держа его у глаза острием наружу. В этом случае вы имеете шанс увидеть истинную сущность оборотня».
– Кошмарный стиль! Точно из кубиков собрано. Наверняка это писал сглаженный бухгалтер, который в прошлой реинкарнации был поэтом, – проворчал Мефодий.
Он с сочувствием воззрился на оборотня Изархуса, прикованного цепями к фотографии, как Прометей к скале, и все-таки открыл сорок седьмую страницу. На странице – к его удивлению – было немало карандашных пометок, свидетельствующих о том, что хозяйку журнала Улиту по какой-то причине тоже заинтересовала эта статья.
Вы полюбили светлого стража? Что ж, это ваши сложности, и вам их расхлебывать… Тогда имейте в виду, что стражи ценят:
1. Яркие, красивые и неожиданные поступки. Желательно экспромтом. Рояль в кустах или старательно вызубренный с вечера анекдот вызовет лишь вежливую улыбку.
2. Великодушие и доброжелательность.
3. Щедрость, но не пижонство. Сверкать драгоценностями царицы Савской или хвастаться новой многозарядной дудочкой папы – дурной тон.
Еще стражи любят три «когда»:
1. Когда их не перебивают через каждые два слова репликой: «А вот я…»
2. Когда приходят вовремя и уходят чуть раньше срока.
3. Когда у вас есть какое-нибудь дело, занятие или профессия, кроме той, чтобы стоять у стража над душой и постоянно требовать внимания или утешения.
Светлые стражи не переносят:
1. Пустой агрессии и раздражения.
2. Когда их превращают в эмоциональный унитаз для негативных настроений. В частности, ненавидят разговоры о том, что вас не понимают, не ценят по достоинству, загружают и вообще вокруг одни гады, а вы один светлый и чистый. И вообще вас все так достали, что с завтрашнего дня вы начнете подсыпать всем в туфли обогащенный уран.
3. Когда говорят дурное об отсутствующих и комментируют одежду и поведение прохожих и пролетных.
4. Когда дошучивают ногами морально упавших и хамят мертвякам.
5. Когда их достают каждую минуту телепатическими сообщениями или купидончиками.
6. Когда им приносят букеты более чем из 3000 роз. Это усложняет перемещение, может привести к выпадению грыжи и внушает грустные мысли на тему экологии.
Что-то заставило Мефодия оторваться от журнала. Он ощутил беспокойство. Беспокойство было размытым, неопределенным, похожим на зуд после комариного укуса. Мефодий рывком встал, уронив стул Улиты. Должно быть, он опять что-то не то учудил со своей внутренней магией, потому что стул, внешне более чем крепкий, вдруг рассыпался влажной трухой, точно полвека простоял в сырой чаще.
Рука Мефодия скользнула к футляру, открыла его и извлекла меч. Рукоять меча была чуть теплой. Это означало, что меч ощущает постороннюю, подозрительную ему магию, однако магия эта едва ли очень опасна. В противном случае меч разогрелся бы куда больше. Мефодий застыл, прислушиваясь.
Раздавшийся звук был похож на жужжание сверла дантиста. Мефодий с его стойкой памятью на запахи ощутил костяной, тревожащий запах разогревшегося зуба. Прислушиваясь и держа наготове меч, он, крадучись, стал обходить помещение. Наконец он понял, что было источником подозрительного звука – дверь. Дверь мелко, едва ощутимо вздрагивала. Что-то происходило извне, очень близко. В щель под дверью было видно, как снаружи перемещается чья-то сероватая тень.
Руна, ответственная за проход в резиденцию мрака, то начинала слабо золотиться, то гасла. Это говорило о ее замешательстве. Руна явно сомневалась, следует ли пропускать то, что находится извне. Является ли оно своим или чужеродным.
Висельники на холсте с милым названием «Казнь мятежников», который недавно подарил Улите один из ее поклонников, стали со скрипом раскачиваться. Мефодий сделал еще несколько шагов. Меч он держал клинком вперед, готовый как к мгновенному парированию, так и к атаке.
Приблизившись ко входу, Мефодий медленно и глубоко втянул носом воздух, стараясь успокоиться, а затем резко распахнув дверь пинком, отскочил на полметра, готовый к схватке с тем, что сейчас ворвется внутрь.
Однако в резиденцию никто не врывался. Вместо этого через порог медленно и важно перекатилась лысая пухлощекая голова. Взгляд Мефодия с невольной брезгливостью стал искать место отделения от туловища, однако голова была благонадежно круглой во всех без исключения местах. Никакого кровоточащего среза. Совсем непохоже было, что существовало тело, от которого она когда-либо была отделена.
Не обращая внимания на меч, голова подкатилась к ногам Мефодия и остановилась. Ее глаза были полузакрыты. Веки заросли кожей и не смогли бы открыться шире.
– Привет, колобок-переросток! – не слишком уверенно сказал Мефодий.
Голова никак не отреагировала на его приветствие. Бледные мертвые губы разомкнулись и произнесли:
Мефодий опустил меч.
– Тебя послала Даф? Где она сейчас? Где?
Голова шевельнулась. Ее лысина отблескивала капельками пота.
Буслаев понял, что больше ничего не узнает. Голова явно способна была лишь повторять одни и те же слова, как шарманка. Договорив, она повернулась и быстро покатилась прочь. Мягкий нос почавкивал, когда голова перекатывалась через него.
– Эй, стой! – крикнул Мефодий.
Голова продолжала движение. Перекатившись через порог, она подпрыгнула, как мяч, и протиснулась под лесами. Поняв, что голова не собирается ждать, пока он раскачается, и что он может потерять ее из виду, Мефодий кинулся за ней, едва успев спрятать меч в футляр и захватить его с собой. Голову-то лопухоиды явно не увидят, чего не скажешь о клинке, который с легкостью может сбрендить и развалить до пояса первого же прохожего, который случайно зацепит его хозяина плечом в толпе.
Глава 11
От Хаврониссеи до Хаврониады
Эдя Хаврон, недавно вернувшийся с работы, сидел на кухне, ел большой пирог с клубничным желе, прихваченный из ресторана по случаю отсутствия шеф-повара, и ставил эксперименты. Эдя был чудовищно доволен. Он только что обнаружил, что, если произнести «Зозо» с набитым ртом, в половине случаев получается «Жужу», а в другой половине «Жужо».
– Жужу! Жожо! Ижи сижо! – звал он.
Из комнаты донеслось недоуменное: «Чего ты сказал?»
– Ижи сюжа, Жожо! И Даф с собой прихвати! – расщедрился Хаврон.
На этот раз его призыв был услышан. Первым в кухню целеустремленно вошел Депресняк в строгом ошейнике и, критически покосившись на клубничный пирог, молчаливо направился к холодильнику. Хаврон поспешил открыть дверцу. Он уже усвоил, что, если не сделать это вовремя, милая зверушка прогрызает холодильник насквозь.
Депресняк скользнул хмурым взглядом по полупустым полкам, вонзая когти в металл, лениво забрался в холодильник (подпрыгивать ему было попросту лень) и, вцепившись треугольными зубами в банку с
