мой гнет не хуже любого другого, и, по крайней мере, я преподношу новый урок.
Украденные дневники
День аудиенций подходил к концу и уже давно наступила темнота, когда Лито смог принять делегацию Бене Джессерит. Монео подготовил Преподобных Матерей к этой отсрочке, повторив заверения Бога Императора.
Докладывая об этом Императору, Монео сказал:
— Они ожидают богатого вознаграждения.
— Посмотрим, — сказал Лито. — Мы посмотрим. Теперь скажи мне, чего от тебя добивался Данкан, когда ты вошел.
— Он пожелал узнать, порол ли ты до этого кого-нибудь.
— И что ты ответил?
— Что об этом нет никаких сведений, и что лично я никогда не был свидетелем подобного наказания.
— И что он проговорил в ответ? — Что это не по-атридесовски. — Он считает меня безумцем?
— Он так не сказал.
— Что-то еще произошло при вашей встрече. Что еще тревожит нашего нового Данкана?
— Он встретился с икшианским послом, Владыка. Он находит Хви Нори привлекательной. Он осведомлялся о…
— Это нужно предотвратить! Тебе доверяю я это дело — разделить Данкана и Хви такими барьерами, чтобы между ними никак не могло возникнуть любовной связи.
— Как прикажешь, Владыка.
— Разумеется приказываю! Ступай теперь и приготовься к нашей встрече с этими Бене Джессеритками. Я приму их в поддельном Сьетче.
— Владыка, заложен ли глубокий смысл в Вашем выборе такого места аудиенции?
— Прихоть. Когда будешь уходить отсюда, скажи Данкану, что он может взять отряд гвардейцев и прочесать город, нет ли где волнений.
Дожидаясь в Поддельном Сьетче делегацию Бене Джессерит, Лито припомнил этот разговор и при воспоминании о нем немного развеселился. Он легко вообразил, что происходит, едва люди завидят обеспокоенного Айдахо во главе отряда Рыбословш совершающего обход города.
«Мгновенное затишье — в точности, как лягушки смолкают при появлении хищника».
Теперь, в Поддельном Сьетче, Лито с удовольствием подумал, что выбор он сделал правильный. Здание на окраине Онна, свободной формы, состоящее из неправильных куполов, поддельный Сьетч составлял почти километр в диаметре. Он был первым обиталищем Музейных Свободных, а теперь являлся их школой; его коридоры и палаты патрулировали бдительные Рыбословши.
Зал приемов, в котором ожидал Лито, — овал приблизительно в две сотни метров в наибольшую длину, — был освещен гигантскими глоуглобами, одиноко блуждавшими приблизительно в тридцати метрах над полом, светясь сине-зеленым свечением. Свет приглушал охру и коричневый цвет поддельного камня, из которого было сооружено все здание. Лито ожидал на низком выступе в одном из концов помещения, глядя через полукруглое окно, которое было длиннее его тела. Это окно высотой в четыре этажа открывало вид, на остатки древней Защитной Стены, сохраненной ради пещеры в ней, где войска Атридесов некогда были перебиты напавшими Харконненами.
Морозный свет первой луны серебрил очертания круч. На склонах пестрели огоньки — костры Свободных, не заботившихся в эти дни скрывать свое присутствие. Огоньки помигивали Лито, когда перед ними проходили люди, на миг их закрывая — Музейные Свободные, пользующиеся правом обитать в священных местах.
«Музейные Свободные!» — подумал Лито.
У них такие ограниченные мысли и такие замкнутые горизонты.
«Но с чего бы мне возражать? Они такие, какими я их создал.» И тут Лито услышал делегацию Бене Джессерит. Они приближались под напевный речитатив — тяжелый звук, переполненный растянутыми гласными.
Первым вошел Монео, рядом гвардейцы, занявшие позиции у выступа, на котором восседал Лито. Монео встал перед выступом, как раз перед лицом Лито, поглядел на него, затем повернулся к открытому залу.
Женщины вошли по двое в ряд, их было десять, и вели их две Преподобные Матери в традиционных черных облачениях.
— Слева идет Антеак, Луйсеал справа, — сказал Монео.
Имена напомнили Лито взволнованные и недоверчивые слова Монео, сказанные им прежде о Преподобных Матерях. Монео не любил колдуний.
— Обе они — Видящие Правду, — вот, что сказал тогда Монео. Антеак намного старше Луйсеал, но последняя слывет лучшей Видящей Правду, которая когда-либо была у Бене Джессерит. Можете заметить, — у Антеак имеется шрам на лбу, происхождение которого мы не смогли установить. У Луйсеал рыжие волосы, и она представляется замечательно молодой для женщины, имеющей такую репутацию.
Следя за приближением Преподобных Матерей вместе с их свитой, Лито ощутил, как нахлынули на него его жизни-памяти. Женщины шли в капюшонах, закрывавших их лица. Прислужницы и послушницы шли на почтительном расстоянии сзади… все это было так, как и положено. Некоторые образцы не меняются. Эти женщины могли бы войти в настоящий Сьетч с настоящими Свободными, чтобы приветствовать их.
?Их головы знают то, что отрицают их тела", — подумал Лито. Сверхзорким зрением Лито различил раболепную настороженность в их глазах, но поступь их была как у людей, уверенных в своей религиозной силе.
Лито порадовала мысль, что Бене Джессерит обладает лишь теми силами, которые он им дозволяет. Причины такого благоволения к ним были ясны. Из всех людей его Империи, Преподобные Матери больше всего на него похожи правда их множественное "я" ограничено лишь женскими жизнями-памятями и побочными женскими личностями их ритуалов — и все равно, каждая из них существовала как некая объединенная толпа.
Преподобные Матери остановились в предписанных десяти шагах от выступа Лито. Свита растянулась в обе стороны.
Лито любил развлекаться, приветствуя такие делегации голосом своей бабушки Джессики. Бенеджессеритки этого даже ожидали, и он их не разочаровал.
— Добро пожаловать, Сестры, — голос его был мягким контральто, в котором проступали явно контролируемые женственные тона Джессики, лишь слабый намек на насмешку — голос, записанный и часто изучаемый на Доме Соборов. Едва начав говорить, Лито ощутил угрозу. Преподобные Матери никогда не бывали довольны, когда он приветствовал их подобным образом, но в нынешней их реакции был какой-то еще иной подтекст. Монео тоже это ощутил. Он поднял палец, и охрана пододвинулась поближе к Лито.
Первой заговорила Антеак:
— Владыка, мы наблюдали это зрелище на площади сегодня утром. Что Ты выигрываешь подобными выходками?
«Значит, вот какой тон мы хотим задать», — подумал Лито.
И своим собственным голосом ответил:
— Вы на время попали ко мне в милость. Вы хотите это изменить? -
