Пожав плечами, Ирка отправилась в ванную и дернула рычаг шарового крана. Кран загудел и бесперебойно стал выплевывать горячую воду. Ирка терпеливо ждала. Ванная постепенно наполнялась влажным паром.
«Очень показательный физический опыт в духе не бей лежачего, не плюй в летящего. Осталось написать лабораторную работу о свойствах пара, и можно будет помирать от счастья», – подумала Ирка, в которой никогда не засыпала хроническая отличница.
Она выключила воду и хотела уже выйти из ванной, но бросила случайный взгляд на запотевшее зеркало. На нем появились длинные тонкие буквы, точно выведенные гусиным пером:
«Время настало! Встреться с Евгением Мошкиным раньше посланцев мрака».
– Кто такой Евгений Мошкин? – нервно спросила Ирка, на всякий случай шаря у зеркала рукой, точно там мог обнаружиться невидимка.
Зеркало воздержалось от ответа. Эта надпись опять затянулась паром, новой же так и не появилось.
– Хорошо, – сказала Ирка, смелея. – Где я могу найти этого Мошкина?
«Волочаевская ул, д.** кв. 46», – немедленно ответило зеркало.
– Когда я должна его найти?
Незримое перо вновь заскользило по стеклу.
«Проще найти клад, чем потерянное время».
– Значит, прямо сейчас, – подытожила Ирка. – Хотя клады, надо думать, тоже на дороге не валяются. Но почему именно я?
«Ты новая валькирия на службе у света», – крупно начерталось на зеркале.
Ирка перевела взгляд с букв на отшелушивающуюся серебристую пленку с другой стороны стекла.
– А что потом? – спросила она.
Зеркало молчало.
– Разве непонятно? Я нашла Мошкина. Сказала: «Здравствуй, Мошкин! Я Ирка!» Он сказал: «Здравствуй, Ирка! Я Мошкин». Мы потрясли друг другу руки. Дальше что мне с ним делать? Отрубить ему голову? Купить шоколадку? Упасть в обморок от счастья? – терпеливо разжевала Ирка.
«Не ехидничай! Свет не терпит ехидства. Будь рядом и наблюдай. Ты должна понять, в чем его дар».
– И всё?
«Он приведет тебя к другим».
– Куда?
Молчание.
– Ясно. Это я узнаю позже. Но можно хотя бы намекнуть, кто эти другие?
«В одном из четырех, рожденных в один час, скрывается беглец из хаоса. Ты должна остановить его, пока он не выпустил зло».
– Он – это Мошкин?
Часть надписи затянулась паром. Другая же часть осталась, и эта, оставшаяся часть была:
«В одном из четырех».
– Кто-то из них… из четырех… убил валькирию? Да? – с волнением спросила Ирка.
Она не была уверена, что стекло ответит, но оно ответило. Ответ был кратким и очевидным:
«Да. Не он, но тот, кто внутри…»
Ирка долго смотрела в зеркало. Смотрела до тех пор, пока сквозь растаявшую молочную пелену не проступило ее отражение. Тогда она закрыла дверь и, включив не кран уже, а горячий душ, напустила столько пара, что стекло опять запотело. Но тщетно. Зеркало молчало.
«Ясно. Новых подсказок не получишь», – подумала Ирка с досадой.
Записав адрес ручкой на ладони – почему-то пачкать собственные ладони ей казалось предпочтительнее и проще, чем искать бумагу, – она нашла название улицы по карте. Ей понадобилось немало времени, прежде чем она сообразила, как туда добраться.
Несмотря на то что Ирка родилась и выросла в Москве, большую часть жизни она провела в четырех стенах, выезжая на коляске лишь в ближний сквер. Если же им нужно было куда-то добраться, Бабаня брала такси. В результате в метро Ирка ездила лишь раз или два, не больше, и имела о нем представление весьма смутное.
Но с этим, Ирка была уверена, она справится. Другой вопрос, более серьезный, был связан с тем, что она не знала, что ей надеть. Ее домашние халаты, свитера и майки мало подходили для выхода в город. И опять же, если верх подобрать было можно, с низом начинались проблемы, поскольку прежде Бабаня надевала на Ирку лишь спортивные штаны. Делалось это исключительно по Иркиной просьбе, поскольку она до тошноты ненавидела собственные ноги. Даже случайно и то смотреть на них не желала.
Теперь все изменилось. Для поездки в город спортивные штаны и майка со следами кетчупа явно не подходили. Здесь требовались доспехи классом повыше. В конце концов, решение нашлось, и решение красивое. Порывшись в шкафу, где Бабаня хранила невыкупленные заказы, Ирка отыскала неплохую юбку и совсем уж немыслимую, но крайне задвижную блузку со множеством прорезей, декоративных латок и псевдопулевых отверстий, словно созданных для того, чтобы пробуждать у прохожих крайнее любопытство. В целом получилось ничего, хотя излишне смело, на Иркин взгляд. Однако выбирать не приходилось.
Вскоре Ирка шла по свежевымытым ночным дождем московским улицам, и ей хотелось крикнуть: «Смотрите, я иду сама! Не еду! Иду!» Однако никто этому не удивлялся, все проходили мимо, и она испытывала разочарование, что всему городу она до такой степени безразлична.
«Может, все дело в том, что у меня не выработана походка?» – подумала Ирка и стала подражать красивой девушке, плывшей по другой стороне улицы.
Удачно у нее это получалось или нет, она не могла сказать до тех пор, пока не налетела на выходившую из магазина даму, на лице которой косметика боролась со старостью.
– Ослепла? Наденет юбку на нос, жирафиха длинноногая! И пошла вихлять, и пошла! – сказала та с негодованием.
Однако Ирка своим новым зрением валькирии безошибочно определила, что даме вовсе не противно, а скорее завидно. Эх, были когда-то и мы рысаками!
Уже в районе метро откуда-то вынырнули два подростка, долго плелись следом, набираясь храбрости, а затем один догнал Ирку и, коснувшись ее локтя, спросил заискивающе:
– Девушка, а девушка! У вас сигаретка есть?.. Можно с вами познакомиться?
Ирка остановилась и посмотрела на него суровым учительским взглядом.
– Быть может, юноша, вам стоит вначале определиться, какое из двух желаний является для вас приоритетным? – поинтересовалась она.
Фраза заранее не готовилась. Она вышла сама собой. Сказались тысячи прочитанных книг.
– Ду-у-ура! – тягуче сказал подросток и отскочил в крайнем изумлении. К нему подбежал его трусливый приятель. Ирка, уходя, услышала, как он спросил:
– Ну что? Хоть телефон-то дала?
– Нету у нее телефона!.. – ответили ему с обидой.
– Чего, никакого нету?
– Отвали!
Ирка проследовала дальше, моментально забыв об этой парочке. В этих юношах не было чего-то важного, опасного, привлекательного и одновременно надежного, чего-то такого, что она порой находила у Буслаева.
Проходя через небольшой рынок, уже у самой станции с царившей на железной мачте пыльной буквой М (Мефодий – проассоциировалось у Ирки), она внезапно остановилась и повернула голову. Вернее – нет, не так. Ей почудилось, что голова САМА повернулась и глаза помимо воли нашарили что-то в большом морозильнике. Это оказалась здоровенная говяжья кость с остатками мяса. Кость была таких размеров, что она вполне пригодилась бы в темной подворотне в качестве последнего аргумента защиты.
Спина сразу вспотела. Колени согнулись, готовясь к прыжку. Ирке внезапно захотелось зарычать и вцепиться в кость зубами. А то и кому-нибудь в руку, если попытаются помешать. Она завороженно
