дела.
Даже Отелло, считавшийся самым начитанным среди лобастиков (еще бы, сколько томов он проглотил в самом буквальном смысле этого слова!), слушал Пупыря восхищенно, но с некоторым недоверием.
– А откуда ты все это знаешь? – спросил он.
– Наследственная память, – важно сказал шерстюш. – Когда необходимо, я ее активизирую. Сам не знаю, как это у меня получается. Просто вижу предмет и вспоминаю о нем все. Кажется, у Бормоглотика тоже есть это свойство, хотя и не такое сильное…
– А как использовать Магический Кристалл, ты знаешь? Копалки-хваталки-колдовские шепталки? – Хорошист осторожно взял камень у Мумуни и с облегчением убедился, что его тона по-прежнему светлые и теплые.
– Не знаю, – нос у Пупыря задумчиво замерцал. – Об этом в моей наследственной памяти ничего нет. Думаю, и Карле известны далеко не все возможности этого камня, хотя она и слывет колдуньей.
– С Карлой ничего нельзя знать заранее, – сказал Отелло.
Тогда он еще не подозревал, насколько окажется прав и как это повлияет не только на их судьбы, но и на будущее всех шерстюш и лобастиков.
А пока мутантики захватили Магический Кристалл с собой, и Пупырь спрятал его в глубокий карман свой брезентовой курточки. Карман застегивался на «молнию», а потом еще и на пуговицу, так что камень был там в безопасности. Если, конечно, можно было чувствовать себя в безопасности, все еще находясь внутри реактора.
Мутантики занялись поисками потайного хода, и вскоре их старания увенчались успехом. Одна из плит повернулась на шарнире, и перед ними оказалась винтовая лестница, поднимавшаяся куда-то наверх. Пупырь, Мумуня и лобастики, стараясь, чтобы ржавые ступеньки не скрипели, стали осторожно взбираться.
Лестница вывела их на прямоугольную площадку, где с одной стороны было окно, из которого виднелись высокие дома на окраинах Старого города, а с другой стену закрывал плотный ковер.
– Тшш! – прижав палец к губам, Отелло подкрался к ковру и заглянул в проеденную реакторной молью дырку, которых в старом ковре было более чем достаточно.
Он увидел маленькую комнатку с треснутым зеркалом, на всех стенах висело оружие и дамские наряды. В этом была вся Карла – женское начало сочеталось в ней с воинственным. Лобастик увидел и саму королеву, которая, как тигрица в клетке, металась из угла в угол, кусая губы.
В ту минуту, когда Отелло притаился у ковра, Карла хлопнула в ладоши и раздраженно крикнула:
– Требуха, поди сюда!.. Не слышишь, что я тебя зову?
Занавеска отодвинулась, и в комнатку, беспрестанно кланяясь, прошмыгнула жирная карлица с четырьмя подбородками, приплюснутым носом и золотыми кольцами в ушах. Рыжая Карла, не терпевшая женщин в своем окружении и приказавшая, если хоть одна из них переступит порог реактора, сразу швырнуть ее с камнем на шее в пруд, переносила Требуху лишь потому, что та была исключительно безобразна и стара, как Сам Взрыв. Карлица пользовалась у королевы полным доверием и знала почти обо всех секретах своей госпожи.
– Долго тебя ждать, жирная корова? – гневно спросила Карла. – Ну, что там нового?
– Моя королева, я была в пыточной. Провинившимся тюремщикам отрезали уши, а новые вырастут у них не раньше, чем через месяц, – сообщила Требуха и угодливо поклонилась.
– Я не об этом спрашивала. Мне плевать на их уши, – поморщилась Карла. – Гонец еще не прибыл? Я послала его за Черным Герцогом.
– Нет, моя королева. Нытика еще нет, – в голосе карлицы послышалось любопытство, так как никогда раньше она не слышала о Черном Герцоге и даже не знала, кто это.
– Вожди ожидают вас в тронном зале. Сказать им, что вы к ним выйдете? – добавила Требуха.
– Не сейчас, – ответила Карла. – Эти тупицы опять будут хвастаться и навалят перед троном кучу отрубленных голов. Большой Паук что-то давно молчит. Он сыт?
– Дверей еще не открывали, королева. Мы не осмеливаемся…
– Хорошо, Требуха, я сама посмотрю. Постой, старуха… ты не достала мне омолаживающего рецепта? Вчера у меня появилась новая морщинка у глаз.
– Не верю! – запротестовала карлица. – Моя королева всегда прекрасна, у нее не может быть морщин… А для омолаживающего рецепта нужно взять два говяжьих сердца, немного ртути, мышьяка, цианистого калия, несколько капель кислоты…
– Ну так в чем дело? – оборвала ее Карла. – Если ты все знаешь, давно могла бы приготовить!
– Нет самого важного компонента, королева. Нужна еще кровь маленьких мутантиков – только очень маленьких, иначе снадобье не подействует.
– Среди пленников есть маленькие мутантики?
– Нет, повелительница, ни одного.
Рыжая Карла гневно нахмурилась:
– Пошла вон, Требуха. Я хочу остаться одна.
Как только толстая карлица вышла, королева бросилась к ковру. Она собиралась спуститься по потайной лестнице и посмотреть, доволен ли Большой Паук – надежный страж ее сокровища. Кроме Карлы, о потайной лестнице в реакторе никто не знал, во всяком случае, никто из живых, а те, кто когда-то знал, давно уже пополнили отряд светящихся мумий, или их кости покоились на дне пруда.
Королева была очень привязана к Пауку, к этому мерзкому созданию, и иногда даже гладила его по кожистому гребню, когда он сытый и неподвижный висел в своей паутине под потолком. Естественно, когда он был голоден, Карла не решалась к нему заходить: случайный приступ страха – и Паук мог убить ее.
Увидев, что она направляется к ковру, подглядывающие мутантики спрятались за поворотом лестницы. Когда Карла, которой на секунду показалось, что она слышала чьи-то шаги, пожав плечами, стала спускаться к Пауку, мутантики проскользнули к ней в будуар, откуда она только что вышла, и быстро вооружились. Лобастики взяли блестящие кинжалы в дорогих ножнах – королева наверняка ограбила какой-нибудь музей, – а Пупырь сунул за пояс висевший на гвоздике водяной пистолет, из которого Карла иногда любила палить в своих телохранителей, наслаждаясь их визгом.
В ее комнатке, находившейся на последнем, верхнем уровне реактора, почти на чердаке, в потолке был железный люк. Мутантики вылезли через него на плоскую крышу здания и закрыли люк на засов снаружи, на тот случай если карлики спохватятся и начнут погоню.
С крыши реактора, самого высокого сооружения в этой части Мутировавших Территорий, было видно на много километров вокруг. С одной стороны вырисовывался Странный лес с петлявшим вдоль его опушки ручьем, а чуть дальше – болотцем, на котором жил Бормоглотик. С другой стороны, в которую и смотрели сейчас мутантики, за железнодорожной линией, служившей границей, из предутреннего молочного тумана выступали дома Старого города.
– Нам нужно в Старый город, – сказал Умник, которого Хорошист и Отелло усадили на вентиляционную трубу.
– Зачем? Из него никто не возвращается, – возразила Мумуня.
– Где-то в Старом городе есть разгадка Магического Кристалла, я это чувствую. А без его помощи нам не освободить лес от карликов. Захватнический поход продолжается, и с каждым днем будут гибнуть много лобастиков и шерстюш. Карла даже хочет поджечь лес, чтобы им негде было прятаться.
Но неизвестно, отправились бы мутантики в Старый город, который извечно вызывал у них ужас, если бы Рыжая Карла сама не вынудила их к этому. Когда люк стал вздрагивать от мощных ударов и прогибаться, а по двору реактора со стороны главных ворот забегали карлики с факелами и залаяли выпущенные из будок псы, путь к лесу был отрезан, и оставался только один путь – к Старому городу.
Мутантики заметались по крыше в растерянности. Прыгать с такой огромной высоты было равносильно самоубийству, но вот-вот сюда ворвутся карлики и отомстят им за гибель Паука.
– Я кое-что нашел! Идите сюда! – позвал Отелло.
С крыши свисал длинный оборванный конец толстого провода, мутантики ухватились за него и быстро спустились на задний двор реактора, где из земли били горячие ключи и карликов не было видно. Но беглецов заметили красноглазые псы и погнались за ними, перепрыгивая через вбитые в землю сваи, оставшиеся от стройки.
