непробиваемые тучи солнцем. Если раньше мы могли идти в тени огромных деревьев, а наглое солнце скрывалось за облаками, то сейчас же мы брели по широкой дороге, по обе стороны от которой рос низенький лесок, и спрятаться от ненавистного белого шара над головой было негде. Вечером солнце нехотя укатывалось за горизонт, злорадно обещая вернуться на следующий день, но облегчения это не приносило – ночи были сухими, а воздух, раскаленный настолько, что, казалось, вот-вот начнет плавиться, не успевал остыть, поэтому даже ветер не приносил столь желанной прохлады. Я оказался не готов к такому повороту. Мы, сумеречники, вообще не очень-то приспособлены к жаре, а сезон цвета оказался необычайно жарким в этом году. Разумеется, убегая из дома, я не учел данный фактор (это только в книжках герои всегда все знают наперед и все могут предугадать). Моя команда оголилась кто как мог: почти все сняли верхнюю одежду, оставшись в легких безрукавках и рубашках, а Морт с Энторисом и вовсе оголились по пояс. Мне же воспитание не позволяло щеголять перед девушками голым торсом (да и не такой у меня торс, которым можно гордиться – Гет как-то сказал, что по мне можно изучать строение эльфийского скелета), а одежду я с собой взял преимущественно темную (чтоб меньше пачкалась). В общем, сам себя перехитрил. Вот не зря брат говорил мне, что когда-нибудь я стану жертвой собственной предосторожности… Так что мне оставалось только закатать рукава по самые плечи и периодически ощущать, как по спине и груди мерзко стекают струйки пота. Отвратительное ощущение! Само собой, настроение мое с каждым часом падало все ниже и ниже, и стремительно приближалось к нулевой отметке. Беседовать никому не хотелось – во рту и без того было сухо как в пустыне, – так что все разговоры ограничивались нашими с Идой короткими перепалками. Это не добавляло мне счастья. Вот если бы ее ледяные тон и взгляды приносили прохладу, ее можно было бы злить с пользой для окружающих – этакое передвижное охлаждающее устройство, – а так спорить с ней не было ни желания, ни настроения… Кроме того, я изнывал от желания помыться и постираться. Рубашка была уже настолько мокрой, что ее можно было выжимать и впоследствии выпаривать из нее соль… От меня так разило по том, что даже Рок периодически фыркал, неодобрительно поглядывая на меня темным глазом. А всем известно, что сумеречные кони имеют не самое хорошее обоняние (побочный эффект магических экспериментов). И если даже мой коняшка почуял исходящее от меня амбре… В общем, если я в ближайшее время не помоюсь и не постираюсь, мне останется только повеситься на ближайшем дереве от стойкого отвращения к себе. Таким образом, когда мы подъехали к Переходу, я готов был убить за теплую ванну и воскресить за уничтожение треклятого солнца. Но все мысли вылетели из головы со скоростью испуганного воробья, когда я увидел Переход. Едва мы вышли из этого недолеса, как у меня захватило дух от открывшегося зрелища. Честно признаться, я ни разу не был на Переходе. Я знал, что это такое, знал, как это выглядит, но вот так вживую… Широченная трещина, чье дно теоретически находилось где-то внизу, казалось, делила наш мир на две половины. Переход был именно здесь только потому, что это – самое узкое место расщелины. Хотя узкое – это сильно сказано. Мы стояли на ее южном краю, а северный отделяла от нас пустота в полтора километра шириной и дохр знает какой глубиной. Я покрутил головой, но концы этого каньона, названного Бездонным Ущельем, терялись где-то далеко за горизонтом. Буду банален, но изогнутая расщелина создавала впечатление, будто сама земля открыла пасть и ждет неосторожного путника. Знаю-знаю, оборот изъезженный… но что поделаешь, если щель действительно походила на кривую ухмылку кого-то не просто огромного, а гигантского?.. И через вот это все был перекинут хрупкий мостик какой-то ажурной конструкции. Даже не каменный, а из перевитых веревками досок с веревочными же перильцами. И наш путь лежал именно к нему. Я судорожно сглотнул. Надо сказать, я по жизни ненавижу три вещи: холод, крыс и высоту. И если первый меня просто бесит, то вторых и третью я боюсь до подгибающихся коленок и стучащих зубов. – Джар, а в обход никак? – тихо спросил я. Тихо – потому что голос отказывал мне при одной только мысли о том, что я буду переходить это по такому шаткому мостику.
Он задумался на секунду и потом отрицательно качнул головой:
– Нет. В лучшем случае потеряем на обход недели полторы вместо двух-трех часов.
– А может?..
– Нет. Время дорого. Мы и так можем опоздать.
Поду-у-умаешь, опоздать… К чему опоздать? Куда опоздать? На званый пир с Тенями, в мир иной? Если мы торопимся именно туда, то, действительно, стоит переходить мост. Опоздать… Если мальца увезут еще куда-то – так я найду. Если, конечно, буду еще жив и останусь дееспособен. Вот ведь перестраховщик дохров…
Я чуть тронул пятками бока Рока, подъехал к краю и глянул вниз. Спина мгновенно стала холодной и мокрой (хотя куда уж мокрее?): казалось, что оттуда на меня уставилась слепыми глазами сама пустота. Неровные стенки почти вертикально уходили вниз и были испещрены глубокими продольными расщелинами. Мое бурное воображение тут же нарисовало мне живописную картину того, как несчастный путник падает вниз, пытается уцепиться за стенку, обламывая ногти, царапает горячий камень, но пустота неумолимо втягивает его.
Перед глазами все поплыло, я зашатался, и Рок, почуяв неладное, немедленно отошел от края.
– Это безумие… – пробормотал я, подъехав к остальным. Моя команда уже резво спешивалась и закрепляла вещи, чтобы ничего не улетело в пропасть.
– Тинар, это не безумие, это здравый смысл, – терпеливо начал объяснять мне Джар, – Мы потратим здесь от силы три часа, а обходной путь займет неделю.
– Или свалимся с моста и после этого заботиться о времени нам не придется уже никогда!
– Тинар, уймись. Мы не можем позволить себе тратить так много времени на…
– На что? Куда мы торопимся? Если мальчишку куда-то утащат – я его отыщу!
– Ну да, а остальные команды все это время будут тактично стоять в сторонке и ждать нас! Так что, маг, успокойся. Тем более не такое уж и страшное это ущелье… – дернула плечом Ида.
Я чуть с Рока не свалился от такого заявления. – Не такое страшное ?! Да туда если сверзишься – от старости скончаешься раньше, чем дна достигнешь!
Джар вздохнул, чуть поджал губы и доверительно мне сообщил:
– Не волнуйся. Этот мост крепкий. Я по нему уже не раз путешествовал. Он здесь висит уже не первый десяток лет…
– Во-во! А я о чем? Он так полсотни лет провисел, доски прогнили, веревка измочалилась, и выглядит хрупким…
– Да нормальный он! – рявкнул командир, выходя из себя, – Его маги периодически укрепляют! И хватит думать только о себе! А если ты не перестанешь трусить и не пойдешь сам – тебя поволоку я, а это – поверь! – гораздо страшнее!
Ага. Ну да. Команда и все такое. Нет, я не в обиде, я Джара понимаю: стоит тут маг и боится идти через пропасть в полтора километра по мосту, который старше этого самого мага в два раза. Действительно, глупость какая!..
Я раздраженно фыркнул и сполз с Рока. Ну ладно, командир мой ненаглядный, долг местью красен, как известно. Будет и на моей улице праздник…
Единственная польза от Джаровой вспышки ярости – то, что я разозлился. Всем известно, что такие эмоции, как гнев, злость, ярость и ненависть убивают на корню любые другие чувства. В том числе и страх.
