слишком рискованный. Я бы сказал, даже глупый.
— Меня больше беспокоит, что эта женщина с суши могла и не быть служащей ресторана, — говорит Колин. — И найти ее будет чертовски трудно. Если она проворачивает такое не в первый раз, значит, далеко не глупа.
Чанг смотрит на укрытое тело.
— Нам нужно изучить ее образ жизни. Выяснить, где она заказывала продукты, что предпочитала и прочее. Марино не говорил, у нее есть в городе друзья или знакомые?
Я отвечаю, что он не ничего такого не говорил, и повторяю, что суши не было в меню прошлым вечером. Судя по всему, Джейми не собиралась есть суши и угощать им нас и знала, что мы оба не поклонники этого блюда. Я рассказываю, как поднялась в квартиру, где мне сказали, что Джейми отправилась в ближайший ресторанчик взять что-нибудь навынос, и как она вернулась с кучей продуктов, которых было более чем достаточно на троих. Тем не менее, узнав о суши, Джейми пошутила, что пристрастилась к нему, что заказывает их не реже трех раз в неделю с доставкой на дом.
— Кэтлин Лоулер тоже съела что-то, чего не было в меню, — напоминаю я. — Судя по содержанию желудка, на завтрак у нее были курица и паста, возможно, сыр, тогда как другие заключенные получили обычную порошковую яичницу и гритс.
— Ни курицу, ни пасту она в тюремном магазине не покупала, — говорит Чанг. — Мусорная корзина исчезла, и в раковине было что-то странное. Если яд, то он точно не был ни бесцветным, ни без запаха.
— Если только ей не подали завтрак где-то вне камеры. Может, пасту, курицу и, возможно, сырный спред доставили по заказу в камеру, — говорю я. — Вы, вероятно, заметили, что у Джейми установлены камеры наблюдения — снаружи и в самой квартире. Вопрос в том, велась ли запись. Детали должен знать Марино. Думаю, он их и устанавливал или по крайней мере консультировал по этому поводу Джейми. Может быть, вам удастся найти где-то рекордер, если таковой есть.
— А камеры индивидуальные? Та, что снаружи, она только эту квартиру обслуживает или весь дом? — спрашивает Колин.
— Камеры принадлежат Джейми.
— Отлично, — кивает Чанг. — Помните, как та разносчица выглядела? Можете ее описать?
— Было темно, и все произошло очень быстро. У нее был шлем с отражателями, велосипед и что-то вроде рюкзака, в котором были пакеты. Белая. Довольно молодая. Черные брюки, светлая рубашка. Она передала мне пакет, перечислила, что в заказе, а я дала ей десятку. Потом я вошла и поднялась на лифте сюда, в квартиру Джейми.
— Пакет обычный? — спрашивает Колин.
— Простой белый пакет с названием ресторана. Сшит степлером. Квитанция приложена. Марино открыл его, убрал суши в холодильник, а потом Джейми положила их себе и сама же почти все съела. Там были разные роллы и салат из водорослей. Один салат остался, и я поставила его в холодильник, когда убирала тарелки. Это было уже после полуночи, около половины первого или даже без четверти час. Надо взять контейнеры из мусорной корзины, собрать остатки еды.
— А заодно пакет и квитанцию, — говорит Чанг. — Отправлю в лабораторию, проверить на отпечатки и ДНК.
— По моим расчетам, она мертва уже не менее двенадцати часов. — Колин складывает инструменты и закрывает чемоданчик. — Получается, что умерла где-то ранним утром. Точнее сказать не могу. Ориентировочно между четырьмя и пятью часами. Ничего такого, что помогло бы понять, что случилось. А два других случая — тоже отравления? — Он имеет в виду Кэтлин Лоулер и Дону Кинкейд. — Но как это возможно? Как можно проделать это с двумя заключенными, разделенными тысячью миль, а потом еще и здесь? — Он бросает взгляд на тело. — Хорошая новость — если в таком деле может быть что-то хорошее — это способ введения яда или токсина. Он попал в организм с пищей, а не через дыхательные пути и не интрадермально. Так что, надеюсь, нам опасаться нечего.
— Обрадовал, — говорит Чанг. — Учитывая, что сначала мы побывали в камере одной жертвы, а теперь будем совать нос в мусорную корзину другой.
Я возвращаюсь в гостиную. На кофейном столике такое же разорение, как и в ванной. Похоже, Джейми вывернула содержимое сумочки и потом все разворошила. Пузырек с безрецептурным обезболивающим. Губная помада. Компактная пудра. Кисточка. Флакон духов. Мятное драже для свежести дыхания. Косметические салфетки. Несколько блистерных упаковок, все пустые, ранитидин и судафед. Чанг заглядывает в бумажник из крокодиловой кожи — кредитки и немного наличных. Вроде бы ничего не украдено. Я советую ему поискать оружие, и он находит его в боковом отделении большой коричневой кожаной сумки. Это «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра. Чанг направляет дуло в потолок и разряжает револьвер — на ладони у него шесть патронов.
— «Спир голд дот». Серьезно. Вот только то, что ее достало, пулей не возьмешь.
— Надо бы посмотреть мусорную корзину. — Я прохожу в кухню. — Могу разложить контейнеры по мусорным мешкам. Они у нее есть, я их видела, когда прибиралась здесь вчера. Чем прочнее, чем лучше. Тридцатигаллоновые мусорные мешки как раз то, что надо.
Я заглядываю в шкафчик под раковиной и разворачиваю мешки — по одному на каждый контейнер из суши-ресторана. Тем временем Чанг открывает холодильник. Смотрит, но ничего не трогает.
— У вас ведь есть с собой водонепроницаемая лента? — говорю я: из корзины доносится сильный запах разлагающихся морепродуктов.
— Фу, ну и вонь, — кривит нос Чанг.
— Мусор она вчера не выносила, и у меня такого желания тоже не было, чему я теперь только рада. Слава богу. Надо прежде всего позаботиться, чтобы ничего не протекло. Тем более что вы собираетесь везти вещдоки на своей машине.
— Может, есть вариант получше. — Чанг возвращается к своему кейсу, достает рулон ленты и кладет на стойку. Потом надевает маску и протягивает мне другую. — Тут ведь могут быть опасные биоматериалы.
— Я это прекрасно понимаю, поэтому и задержалась.
Я расстилаю на стойке мусорные мешки. Маску не надеваю. Мой нос — мой друг, пусть даже запах мне совсем не нравится.
— Я помогала ей вчера и перчатки не надевала — причины не было. Думаю, у Колина есть контакты в ЦКЗ, а если нет, то предлагаю позвонить туда, и пусть они решают насчет транспортировки. Речь ведь идет о потенциальных патогенах или токсинах, присутствующих в телесных жидкостях и тканях, взятых при вскрытии, а также пищевых контейнерах и так далее. Здесь нужен специальный контроль. Но нам сейчас надо в первую очередь упаковать все понадежнее — три слоя, не меньше — и все задокументировать. Не знаю, есть ли у вас с Колином специальные ярлыки для биоопасных материалов или плотная, вакуумная упаковка. В общем, это все нужно как можно скорее доставить в лабораторию и незамедлительно поместить в холодильник.
— Рад сообщить, что обычно мы с таким материалом дел не имеем. Никаких специальных боксов или контейнеров для хранения биоопасных веществ у меня нет.
— Тогда сделаем что в наших силах. Например, так. — Я достаю из холодильника контейнер с оставшимся с прошлого вечера салатом и проверяю, надежно ли он закрыт. — Это нужно положить в мешок. Я его перевяжу, обмотаю поплотнее лентой и положу во второй, повторю всю операцию и отправлю уже в третий, и последний, мешок. Падение с четырехфутовой высоты, возможно, выдержит, но испытывать удачу и устраивать тестирование лучше не будем. Я сделаю все сама, или можете подключиться и помочь. А нет — так стойте и смотрите. Или, если хотите, позовите Колина.
— Кому я тут нужен? — тут же доносится из коридора голос Колина.
— Есть мысль, как это все доставить в лабораторию? — спрашивает у него Чанг. — Кей говорит, это надо отправить в холодильник.
— Хочешь сказать, у тебя, в твоем вылизанном внедорожнике, места для ядовитого мусора не найдется?
— Не хотелось бы.
— Сам отвезу, брошу в багажник. Потом проветрю, помою — и все будет в порядке. Не в первый раз. Лишь бы кожаную обшивку не испортить.
