Таня Гроттер и Болтливый сфинкс

опрокинулась. Опомнившись, что заигрался, Бейбарсов вскочил с ногами на стол и, перескочив через гроб, побежал к своей трости.

Толпа упырей разделилась. Часть ринулась к Глебу, другая, чуть большая, урча, атаковала Ваньку, чья живая кровь была для них предпочтительнее.

Лишь один кособокий упырек в полотняном пиджачке и кепке блинчиком, которая была визитной карточкой для мелкоуголовной шпаны лет так «дцать» назад, стоявший чуть поодаль, у труб, и гонявший из одного угла губ в другой архаично выглядящую «беломорину», остался на месте. Его правая рука быстро скользнула под пиджак, за брючный ремень. Ванька увидел громоздкую с цепочкой рукоять старого нагана. Что ж, вполне научный подход быстрого пускания крови.

Ванька не стал выяснять, в кого полетит первая пуля, а в кого вторая. Для всемирной истории это было не так уж важно, особенно если учесть, что маги уровня Ваньки боятся огнестрельного оружия ничуть не меньше, чем обычные люди. С дыркой в голове плохо думается.

– Вандалиссимо ! – торопливо крикнул Ванька, и, вскинув перстень, яркой зеленой искрой разнес единственную лампу упырей – ту самую, из которой бил голубоватый свет.

Вандалиссимо – довольно слабое заклинание – имеет при всем том немало плюсов. Оно отнимает у кольца мало энергии, и позволяет отстреливать искры с высокой скоростью. Упыря им не уничтожишь, но, к примеру, железное ведро пробить насквозь можно.

К удивлению Ваньки, лампа разбилась не сразу. Прежде она упала на стол, выплеснув из себя мертвенный свет, и лишь после этого по стеклу пробежала длинная извилистая трещина. Только сейчас Ванька понял, что на самом деле светилось. Лампа была наполнена булькающей, пахнущей аммиаком жижей. Несколько капель жижи, попав на находившихся вблизи упырей, заставили их взреветь от ярости. Послышался мерзкий запах паленой плоти.

Разлившись по столу тонким слоем, жижа стала меркнуть. Это полная чушь, что упыри хорошо видят в темноте. Зрение у них неважное. Будь это иначе, они не относились бы так трепетно к лунным ночам и не отсиживались бы в своих гробиках в ночи безлунные.

Не дожидаясь, пока толпа упырей сметет его, Ванька рванул в сторону. В темноте послышалось несколько запоздалых выстрелов. Пули врезались в стену довольно высоко и с обидчивым воем рикошета куда-то отскочили. Все же Ванька ощутил, что целил упыренок именно в него, а не в Бейбарсова. Уже на бегу он ответил упыренку двойным торопливым Вандалиссимо , но тоже, кажется, не попал.

Подвал погрузился во тьму. Все, что было дальше, Ванька видел только в зеленоватом озарении вспышек от собственных искр и красном свечении кости на палке Глеба.

Устоять на ногах было невозможно. Здоровый расчет с самого начала подсказал Ваньке, что надо где-то укрыться. Сбитый с ног проносящейся во мраке тушей, Ванька не пытался подняться, а быстро пополз на четвереньках к столу. Еще прежде он заметил, что ножки стола намертво закреплены и, следовательно, стол станет надежным укрытием.

Вот только к столу оказалось добраться совсем непросто. Те два метра, что отделяли Ваньку от стола, он преодолевал едва ли не целую минуту. В темноте Ванька слышал, как упыри, потеряв его, вцепляются друг в друга. Глухо, как капканы, щелкали челюсти. Дважды Ваньку кто-то сгребал, раз десять об него кто-то спотыкался. Ванька не останавливался и не пытался понять, кто это был. Природный, прочно вцементированный в его сознание инстинкт выживания подсказывал, что это бесполезно. Он даже не оборачивался, но упорно и быстро лез, стараясь вырваться из толпы.

Ванька полз, на что-то натыкался головой, плечами. Терял направление, что-то огибал, откатывался в сторону и снова полз. Останавливался он только, когда его кольцо остывало достаточно, чтобы выпустить очередную искру. С Вандалиссимо он больше не связывался. Что толку дырявить ветхую плоть упырей, если это неспособно уничтожить их? Теперь Ванька использовал только Фердыщус малокровус илиИскрис фронтис, да и то против тех упырей, кто совсем уж явно мешал ему. Он все никак не мог забыть страдающие глаза того первого упыря, уничтоженного Глебом.

Неожиданно Ванька ощутил, что переползает нечто живое или скорее условно живое, что барахтается под ним. Запоздало он разобрался, что это был сбитый кем-то с ног упырь, лежащий на животе и потому не сумевший вцепиться в Ваньку. Почувствовав, что упырь пытается повернуть голову, Ванька в темноте схватил его рукой за затылок и с силой ткнул носом в пол, услышав негодующий звук, похожий на хрюканье.

«Жалко, что это не Бейбарсов!» – подумал Ванька, мельком вспоминая о Глебе. В данный момент он представления не имел, где сейчас Глеб и насколько успешно у него идут дела. Вспышек трости некромага не было уже довольно давно.

Не теряя времени, Ванька быстро прополз через костистые ноги валявшегося упыря, и продолжил пробираться к столу.

Стол уже угадывался совсем близко, когда Ваньку пронзила острая боль. В мышцы спины впилось нечто острое. Ванька не завопил лишь потому, что от боли у него перехватило дыхание. Он рванулся, ощутив, как кто-то, выругавшись, запрокинулся в темноту.

В первый миг он всерьез запаниковал, ожидая, что сам теперь превратится в упыря, и лишь после, по некоторым признакам понял, что рана была нанесена не зубами. Скорее всего через Ваньку пробежала упыриха в туфлях на высоких каблуках. Именно острый каблук и причинил ему дикую боль.

«Теперь одно из двух. Или я стану бальной туфелькой, или не стану», – подумал Ванька с юмором, довольно неуместным в теперешней ускоренно-замедленной адреналиновой реальности.

Отступившая было боль нахлынула на него новой волной, такой неожиданно сильной, что Ванька покрылся холодным потом и прижался грудью к полу. Когда это произошло, он с удивлением ощутил, как что-то зашевелилось у него под одеждой. С меркнущим сознанием Ванька решил, что его рана сквозная и у него выпал какой-нибудь внутренний орган. Не менее жутким было и то, что выпавший орган не захотел оставаться на месте. Ткнувшись в рукав, он осознал его длинную тоннельность, изменил направление и выбрался через ворот свитера. Но и на вороте свитера органу не понравилось. Он взмахнул чем-то, вероятно, некими стихийно возникшими внутренними органятами, и взлетел, выдохнув длинную, сварочной голубоватой яркости струйку пламени.

– Тангро! – воскликнул Ванька.

Дракончик метался по подвалу, как залетевшая в комнату птица бьется о стены и стекло, отскакивает от них и с новой отвагой врезается все в те же преграды. Заметно было, что упыри Тангро не нравятся и порядочно его раздражают. Выдыхая все новые струи огня, он атаковал их сверху.

Упыри отскакивали, закрывая головы руками. Некоторые пытались, подпрыгнув, схватить Тангро, но тот был слишком стремительным и слишком сердитым. При свете драконьих вспышек Ванька увидел Глеба. Трость в его руке была сломана, и он отбивался одной лишь костью, которую держал в правой руке сколом вниз, как кинжал. Бейбарсов выглядел порядочно истерзанным. Один упырь пиявкой висел у него на спине, пытаясь дотянуться жаждущими зубами до артерии. Другой, как пес, вцепился Глебу зубами в ляжку, обхватив колено руками. Бейбарсов вначале поразил костью того, что уже укусил его, а затем, ткнув обломком кости за спину, обратил в прах добиравшегося до артерии.

Ванька предположил, что некромаги невосприимчивы к укусам. В противном случае Бейгадиков давно бы поменял статус рокового юноши с заскоками на статус упыря. Перед тем как вновь броситься в гущу упырей, Глеб тоже нашарил Ваньку глазами. Взгляд Бейбарсова выразил крайнее неудовольствие, что Ванька до сих пор жив, и одновременно надежду, что это ненадолго.

Стремительный и скорострельный Тангро, ослеплявший упырей испепеляющими плевками, представлял для них опасность даже большую, чем Глеб и Ванька. Это понимали пока не все упыри, но до некоторых, чьи мозги еще не совсем прогнили, это было очевидно. Уцелевший мелкоуголовный упырек в кепке блинчиком выпалил в Тангро из нагана, но с первого выстрела промазал, а потом курок защелкал уже вхолостую. В барабане остались одни пустые гильзы.

Тогда упырек сорвал с себя пиджак, обнажив синие татуированные руки, и стал размахивать пиджаком, норовя сшибить дракончика. Внешне безобидный способ оказался неожиданно эффективным. Дракончик запутался в складках пиджака и свалился. Рот упырька блеснул серебряной фиксой. Уверенный, что сейчас добьет дракончика, упырек занес над пиджаком ногу.