Он отправил письмо королю Ат Лаву в Алвален. Удивительный юноша с поразительной историей, человек, восприимчивый к Силам, судя по всему, по наследству, но не подозревающий этого… К тому же, раб Зэрандера по крови. Оставлять такого человека на троне маленького, но важного государства со стороны казалось настоящим сумасшествием, но Клинок решил, что вера Хранителя в этого человека и желание самого Бастиана, самого властолюбивого монарха в мире, что-нибудь да значат.
Дождаться ответа от Марила он не успел. Перед тем, как он уехал, наконец-то, в Орден Хранителей, он сказал содержательнице голубятни, чтобы присланный ему ответ был сохранён и передан ему, когда он будет проезжать обратно.
С первого взгляда, Сэнктим не изменился ни капли. Клинок был принят, как положено, и стал дожидаться аудиенции у Вассатаэля. Процедура это была долгая и бессмысленная, но то, что Орден Хранителей стал сборищем бюрократов, было ясно уже давно, и Гаранд решил терпеливо ждать.
Заодно встретился с Хранителем Моргамом. Не тайно - многие Хранители навещали его в специально построенном в Сэнктиме для Клинка Света особняке. Это было что-то вроде обязанности, которую следует выполнять. Мол, все мы служим Свету…
От этих служителей Света у Клинка порой мурашки бегали по коже. И Хранитель Моргам, пожалуй, не был лучшим представителем Сэнктима. Однако с ним, понимавшим свою выгоду, легче всего было договориться. После смерти Хранительницы Салвоы он остался чуть ли не единственным претендентом на место Пресветлого…
Гаранд даже подозревал поначалу, что смерть Хранительницы - его рук дело. Но он быстро понял, что это не так. Астиан умел различать ложь даже в словах тех, чья постоянная жизнь - паутина вранья, но тут было очевидно, что Моргам хотя и рад смерти своей соперницы, он ей и удручён.
Моргам рассказал подробно всё, что слышал о "госте" Пресветлого Вассатаэля. Это были очень смутные объяснения, которые ещё больше смутили Астиана. Куда более информативными стали новости о том, что почти все наёмники переведены за пределы Сэнктима для "учебных манёвров". О каких "учебных манёврах" может идти речь относительно людей, которым просто платят множество монет, да тем более после стольки десятилетий полного военного бездействия Сэнктима, не мог понять не только Клинок.
Один из выводов, которые сделал Астиан: Сэнктим тоже готовится к войне. О войне Клинок-то и хотел поговорить, но то, что Вассатаэль вдруг сам начал что-то делать в этой области, его смутило. Ведь Пресветлый не был - Клинок, по крайней мере, так считал - в курсе царствования Лорда Тени в Алвалене. А может быть, и был… Но, в любом случае, шевеление войска Ордена Хранителя порядком встревожило Гаранда. Захотелось уже встретиться с Вассатаэлем скорее.
А услышав о новом военачальнике, Астиан невольно вспомнил о Лорде Бару. По крайней мере, кое- что общее между рассказами Хранителя Моргама и тем, что говорили ему Марил и Тэрмис, было.
Тем же вечером Клинок молился в своей спальне, надеясь, что его подозрения не подтвердятся, и вдруг его обдало резким холодом, словно на него упали тысячи колючих льдинок.
Он как нельзя более сильно ощутил Силу Ночи. Вскочил на ноги, даже прервав молитву, и прислушался к ощущениям. Вздохнул с сомнительным облегчением: нет, не в Сэнктиме… Где-то вне…
Но всё-таки рядом! Совсем рядом!
– Камень Света, - прошептал он, подходя к окну. - Почему у меня так мало опыта, чтобы различать её?
Клинок Света ещё более явственно ощутил, насколько далёк он от тех истинных Стражей, что существовали в Тёмные Времена, борясь за Силу Дня с самим Хозяином и его войском…
5
Три потрясения
Наймира покинула Алвален чуть раньше, чем Марил получил ответ от Клинка Света. Проводы не были такими уж шикарными. Сестра короля покидала город, принадлежавший её брату, ранним утром, в удобной походной карете, с сопровождением из четвёрки конных гвардейцев. Всё, что возмущало её - Марил даже не удосужился обсудить это с ней. Он легко свалил всё на Бастиана: "Его величество сказал, что сестре короля не положено путешествовать иначе"… Но Наймира чувствовала, что Бастиан тут не при чём.
Как только она оказалась за пределами королевства, она испытала невыразимое облегчение. Служанку с собой брать она отказалась, заявив Марилу, что четверых гвардейцев и кучера ей вполне достаточно. Брат больше не настаивал…
Можно сказать, что она улизнула из Алвалена вовремя. Скоро там вновь начались смутные времена, а она уже была на воле, без проклятого этикета, смазливых и лживых лиц, без Аджит, к которой она в последнее время относилась с особой осторожностью… Жаль было только брата, которого она там оставила.
Но порой она вспоминала Марила и понимала, что брат вполне способен справиться без неё. Она просто привыкла считать его младшим, а значит, беспомощным и несамостоятельным. Но с тех пор, как Лорд Зэрандер переступил порог их дома, младшему Ат Лаву пришлось пережить столько, что его нельзя было уже назвать юнцом.
"Он справится, - думала она, выглядывая из окна кареты, чтобы проводить взглядом исчезавший из поля зрения Алвален. - У него надёжные советчики. Он справится".
Буквально за день до отъезда она выполнила просьбу своего брата и поговорила с лордом Глэдгером. Суть этого разговора была проста: Наймира намекнула, что скоро исчезнет из Алвалена навсегда, и тем самым лишила молодого лорда надежды на её руку и сердце. Глэдгер так ни в чём ей и не признался, поняв, что там, куда она уедет, уже есть кто-то, кому сердце сестры короля принадлежит навеки.
Он ушёл, как ни в чём не бывало, поцеловав её руку и проронив какую-то странную фразу… Её намёк был ему понятен, без сомнения. Он надеялся, но надежды его не оправдались. Наймира думала, что Глэдгер, наверное, сильно расстроился из-за такого её поведения, но особых угрызений совести не чувствовала. Она вообще в последнее время ловила себя на том, что её не заботят многие поступки, которые некоторые люди наверняка осудили бы.
"Наверное, это правильно - не задумываться о прошлом, - думала она порой. - Оно всё равно уже закончилось. Надо думать о том, что я собираюсь сделать…"
А собиралась она вернуться к человеку, служившему Хозяину, даже не будучи уверенной, что их связь тогда не была просто шуткой.
Вассатаэль и вправду выглядел неважно. С первых слов Клинка, пожелания Света, он изменился в лице, побледнел ещё сильнее… Его было не узнать. От прежнего холёного представителя Ордена осталась, кажется, одна безликая тень. Лицо, осунувшееся, усталое, измождённое, вовсе пугало. Глаза блестели постоянным страхом.
Едва войдя в его приёмный кабинет, Астиан прислушался к своим ощущениям. Есть ли здесь Сила Ночи?
По приглашению Пресветлого Хранителя, он сел в стоящее у камина кресло. Положил руку на подлокотник и вздрогнул от внезапного нехорошего ощущения. Потом отдёрнул руку и положил её на колени, борясь с холодным осадком на душе.
Разговор был настолько поверхностный и зачастую бессмысленный, что Клинок мог понять даже: а следит ли Вассатаэль, этот постоянный оратор, тем обыкновенно и живущий, за тем, что говорит?
Кроме того, Клинок понимал, что Вассатаэль боится… его! И это сбивало его с толку - потому что от самого Вассатаэля Силы Ночи не чувствовалось.
На вопросы о войске Вассатаэль отвечал уклончиво, смотря постоянно куда-то в сторону, и только нежелание привлекать Дары Дня удерживало Клинка от заманчивой попытки воздействовать на его сознание. Клинок искренне считал, что не имеет права делать этого без согласия Вассатаэля, а тот, конечно же, такого согласия не даст.
И правильно сделает, если ему есть, что скрывать.
Всё, что связного удалось выбить Клинку из Вассатаэля, это то, что Пресветлый не против начала
