Борис сплюнул, удалился за ближайший куст и улегся там. Как ни злился он на Феликса, оставлять его одного он не решился.
Тома опять победила. Теперь она не знала, что делать дальше.
– Ну, садись, – сказала она. – Ты читал эту книгу?
– Не читал, – ответил Феликс, даже не взглянув на обложку.
– Откуда ты знаешь?
– Я никаких книг не читал. Это интересно – читать книги?
Тома с подозрением взглянула на Феликса. Может быть, этот мальчишка не так уж и прост, как кажется.
– Ты откуда приехал?
– Я не приехал, а пришел. Из лаборатории.
– Ага, понятно, – сказала Тома. – Ты – из инкубатора. Ты вылупился из яйца. Вас там было много, таких цыпляточек. И никого не учили читать.
– Цыпляточек не было. А читать я умею.
Тома никак не могла понять, шутит Феликс или говорит серьезно. Если шутит – то не смешно. Если серьезно – то странно.
– Как же ты умеешь читать, если не читал ни одной книги. Или ты читал только учебники?
– Учебников я тоже не читал.
Если бы Феликс не выглядел таким честным, Томе давно бы надоел этот разговор. Глупо было врать так неумно. Но совсем другое дело, если Феликс не врет. Да и вообще, он очень-очень отличался от остальных. Тома это чувствовала. А девочки, когда чувствуют, ошибаются редко.
– Читай, – приказала Тома, подавая Феликсу раскрытую книгу.
Феликс послушно взял книгу и прочел небольшой кусок.
– Ира! – крикнула Тома. – Иди скорей сюда!
– У меня окунь [27] сорвался, – отозвались с берега.
– Иди, говорю, не пожалеешь.
Из прибрежных кустов выбралась Ира.
– А-а-а, – сказала она, – кого я вижу?
– Меня и Тому, – объяснил Феликс.
Ира засмеялась.
– Тебя и Тому, – сказала она. – Тому и тебя. Тебя с Томой, а Тому с тобой. Колоссально! Тома, я тебя поздравляю...
– Читай, – снова приказали Феликсу.
Феликс не заставил себя упрашивать.
– Колоссально! – сказала Ира. – Мы не знали, что рядом с нами живет гений.
– Он не просто гений, – сказала Тома. – Он – Маугли. Его вскормили волчьим молоком. Он в детстве рос вместе с волчатами и не прочел ни одной книги. А теперь он встретил прекрасную девушку.
Книга, которую Феликс держал вверх ногами, и была 'Маугли'.
– А эта девушка – ты! – воскликнула Ира, пока еще в шутку.
– Он сказал, что я ему нравлюсь.
– Правда? – спросила Феликса Ира.
– Правда, – ответил Феликс. – Я всегда говорю правду.
– А я тебе нравлюсь?
– Нравишься.
– А кто больше – я или Тома?
Феликс задумался, переводя взгляд с одной девочки на другую. Борис за кустом прекрасно слышал весь разговор. Он не торопился на выручку Феликсу. Он ждал той минуты, когда выручка потребуется девочкам.
– Вы мне нравитесь одинаково, – сказал Феликс.
Ни Иру, ни Тому это почему-то не устроило. Конечно, они были подругами, но всякой дружбе наступает предел, когда друзей начинают сравнивать.
– Так не бывает, – сказала Ира. – Одна обязательно должна нравиться больше.
– И эта 'одна' – ты, – сказала Тома.
– Не обязательно. Но и не обязательно ты, хотя я уверена, что ты, – сказала Ира все еще в шутку.
– Феликс, – сказала Тома, – посмотри на нас внимательно. Мы ведь не одинаковые?
– Не одинаковые.
– Значит, кто-то из нас лучше, а кто-то хуже. Если ты не можешь сказать, кто лучше, то скажи, кто хуже. Мне кажется, что я.
Напрасно Тома была так в себе уверена. Она получила вовсе не такой ответ, какого ждала.
– Правильно.
– Вот как! Это почему же?
– Ты говоришь не то, что думаешь. Ты не думаешь, что ты хуже.
Тома слегка покраснела. Но при ярком солнце этого не было заметно. Ира засмеялась. Она была красивей Томы и знала об этом. Но Феликса, как видно, мало интересовала внешняя человеческая красота. Людей он оценивал по другим качествам.
– А ты тоже хуже, – сказал Феликс Ире.
Феликс и не думал грубить. Просто ему хотелось, чтобы девочки, которые ему нравились, не имели никаких недостатков. У нас, обитателей Земли, это называется дружеской критикой.
Ира перестала смеяться.
– Интересно... – сказала она. – Что значит – тоже?
– Ты думаешь, что нравишься мне больше, а говоришь, что мне больше нравится Тома.
– Да откуда ты взял, что тебе кто-то хочет понравиться?
– Я думал, – сказал Феликс, – и догадался. Ведь я красивый мальчишка.
Это было правдой. Тут все было правдой: девочки видели, что они нравятся Феликсу, и хотели нравиться еще больше, хотя сами не знали, для чего это им нужно. А Феликс был красивым мальчиком. Это его совершенно не волновало. О своей красоте он сообщил спокойно и просто. Для него красота была нечто вроде мыльных пузырей – привлекательное свойство человеческое, которое должно нравиться девочкам. Так, во всяком случае, объяснил ему Борис слова 'красивый мальчишка'. А слова эти были произнесены вчера докторшей за спиной Феликса.
Девочки временно онемели. Парень, выглядевший таким скромным и послушным, оказался нахалом. Правда, нахальство, как и все в этом парнишке, было каким-то странным.
Его можно было бы назвать правдивым нахальством.
– Тома, – сказала Ира, – что же нам теперь делать?
– Думай сама, – ответила Тома. – Я уже подумала. Если честно, то он не сказал ни одного слова неправды.
– Что касается меня... – начала было Ира.
– Это касается и тебя.
– Нет, уж я-то такого не думала.
– Думала.
– Не суди по себе.
– Я не по себе, а по тебе.
– А ты?..
– А я тоже, – сказала Тома. – Только я честно признаюсь.
– Значит, я нечестно?
Тома пожала плечами. Иногда ей начинала надоедать красота Иры. А Ире иногда надоедала разумность Томы.
В этом девичьем разговоре, полном скрытых намеков, Феликс не понимал ничего. Зато почти все понимал Борис. Ему было приятно, что слишком спортивные девочки на этот раз споткнулись о Феликса.
