— Ну и правильно, — ухмыльнулась зампотылша.
Арья посмотрела на ее прическу и маникюр, сначала не поверила своим глазам, потом озадачилась. Все это тянуло на кругленькие суммы, причем кругленькие даже по меркам столицы. То ли майор продала половину полка налево, то ли здесь крылись какие-то тайны.
— Так, значит, в общежитие. Ты — в номер 405, — показала она пальцем на Ингу. Потом длинный розовый ноготь с росписью передвинулся в сторону Арьи. — А ты — в сто шестой, к Масе.
Почему майор хихикнула, и что было смешного в совместном проживании с некой Масей, Арья поняла чуть позже, когда вошла в назначенную ей квартиру. Волна непривычных запахов ударила из открытой двери и едва не сбила с ног. Девушка бочком вошла в крохотную прихожую. В дверном проеме на плечиках висел парадный китель с погонами надпоручика, благоухавший духами и еще чем-то непонятным. Осторожно отодвинув его в сторону, Арья прошла в комнату.
Окно было скрыто полупрозрачным пепельно-серым тюлем. Вдоль стен стояли две кровати, между ними — широкий письменный стол. Над кроватями располагались книжные полки. У противоположной окну зеркальной стены стояли два кресла, диванчик и журнальный столик; стена оказалась передней панелью шкафа-купе. Вся мебель выглядела новой и подозрительно шикарной.
Соседку по квартире Арья заметила чуть позже, хотя потом удивлялась, как можно было сразу не заметить такое чудо. Первым делом она увидела две длинные ноги со стройными лодыжками и нежно- розовыми пятками, далее был обнаружен почти прозрачный пеньюар. Потом Арья разглядела огненно- красную шевелюру и ехидные глаза, созерцавшие новенькую с легкой насмешкой. Все вместе должно было принадлежать холеной актрисе или любовнице министра, но никак не надпоручику гвардейского авиаполка.
— Мама моя, — вымолвила Арья. — А я думала, что в армию попала…
Рыжая расхохоталась, потом вскочила с кровати. Пеньюар был накинут на роскошное кружевное белье чисто символических размеров. Арья уронила сумку на пол и плюхнулась в кресло, обвела взглядом комнату, отмечая прочее великолепие — дорогие покрывала, ряды блестящих флаконов на полке, небрежно брошенные на столе украшения и еще кучу всяких непонятных мелочей.
Девица уперла руки в бока, оглядела Арью с ног до головы и опять рассмеялась.
— Меня зовут Мария Ковальска, можно просто Мася. А тебя?
— Арья Новак.
— Понятно, Арья. Попала ты в армию, не сомневайся.
— Что-то непохоже, — вздернула подбородок Арья. — Больше похоже на гримерку театра…
— Ой, какие мы серьезные, просто слов нет, одни эпитеты. Давай, шлепай в ванную, все, что там есть — можешь брать, и не тушуйся. Мы из тебя сделаем человека. Топай-топай, подпоручик…
— Слушаюсь, — мрачно буркнула Арья и отправилась выполнять приказ.
Привычных простых мыла с шампунем в ванной не оказалось. На полке теснились добрых три десятка флаконов, баночек, тюбиков и бутылочек. Девушка перенюхала половину, поняла, что ей придется благоухать подобно Масе — цветами и экзотическими ароматами, и, скрипя зубами, принялась мыться. Чувствовала она себя отвратительно: все время боялась намазать что-нибудь не то и не туда, придирчиво изучала надписи на каждом пузырьке. Через полчаса она вышла из ванной, сконфуженная и еще более усталая, чем до того.
Мася уже переоделась в светлые брюки и легкую блузку с глубоким вырезом.
— А что, у вас разрешено без формы? — спросила Арья, постаравшись придать вопросу нейтральный оттенок.
— В личное время — конечно! Во время несения боевого дежурства — изволь в форме, а так — да кому оно надо-то? Делай, что хочешь. Ну, я понимаю, что после училища оно трудновато, но привыкнешь… — затараторила Мася. — У нас тут хорошо, ой, разберешься — поймешь, как хорошо. Ты знаешь, какой у тебя будет оклад? А сколько с надбавками? О, ты еще ничего не знаешь. Узнаешь — ошалеешь!
— М-да, — тряхнула мокрыми волосами Арья. — А зачем это все?
— Потом поймешь…
Арья не поняла даже спустя месяц. Офицеры полка имени Ставровской ее смущали. Холеные ухоженные женщины; подтянутые скорее по-спортивному, чем по-военному, мужчины. Мягкие голоса, изящные манеры, разговоры больше о книгах и новых спектаклях, чем о привычных Арье придирках начальства, подпольном употреблении спиртного и способах нелегально покинуть территорию для приятного времяпрепровождения. Подпоручику Новак все казалось, что она попала на другую планету, в армию неведомого ей государства.
Служили здесь только солдаты-контрактники, да и те тоже казались инопланетянами. Каждый второй учился заочно, получая гражданскую специальность в самых престижных ВУЗах Вольны. У второй половины уже было высшее образование. В невесть зачем вверенном подпоручику Новак отделении не наблюдалось никаких нарушений Устава — что неуставных отношений между солдатами, что мелких нарушений дисциплины… вообще ничего запретного. От такого благолепия Арья нервничала больше, чем от раздолбайства и разгильдяйства подчиненных — а поди не понервничай, если солдаты и десятник даже плюют в урну, а не мимо, и разговаривают так, словно не знают о том, что такое нецензурная брань. Все это сводило с ума.
Зачем, скажем, штурману в чине подпоручика десяток подчиненных? Еще точнее — на трех подпоручиков один и тот же десяток солдат, которые прекрасно справляются с уборкой в ангарах и очисткой взлетно-посадочных полос и под руководством своего десятника. Пройтись два раза в сутки, посмотреть, все ли в порядке — вот и все «командование». Ну, еще поутру заняться их физкультурной подготовкой, хотя если посмотреть объективно, то как раз Арье приходилось напрягаться, чтобы бегать наравне с отделением.
Еще больше с ума сводила Мася Ковальска — и непосредственное начальство, и соседка по комнате одновременно. Идея «сделать из Арьи человека» накрепко поселилась в ее мозгу, а потому шустрая Мася то и дело занималась облагораживанием подпоручика Новак. В программу входило принудительное использование всего ассортимента услуг, которые предоставляла полковая служба быта — от парикмахерской до галотерапии, а также обучение Арьи таким важным искусствам, как покрытие ногтей лаком, а тела бесчисленными кремами и лосьонами.
При этом во время дежурств и учений, проводившихся ежемесячно, Мася с тем же неукротимым энтузиазмом занималась подготовкой Арьи к исполнению непосредственных обязанностей. Она быстро добилась того, что Арью перевели в ее экипаж в качестве стажера, и для подпоручика Новак началась новая эпопея.
В училище их научили всему, чему могли, но управление новейшими и строго засекреченными моделями, которыми был оснащен полк, в программу не входило. Гвардии надпоручик Ковальска служила уже пятый год, второй год была командиром экипажа — и отнюдь не за красивые глаза и длинные ноги. Машина слушалась ее безупречно, а исполнение фигур высшего пилотажа можно было снимать для учебных материалов. Мася знала свое дело так, как Арья мечтала знать когда-нибудь, хотя бы лет через пять.
— Мы — элита, — частенько рассуждала Мася, забросив ноги на стол и любуясь шелковистой, безупречно гладкой после депиляции кожей. — Нас таких всего три полка. И если уж нам платят дикий оклад да еще и дают всего до кучи в наше удовольствие, то мы должны все это отрабатывать! И не только ратной службой, подруга, но еще и в свободное время. Постоянно, дорогая, ежеминутно!
Один раз она дополнила свое рассуждение фразой, от которой Арья едва не свалилась с койки.
— Пану Анджею нравятся красивые девочки и умные мальчики, так не будем его разочаровывать!
— Что-о-о?
— А то ты не знаешь, что наш полк — его любимая игрушка? Он тут апробирует свои гениальные разработки и не хочет их отдавать в руки невесть кому. Поэтому у нас все такое замечательное, и мне это нравится.
— Да кто он такой? — изумилась Арья. — Не министр обороны ведь, откуда все это?
— Подумаешь, какой-то там министр, — хихикнула Мася. — Сегодня министр, завтра чистильщик
