страшно потрясен. Голоса, которые по словам мастера охоты приходили со странных кораблей, звучали совершенно неслыханно. Какие лица должны были иметь эти создания, чтобы производить подобные звуки? Ху-сей задрожал. Но при этом он мог видеть, что королева испытывает возбуждение и жаждет встретиться с этими существами.
— Мы оказались перед двумя возможностями, — сказала Тусси. — Либо они действительно чужаки, либо они обманщики. Это приводит нас к четырем возможностям. Нтагон мог знать об этих чужаках и не желать, чтобы мы о них что-то выяснили, или не знать, но по той или иной причине считать необходимым преследовать их на территории Нрзана, чтобы уничтожить. Сомневаюсь, однако, что целью этого было защитить своих добрых друзей в клане Нрзан, — сухо заметила она. — Или это обман, совершенный в отношении Нтагона другим кланом с целью совершения набега на его территорию. В таком случае я ожидаю, что они вскоре раскроются и пригласят нас участвовать в этом розыгрыше. Или это обман, совершенный Нтагоном в отношении Нрзана как средство для совершения какого-то тайного набега.
— Пять возможностей, ваше величество, — мягко напомнила ей дама Систри.
Тусси вопросительно наклонила голову.
— Если это подлинные чужаки, они могут пожелать установления дипломатического контакта.
Королева подняла голову, и ее хелицеры сместились, выражая неподдельное удовольствие.
— Разве это не будет восхитительно? — спросила она.
— Успокойтесь, — произнес Редер, находя для себя сложным следовать собственному совету. — Просто дышите поглубже. — Для наглядности он показал.
— Я стараюсь! — рявкнул Бартер. — Но у меня ничего не выходит!
Доктор вручил ему какой-то мешочек и велел туда дышать. Лингвист повиновался, и его дыхание замедлилось. Однако никакого заметного эффекта на панику, от которой профессору хотелось вопить, это не оказало.
— Попробуйте походить, — предложил ему доктор Голдберг. — Встаньте и подвигайтесь. Делайте что- нибудь со всем этим адреналином.
Бартер вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперед, энергично размахивая руками. Редер с Голдбергом пригибались, отчаянно стараясь не попадаться ему по пути, но комната была слишком мала для трех мужчин и приступа панического страха. От лингвиста постоянно кому-то из них доставалось.
— Давайте выйдем в коридор, — наконец предложил Редер.
Бартер оказался там раньше них. И тут же затопал туда-сюда. Стоя в дверях лазарета, Голдберг с Редером внимательно за ним наблюдали.
— И давно он уже такой? — спросил Питер у доктора.
— Не так давно — минут сорок. Я вызвал вас, как только он пришел, потому что он все повторял, что не может с этим справиться. Я подумал, что вам надо об этом знать.
— Есть от этого какое-нибудь лекарство? — Коммандер ткнул пальцем в мечущегося по коридору Бартера. — Несчастный малый. Вы только на него посмотрите.
— Он уже на этом лекарстве сидит, — ответил Голдберг. — Он принимает его регулярно, и, откровенно говоря, ничего лучше того, что он принимает, у меня нет. Я бы также не рекомендовал ему повышать дозу. Если он вам, конечно, нужен как переводчик; если как украшение садовой лужайки — тогда другое дело. — Он покачал головой. — Со страхом все эти укоренившиеся лекарства больше ничего сделать не могут. Думаю, это просто замечательно и указывает на необычайные достоинства его характера, что ему удавалось так долго держаться.
— Что же нам теперь делать? — спросил Питер. — Значит, лекарство — не ответ?
— Откровенно говоря, коммандер, я думаю, что часть проблемы здесь в изоляции. — Доктор поднял руку, прежде чем Редер смог ему возразить. — Я знаю, что вы были очень заняты. Одна критическая ситуация за другой и так далее. Я это знаю. И он это знает, — сказал Голдберг, указывая на пациента. — Но теперь все немного утихомирилось, и он еще более важен, чем раньше. Так что если мы хотим, чтобы он был способен функционировать, мы должны раскрыться и сделать его частью группы.
— О чем вы говорите? — недоуменно морща лоб, спросил Редер.
— Необходимо, чтобы он был с нами вместе. Думаю, его следует приглашать на все совещания по поводу того, как мы намерены взаимодействовать с повианами. Думаю, нам следует хотя бы попытаться наладить с ним повседневное общение.
— Как, например? Пригласить его с Падди в покер сыграть?
— Да! Особенно если мы сможем убедить Падди и остальных проявлять к нему определенное уважение. Ведь этот человек — наш постоянный эксперт по повианам. По крайней мере, по их языку. И теперь он чертовски близок к тому, чтобы этой работой себя угробить. Если требуется немного ласки, если нам надо немного его за руку подержать, то да, безусловно, любыми средствами зазывайте его на покер.
— Поймите, доктор, когда дело доходит до покера, Падди даже меня не уважает. — Редер упер руки в бока и опять стал смотреть, как Бартер расхаживает по коридору. Затем он пожал плечами. — Хотя, если речь идет всего лишь об отвлечении…
— Именно об этом речь и идет. О чем-то, что оторвет его разум от внешнего вида повиан. Отвлечение прекрасно поможет. И на данный момент других вариантов я просто не вижу. Короче, устройте ему покер.
Редер покачал головой.
— Звучит чертовски жестоко, но вы врач. — Он наклонился к Голдбергу. — Должен ли я дать ему еще немного здесь погулять?
Доктор оценивающим взором оглядел своего пациента.
— Да, — кивнул он. — Пусть еще пару минут походит. А вы тем временем покер организуйте.
— Все-таки звучит дьявольски круто, — с сомнением сказал Питер.
— Да, порой лечение может показаться хуже болезни. Но мы должны что-то с этим поделать. Возможно, вам удастся убедить Падди не делать слишком высоких ставок в этой игре.
Редер фыркнул и отвернулся.
— Ну да, — пробурчал он. — А еще я уговорю его лифчик носить.
Бартер сидел за карточным столом, буквально гудя от нервной энергии. Он оглядел своих коллег- игроков, которые взглянули на него в ответ точно целый аквариум с акулами, причем через очень долгое время того, как в этом аквариуме была кормежка.
Компания подобралась самая разношерстная: офицеры, несколько старшин, несколько матросов. Но у всех у них на столе были фишки, так что царила там фамильярная непринужденность.
— Значит, так, — начал Падди. — Вы здесь новенький, а потому на первом кону мы вам сдавать позволим. — Он глотнул выпивки и наградил лингвиста зубастой улыбкой. — Такая у нас традиция. Как гласит поговорка, «в дерьме все одного ранга». А места грязнее, чем здесь, на славном корабле под названием «Непобедимый», пожалуй, не сыщешь.
Все остальные прыснули. Бартер послушно развел руками.
— Да, конечно, — кивнул он и одарил всех нервной улыбкой. — Значит, картишки, — сказал профессор и потянулся к колоде, которую выложил из кармана Падди.
Лингвист вытряхнул колоду из пачки, и его руки буквально заплясали. Карты стали длинными веерами стремительно перетекать взад-вперед. Редер такое только в голофильмах видел. А затем слабонервный, легковозбудимый, суперинтеллигентный профессор приступил к четкому перечислению правил, и все до единого за столом внезапно поняли, что у этой овечки оказались волчьи зубы.
— Отличная получилась игра, — сказал Бартер Редеру, пока они шли по коридору к офицерским каютам.
Лингвист шуршал пачкой кредитных карточек с той же энергичной виртуозностью, какая у него нашлась для карт.
Редер сподобился на мучительно-вежливую улыбку и кивнул.
— Когда я учился в университете, мне довелось крупье в игровом зале поработать, — признался Бартер. — Обожаю покер. Одно время даже я собирался им профессионально заняться. — Он похлопал Редера по плечу. — Джеймс Скотт предложил меня подучить, быть моим тренером, пока я немного опыта не поднаберусь.
Глаза у Редера полезли на лоб. О Джеймсе Скотте по прозвищу Скотина слышал даже он. «Что ж, —
