– Господи! – сказал Август Янович. – Я чуть тебя не задавил! Ты что тут делаешь, мальчик?
– Лежу, – ответил Серега, в котором испуга было ровно столько, сколько снега в лесу.
– Это ты в меня бросал разными штуками? – наивно спросил Август Янович.
– Не-а... – ответил Серега, честно глядя на парикмахера.
– А что это у тебя такое? Ружье? Ты играешь в войну?
Серега поднялся и, сопя, стал отряхиваться. Старик давно был ранен, взят в плен и расстрелян. Для Сереги он был уже не интересен. Но и Серега не был нужен Августу Яновичу.
– Ты, мальчик, иди поиграй в другом месте. Я тут еще поотдыхаю.
Надо сказать, что с детьми Август Янович не умел обращаться совершенно. Маленький рост Сереги и его честный взгляд обманули парикмахера. Ему казалось, что дети в этом возрасте должны слушаться беспрекословно. Вообще-то Август Янович был человеком добрым. Ошибка его заключалась в том, что он попытался эту доброту изобразить.
– Ты хороший мальчик, – сказал Август Янович ласковым – с его точки зрения – голосом. – Я тебе дам конфетку, и ты уйдешь. Хорошо?
Серега сразу понял, что его покупают, но решил сначала выяснить цену.
– Шоколадная? – деловито спросил он.
– Шоколадная будет завтра. А пока возьми вот эту. 'Пчелка'. Удивительно вкусно, просто ц-ц-ц, – и Август Янович поцокал, изображая, как он наслаждается конфетой.
– А вы завтра тоже придете? – спросил Серега, не обращая внимания на протянутую руку.
– Приду, приду, – уже несколько нетерпеливо сказал Август Янович. – Так ты не хочешь конфетку?
– Не-а, – сказал Серега и указал головой в сторону Бориса и Феликса. – Вы за Борькой следили? Я видел.
– Ты его знаешь?
– Брат, – небрежно сказал Серега.
В груди Августа Яновича возник легкий холодок, сердце прибавило оборотов.
– А второго мальчика знаешь?
– Не-а...
Август Янович решил, что счастье само плывет в руки. Он вообразил, что из маленького Сереги нетрудно сделать помощника. Ему чудилось, что этот славный маленький мальчик будет рад услужить взрослому дяде. И еще ему показалось, что все выйдет легче, если обставить дело таинственным образом.
– Я тебе открою одну тайну, – шепотом сказал Август Янович и сделал большие глаза. – Мне нужно поговорить с тем мальчиком, но я не хочу, чтобы об этом знал твой брат. Только ты поклянись, что никому не откроешь нашу тайну.
Август Янович умышленно употребил слово 'нашу', думая, что связывает этим Серегу по рукам и ногам. Он ожидал, что Серега прошепчет в ответ 'Клянусь!' или же доверчиво возьмет его за руку и молча кивнет головой. Уж Август-то Янович знал, как ему казалось, детскую душу.
Детская душа почесала одну ногу о другую и спросила:
– А зачем?
– Но это же тайна! – сказал Август Янович голосом заговорщика.
На Серегу это не произвело никакого впечатления.
– Никакая не тайна, – сказал он. – Вы его отец, а сегодня день не родительский... Я могу его хоть сейчас позвать. Хотите?
– Не хочу, потому что я не его отец. Кто я – это большой секрет, – заявил Август Янович, таинственно зажмурился и покачал головой.
– Вы из парикмахерской, – лениво сказал Серега.
– Да, – признался Август Янович, – но там я только работаю. А на самом деле я... Я тебе открою большую тайну. Но сначала скажи: ты можешь увести отсюда своего брата минут на десять?
– Могу хоть на двадцать. А зачем?
– А затем, что я...
Тут Август Янович сделал большую паузу, потому что пока еще сам не знал, кто он такой. Сначала он хотел сказать, что он Карабас-Барабас. Это единственное, что помнилось из детства, да и то не своего. Затем он хотел признаться, что он знаменитый сыщик, но и от этого пришлось отказаться, потому что слишком похоже было на правду.
Взгляд Августа Яновича уперся в Серегин автомат, и он понял, кто он такой.
– Я – шпион, – просто сказал Август Янович. – Иностранный разведчик.
Парикмахер мог назвать себя Иванушкой-дурачком или уссурийским тигром – все сошло бы ему с рук. Ну, повернулся бы Серега и удалился спокойно. Но Август Янович умудрился совершить единственную из возможных ошибок.
Серега, конечно, не поверил. Но при слове 'шпион' мышцы его напряглись, а глаза выстрелили в парикмахера дуплетом. Секунду он колебался. Секунду он оценивал: что можно выжать из этого старого чудака?
Дело решили темные очки и шапочка с иностранной надписью.
– Сыграем в шпиона? – предложил Серега.
– А потом ты уведешь брата? – спросил Август Янович.
– Уведу.
– Сколько играем? – осведомился Август Янович.
– Два часа, – быстро сказал Серега.
– Двадцать минут.
– Тогда час.
– Но за час они могут уйти, – сказал Август Янович. – Давай так: играем пятнадцать минут, потом ты его уводишь. А после играем еще сорок пять минут.
– Тогда с гранатами, – сказал Серега.
– Хорошо, – согласился Август Янович, не знавший, на что согласился. – Что я должен делать?
– Я пойду в лес. Когда свистну, вы тоже идите.
– И все? Так просто?
– Все, – сказал Серега и скрылся за кустами. Спустя минуту из глубины леса послышался свист.
– Иду, иду, – отозвался Август Янович. – Берегись, озорник!
В детстве Августа Яновича в шпионы не играли. Играли в 'салочки', в 'красных и белых', в 'казаки- разбойники', в 'лапту', в 'чижика'.
Современные игры Август Янович представлял себе плохо. Но поскольку этот шустрый ребенок куда- то скрылся, то Август Янович подумал, что предстоит нечто вроде игры в прятки.
Август Янович продвигался по лесу и, желая доставить мальчику как можно больше удовольствия, проговорил 'страшным' голосом:
– Где же этот проказник? Вот я его сейчас найду!
На пути попался старый заросший окоп, и парикмахер не без труда сполз в него и с трудом выполз. Слева еще раз свистнули, совсем близко. Свист доносился как будто бы сверху, но Август Янович не обратил на это внимания.
На пути стояло толстое дерево с раздвоенным стволом, спрятаться за ним было очень удобно. Да и свист доносился оттуда.
– Где же этот негодник? До чего же он ловко спрятался! – сказал Август Янович и в ту же секунду рухнул куда-то вниз.
Через Кулеминск когда-то прошла война; в его окрестностях было достаточно старых окопов, ям и даже разрушенных дотов. Но Август Янович слабостью зрения не страдал и вполне спокойно мог миновать эту яму, если бы она не была прикрыта ветвями.
Надо сказать, что ловушка не была запланирована. Это вообще была не ловушка, а убежище, которое Серега оборудовал для себя еще вчера. Сегодня он просто ловко навел парикмахера на яму. Но Августу Яновичу было от этого не легче.
