сжатых кулаков, но сразу становится ясно: Его Величество Лорд Света изволят гневаться.
– Тогда перестань вести себя как… – упс! Кажется, я перегнул палку…
– Ты женишься!!!
– Да дохра с два!
– Но, милый… – мама помялась, – Мы уже дали свое согласие…
Волше-е-ебно… А какого шахура меня тогда спрашивают?..
– Ну а я своего не давал. – я раздраженно отвернулся.
– Мы уже все обговорили!
– Да я лучше мохнатку поцелую!
– Тинар ас'Геллиаль Дир'ван'Дек, ты женишься через три месяца! – Лорд Света во гневе. Картина страшная в своем спокойствии. Так природа замирает перед ураганом. Во взгляде невозможно ничего прочитать, только глаза приобрели пронзительный стальной оттенок – верный признак сдерживаемой ярости. По-хорошему, сейчас надо извиниться, заискивающе посмотреть снизу вверх на папу, шаркнуть ножкой и дать «добро» на шахурову свадьбу… Но, дохр побери все на свете, принц я или нет, пусть даже и ненаследный?!
– А если я не дам своего согласия? – запальчиво спросил я. В конце концов, последнее слово все равно за мной – мне же, а не родителям, говорить сакраментальное «да» у алтаря.
Папа встал. Высокий и худой, он как-то умудрился нависнуть надо мной подобно пласту снега в горах, который вот-вот сорвется и лавиной понесется вниз, сметая все на своем пути. О-оу… А вот теперь я точно зарвался. И сейчас грянет буря.
– Тогда тебя лишат наследства и титула. – папа чеканил слова совершенно спокойным голосом. Не «звенящим от гнева», не «свистящим шепотом». Тихо, вежливо… только каждое слово отбивал так, будто наносил удар по врагу – точно, выверено, ни единого лишнего звука, – Нельзя быть такой эгоистичной тварью. Подумай о королевстве! Ты живешь на всем готовом, тебе ничего не надо добиваться, только сказать «да» у алтаря в определенный день и час. За тебя даже уже все устроили! Обо всем договорились! А ты печешься только о себе. Не хочешь думать о будущем. Ты рушишь все, что мы с Гетом и Элизаррой строим. Ты ничего не делаешь сам. У меня даже складывается впечатление, что ты просто
Мама успокаивающе положила ладонь на папино предплечье, и тот замолчал, с легкой брезгливостью глядя на меня своими стальными глазами. Так обычно смотрят на любимый сюртук, на котором вдруг обнаружилась дырка – вроде и хочется надеть, а вещь уже испорчена и пора ее выкидывать… Но несмотря на мамино вмешательство, папа успел сказать больше, чем требовалось. Я всегда был вспыльчив – не то что Гет. Хваленого эльфийского спокойствия мне по наследству не досталось, зато в избытке перепало дедушкиной горячности и несдержанности. Вот и сейчас я почувствовал, как злость начинает обвивать легкие стальными колючими кольцами, мешая дышать. На глаза навернулись злые слезы.
– Именно, папа! – рявкнул я в ответ, –
– Немедленно отправляйся в свою комнату и задумайся над своим поведением. – надменно произнес папа.
Я резко отвесил положенный по регламенту поклон и вышел из кабинета, печатая шаг. Весь путь до библиотеки (не, ну неужели они действительно думали, что я пойду в свою комнату?!) я пролетел как на крыльях, а там влез на шкаф и схоронился за книгами. Дохра с два они меня теперь найдут…
Жениться, видите ли, пора! Да пусть мои уши узлом свернутся, если я на это решусь! То двадцать три года мне говорили, мол, занимайся чем хочешь, но в пределах замка, а теперь изволь подчиняться! Нет, разумеется, были обязательные занятия – изучение права, географии, математики, языков и прочей мути, необходимой принцу – включая ненавистное фехтование. Но мама всегда больше возилась с моей младшей сестрой Кейрой, а папа – с Гетом. Я же как средний сын оказался предоставлен сам себе… и целой армии нянек. Наверное, даже Гет занимался мною больше, чем родители… А теперь – женись, сынок! Ты же не эгоистичная тварь! Ты же должен подумать о королевстве! А иначе попрощайся с родовым именем, титулом… Где-то в горле клокотало от сдерживаемых слез и ярости. Папа никогда раньше так со мной не разговаривал. Не оскорблял… Почему-то воспоминания об «эгоистичной твари» ранили больше всего. Обидно все-таки. Интересно, он всегда так думал и сейчас сказал это вслух или просто ляпнул первое, что пришло в голову? Наверное, первое – как большинство правителей, папа обычно сначала думает, а потом говорит. Значит, он всегда считал, что я забочусь только о себе. И мама, наверное, тоже, они ведь с папой два сапога – пара. А Гет еще утром сказал – мол, нельзя быть таким эгоистом. Значит, вся семья думает, что я делаю все во имя себя любимого… Я не выдержал и шмыгнул носом. А еще по их мнению я ничего не могу сделать сам и только все рушу…
И что тут сделаешь?..
Отменить свадьбу я не могу – слово Лорда Света выше слова принца, тем более ненаследного. Согласиться – тоже. Это означает не только маяться с женой, которая будет меня ненавидеть и нужна мне как ласты ежику, но и потерпеть поражение в споре с папой. Подчиниться его воле и признать свою неправоту. А я чувствую, я уверен, что я прав! И не пойду на попятный – хотя бы из фамильного упрямства. Мысль убить будущую жену я отмел как неосуществимую, идею покончить с собой – как неконструктивную. Шаху-у-ур! Чувствую себя мышью, посаженной в кувшин – куда ни ткнись, везде все одинаково, и даже крючка нет, чтобы на собственном хвосте повеситься. А сбежать можно, только если разбить кувшин.
В голове молнией пронеслась мысль, за которую я ухватился, как тонущий за портал. Обида, гнев и ненависть трансформировались в странную решимость. Наверное, именно так человек – или эльф, – зачастую принимает судьбоносные решения. Не раздумывая, просто поддавшись внезапно посетившей идее и позволив ей захватить все свое существо.
Женись? Ага! Дохрушки! Обойдетесь! Через три месяца свадьба? Придется отменить по причине того, что жених сделал ноги подальше от невесты…
Я махнул рукой и телепортнулся в свою комнату. Дверь закрыта снаружи, так что если кто придет искать меня сюда, подумают, что я в другом месте. Так, вытащить сумку из тайника (да-да, из тайника – а то папа, если б увидел, как я межпространственной магией балуюсь, оторвал бы руки и выкрутил уши…), собрать вещи… Вещи… Дохр, что может пригодиться? Книжки с заклинаниями – на всякий пожарно- аварийный случай, мало ли… Сухой паек, которым боевых виверн кормят – кстати, очень вкусный, не понимаю, почему его вивернам отдают?.. Одежда… Атрибуты власти ненаследного принца – суть небольшой жезл, голубой плащ и венец, – лучше оставить, тогда путешествие приобретает статус неофициального, что сразу избавляет от множества излишних церемоний. Например, от нанесения визита вежливости градоправителям всех посещаемых городов. Что еще?.. Магические посохи…
Межпространственная сумка – это, фактически, портал между тем местом, где ты находишься сейчас, и твоим тайником. Иными словами, я кладу, допустим, посох в сумку, а он оказывается в шкафу. И наоборот – если я засуну посох в шкаф, то смогу вытащить его из сумки, когда мне это заблагорассудится. Только мой тайник – не шкаф, а этакий карман в пространстве. Так что до всего моего барахла смогу добраться только я. Даже если кто-то чужой завладеет сумкой, он ничего не найдет – ему она покажется пустой. Если этот кто-то, конечно, не маг…
Расческа, запасная пара сапог, одеяло, теплая одежда, карта, несколько посохов, которые я выклянчил у папы, лук со стрелами… На сборы ушло меньше получаса. Еще надо бы меч какой-нибудь не очень большой прихватить (хотя я и не особенно умею им махать)… Я как раз закидывал сумку на плечо, когда висящий на груди медальон нагрелся. Я мельком глянул на него: камень в центре приобрел насыщенный бордовый оттенок. Папа вызывает. Ага, отвечу я, как же! Уже бегу! Все, моя обиделась, моя никого не простит… Во всяком случае, ровно до тех пор, пока не окажусь на безопасном расстоянии от
