думаете, суши?
— Да. Хотя насчет первого это еще как посмотреть.
— Что вы имеете в виду?
— Разве мы знаем о том, что яд был без цвета и запаха? Нам ведь никто об этом не рассказал.
— Можете привести примеры ядов без вкуса и запаха? — Как будто я прячу в себе некую зловредную правду, которую он может выманить хитростью. — Что бы вы применили на месте убийцы? — Чанг усиливает нажим.
— Я бы не использовала ничего, потому что не хочу никого травить. Даже если бы знала как. — Я смотрю ему в глаза. — И я не помогла бы одному человеку отравить другого, даже если бы думала, что это сойдет нам с рук.
— Вы поняли меня слишком буквально. Я лишь спрашиваю, что, по вашему мнению, могло ее убить. Что же это может быть, без вкуса и запаха, что можно подмешать в суши? Кроме той бактерии, что вызывает ботулизм. Что еще? Например? — Чанг убирает «блэкберри» в карман, надевает свежие перчатки, кладет использованные в пакет и запечатывает.
— Трудно сказать, — говорю я. — В лабораториях создают по-настоящему жуткие химические и биологические вещества, которые берут на вооружение американские военные.
28
Мы выходим в спальню. Колин расхаживает по комнате, разговаривает по телефону и отдает распоряжения транспортной службе. Тело Джейми прикрыто одноразовой простыней — акт доброты и жест уважения, совершенно необязательный со стороны Колина, выказавшего ей куда больше внимания, чем она — ему. Какая ирония!
— И вам понадобится по крайней мере двойной мешок, — говорит Колин в телефон, проходя мимо все еще завешанного окна. Понять, какой сейчас час, трудно, но дождь все льет, стучит по крыше и растекается по стеклу. — Да, так, просто примите те же меры предосторожности, как при транспортировке зараженного. В любом случае для нас ведь каждое тело как инфицированное, так?
— Фентанил, рогипнол, известный также как «препарат насилия», вещества нервно-паралитического действия, такие как табун и зарин, оксилидин, антракс. — Я иду с Чангом по списку. — Но некоторые из них очень быстродействующие. Если бы ей в пищу подмешали рогипнол или фентанил, она не продержалась бы до конца ужина. Думаю, в первую очередь надо провести скрининг на ботулотоксин.
— Ботулизм. Ух ты, страшное дело. А почему вы думаете о нем, а не о чем-то другом? — Чанг кладет пакет с использованными перчатками на кровать.
— На основании описанных симптомов.
— Непривычно думать, что кого-то убивают с помощью бактерии.
— Не бактерии, а токсина, вырабатываемого этой бактерией, — объясняю я. — Так же поступают и военные. Бактерию нельзя использовать как оружие. Оружием служит токсин, который не имеет запаха, вкуса, который относительно легко достать и который трудно обнаружить. — Теперь у него еще больше оснований для подозрений. — У нас нет времени на метод постгипоксийных полицитемических мышей. Кстати, для мыши это вещь неприятная. Ей вводится сыворотка, а потом остается только ждать, когда она умрет.
Колин прикрывает трубку ладонью и поворачивается ко мне:
— Что там насчет ботулизма?
Я говорю, что надо провести скрининг.
— У тебя есть на примете какое-то место?
— Кое-какие мысли у меня есть.
Он кивает и возвращается к своей транспортной службе.
— Вот именно. Все как обычно — съемные носилки и чтобы мешки не протекали. Я знаю, что они у всех есть, но только не двойные или тройные. После использования — отправить в автоклав или сжечь вместе с использованной защитой, перчатками и всем прочим. Да-да, те же правила, что при гепатите, СПИДе, менингите и септицемии. Ради бога, не экономьте на мешках, никаких использованных. К этому и клоню. Все смыть и хорошенько продезинфицировать. И не жалеть раствора. Да. Буду.
— Ваша идея? — спрашивает Чанг.
— Вещество очень агрессивное. Атакует молниеносно. Нужен тщательный скрининг, и прежде всего на ботулотоксин, по всем серотипам. И сделать это нужно побыстрее. Другими словами, незамедлительно. В последние двадцать четыре часа умерли двое, третья — на искусственном жизнеобеспечении. Мы не можем позволить себе стандартную, старомодную процедуру, которая растянется на несколько дней. Есть современные, гораздо более быстрые методы. Моноклональные антитела, электрогенерированная хемилюминесценция. Можно обратиться в Исследовательский институт инфекционных заболеваний Армии США в Форт-Детрике. Если понадобится, я с удовольствием свяжусь с ними и помогу с тестированием. Но, думаю, будет практичнее и быстрее договориться с Центром контроля заболеваний. Я бы рекомендовала их. Намного меньше бюрократии, и у них точно есть анализатор, который тестирует нейротоксины, такие как ботулотоксин, стафилококковый энтеротоксин, рицин, антракс.
— ИИИЗ? — Колин убирает телефон. — Зачем нам военные? И что за разговоры про ботулотоксин? Да, я не ослышался, антракс?
— Это всего лишь предположения, основывающиеся не только на одном этом случае, но и на других, — отвечаю я. — Случаев три, и описываемые симптомы схожи, если не одни и те же.
— Думаешь, это вопрос национальной безопасности и терроризма? Потому что иначе военные нам не помогут. Конечно, у тебя, наверное, связи, знакомства…
— Мы не знаем, с чем имеем дело. Но у меня из головы не выходят те случаи, о которых ты упоминал. Барри Лу Риверс и другие, умершие внезапно и при невыясненных обстоятельствах в женской тюрьме штата. У всех остановка дыхания. У всех при вскрытии ничего не обнаружено. Стандартный скрининг ничего не дает, а на ботулотоксин ты их не проверял.
— У меня не было на то никаких оснований. И не только у меня, — отвечает Колин.
— Сейчас я беспокоюсь об одной заключенной. Надеюсь, мои опасения не подтвердятся, — говорю я и подробно описываю женщину из службы доставки, приезжавшую сюда накануне вечером.
Я говорю о том, что Джейми вроде бы не заказывала суши, а разносчица упомянула, что Джейми регулярно делает заказы в их ресторане и расплачивается кредитной карточкой.
— Вспоминая все это сейчас, я думаю, что разносчица выдала слишком много информации. Помню, у меня тогда даже появилось какое-то беспокойство. Что-то показалось мне странным.
— Может, она старалась убедить тебя в том, что она — разносчица, хотя на самом деле таковой не является, — рассуждает Колин. — Кто-то сделал заказ, забрал его, отравил содержимое и, притворившись разносчиком, доставил к месту назначения.
— Если этот кто-то работает в ресторане, установить его будет нетрудно, — замечает Чанг. — Но шаг
