Настроение его мгновенно улучшается. Он подбрасывает на место Витину тетрадь и присое-диняется к ребятам.
А кошка подошла совсем близко. Она вытянула шею и насторожилась. Хвост ее замер, ноздри раз- дуваются еще чаще. Она останавливает взгляд на каждом ученике, словно ищет знакомого, и при- нюхивается. Вдруг глаза ее необычно оживились и что-то напоминающее улыбку отразилось на се-ром лице. Она отняла от провода лапу, собираясь шагнуть, забыла о том, где находится и… полетела вниз под громкие крики детей.
— Разобьется! — завизжали девочки.
— Кошка никогда не разобьется, — успокоил всех Вадик. — Она приземляется только на ноги. У нас падала с девятого этажа и хоть бы что. Подпрыг-нула, крикнула свое "мяу" и деру дала.
— Врешь, — сказал ему Коська. — С девятого эта-жа и кошка разобьется. Не насмерть, а все внутри у нее болеть будет. И она сама долго болеть будет.
— Правда, — согласился Вадик. — Она у нас целый месяц лежала под диваном. Мы думали умрет. А она ничего, поболела и ожила. Сейчас бегает как ни в чем ни бывало.
— Ну вот, а ты говоришь, сам не знаешь что.
В другое время Вадик мог бы и обидеться, но только не сегодня.
— Не разбилась же, — весело сказал он, — и это главное. И эта не разобьется. Второй этаж не девя- тый. Со второго этажа и люди прыгают иногда. Я сам видел. Вот один раз…
— Где это ты видел? — съехидничал Витя.
— В кино, вот где! — нашелся Вадик.
— Людмила Станиславовна! А зачем кошка на провода забралась? — девчонки всегда такие любо- пытные. Все спрашивают, а сами думать не хотят.
— Догони да спроси, может скажет, — предложил Вадик.
— Не у тебя спрашивают!
— Я сама не могу понять, как она забралась и зачем, — призналась учительница.
Ребята наперебой стали предлагать свои вари-анты ответа, но время для этого выбрали не со-всем подходящее.
— Скоро звонок, — напомнила Людмила Стани-славовна. — Садитесь и решайте, кто еще не закон- чил.
Не сразу возбужденные дети вернулись к за-дачкам и примерам. По классу плавали шепот и шорох.
ГЛАВА 2
ОСОБНЯК НА ПЛОЩАДИ
На школьном дворе стоял грузовик.
Вокруг грузовика столпотворение.
Гудящая очередь в три круга опоясала машину и медленно продвигается к цели. А цель у всех одна — поскорее добраться до пионервожатой, ост-роносой студентки-практикантки, записаться в толстую амбарную книгу и, бросив связку макула-туры под ноги старшеклассникам, убежать на урок. Не все ребята в школьной форме. Некоторые учатся во вторую смену и пришли одетые по-домашнему. Им в очереди хуже всего: оттесняют, выталкивают, ругают.
Все, кто в школьной форме, специально отпро-сились с уроков, чтобы сдать макулатуру. Сдадут ее, но ни один в класс до звонка не пойдет. Лучше побегать до перемены на улице или по школе. Но все равно кричат:
— Нам на уроки надо! Пропустите нас!
Те, кто учатся во вторую смену, сами не раз так кричали, и хорошо знают цену таким словам.
— Наталья Алексеевна, — просят они. — Не пус-кайте никого без очереди!
— Не пущу, не пущу, — обещает Наталья Алексе-евна и поправляет огромные очки с треснутыми стеклами. — Фамилия? Имя? Класс? — монотонно спрашивает она. — Сколько? — Ей отвечают. Она записывает в раскрытую книгу ответы и разрешает освободиться от груза. — Следующий!
Живым потоком ее мотает из стороны в сторо-ну. Синей блузкой, она до блеска оттерла на гряз-ном борту темно-зеленое пятно. Из второго и третьего витка выкрикивают свои фамилии, сби-вают, лезут, но пионервожатая каждую неделю бывает по два раза в подобных переделках и ее не так просто надуть. Она умело управляется с уче-никами.
— Кто занимал за Семашко? — спрашивает Ната-лья Алексеевна, морща нос, и вертит головой как хоккейный вратарь. — Ты? Она? Подходи. Фами-лия? Класс? Сколько?
У заднего борта два старшеклассника прини-мают мешки, связки, пакеты и, размотав, забрасы-вают их в кузов. А малыши из дежурного отряда подтаскивают им из пионерской комнаты все, что собрали ученики школы за три дня.
Водитель машины забрался в кузов. Он прово-дит ревизию — выискивает в груде бумаг книги и толстые журналы.
Очередь быстро тает. Это только кажется, что полдня простоишь. Совсем нет. Машина стоит меньше одного урока — кузов быстро наполняется с горой.
Наталья Алексеевна записывает последнего ученика, старшеклассники забрасывают послед-ний пакет и все готово.
Водитель завел мотор и машина тронулась.
И тут в нее свалилась облезлая кошка. Она провалилась между пачками, попыталась выбрать-ся. Но водитель выруливал со двора, сделал рез-кий поворот, и кошку придавило сверху тяжелым пакетом.
— Караул! — закричала она, царапая когтями бу-магу. Но голос ее не услышал никто. Мешки, связ-ки и пакеты лежат как попало, в них много ходов-выходов и Гу отправилась блуждать по ним. Где-то же есть дыра? Светло и ветер подувает.
А машина тем временем выехала на широкую дорогу и понеслась по городу, притормаживая на перекрестках и замирая у светофоров. Долго пет-лял грузовик по улицам и переулкам, громыхал по трамвайным путям. Долго боролась кошка за сво-боду, пробивалась к свету и опять проваливалась. Но вот выехали на тряскую проселочную дорогу. Скорость резко упала и машину закачало из сто-роны в сторону.
Только здесь облезлой кошке удалось выбрать-ся из западни. Она ступила на борт, глянула на улетающую из-под колес дорогу — жутко! Клубы пыли вьются и расползаются в стороны. Ждать остановки? Неизвестно когда она будет и куда еще ее завезут. А город, где остался знакомый запах, все дальше и дальше.
Кошка глянула налево. Кустарник вдалеке поч-ти не движется — чуть-чуть поворачивается, словно машина не едет, а пешком идет. Снова взгляд под колеса, и всякая решимость прыгать пропадает. А прыгать надо.
Гу закрыла глаза, предварительно взглянув на кусты, набрала полную грудь воздуха и нырнула в пылевой шлейф.
— Жива! — ощупала она себя, когда шлейф разве-ялся.
Место было незнакомым.
Кошка прочихалась и обнюхала дорогу. Из множества запахов она выбрала один — резино-бензино- железный. Так пахла машина, точнее, так пах ее след на дороге.
— Его-то я не потеряю, — уверенно сказала она. — Если меня увозили туда, — посмотрела в сторону, где клубилась под колесами пыль на дороге, — зна-чит привозили оттуда, — она повернулась к уходя-щей
