И она отвернулась от корабля, хотя это и причинило ей новую боль. И… подняла якорь.
Альтия почувствовала, как душа корабля буквально обвилась кругом нее и плотно прижалась. Так дитя в час опасности хватается за материнские юбки. Альтия попыталась разжать ее хватку. Проказница упиралась, но Альтия была тверда. Впрочем, понадобившееся усилие до некоторой степени раздуло тлеющие угольки ее жизни. Где-то очень далеко ее тело, с которым она была бы рада расстаться, зашлось в судорожном кашле, и горький привкус появился во рту. Альтия со стоном вобрала воздух и почувствовала, что сердце забилось уверенней. Нет! Это было совсем не то, чего ей хотелось бы. А хотела она одного: прекратить бороться и отчалить в ночь и пустоту. И зачем Проказнице понадобилось так все усложнять?
Холодно. До чего же холодно было кругом. Корабль излучал твердокаменную уверенность: Проказница стремилась к смерти. «Нет, – решила Альтия, – это уж слишком!» И помимо собственной воли всеми силами ухватилась за еще трепетавшую жизнь, за остатки восприятия. Воздух со стоном наполнял ее легкие и вырывался наружу. Она просто не могла допустить, чтобы Проказница умерла вместе с ней. Надо как- нибудь отвлечь ее.
Почему? Но ты же сама знаешь. Потому что в жизни для меня ничего хорошего не осталось. Потому что никакое «завтра» не подарит мне радости.
И боль, испытанная кораблем, накрыла Альтию с головой, точно волна. Теперь она знала свое происхождение – а кроме него, ни в чем уверена не была, – и этот мучительный разлад, передавшийся Альтии, едва не вытряхнул окончательно ее душу из тела. Кончилось тем, что она принялась еще крепче цепляться за жизнь. Нет уж, она нипочем не позволит своему кораблю таким вот образом кончить свои дни!
Но теперь уже Проказница в буквальном смысле мертвой хваткой вцепилась в Альтию и потянула ее с собой в никуда.
Воцарилась тишина гораздо полнее и глубже простого молчания. При этом Альтия чувствовала, как где-то – по ту сторону – ее телу постепенно приходит конец. Холод и темнота туманили разум. Ей оставалось только дождаться, чтобы корабль сдался и пообещал не умирать.
Альтия окинула мысленным взглядом свое тело. Повсюду царствовало оцепенение и холод.
И время снова остановилось.
И Альтию скрутило судорогой от осознания величайшей неправильности происходившего. Никакого мужества не было в том, чтобы искать вечного забвения, уступая солнечный мир тем, кто сеял кругом себя зло. Собственное стремление к уходу из жизни вдруг показалось ей страшно постыдным. Смерть – она просто все прекращает. Ей не дано ничего исправлять. Альтия преисполнилась глубокого презрения к себе самой за то, что малодушно вознамерилась умереть – в то время как тот, кто довел ее до подобного состояния, будет продолжать жить! И еще за то, что собралась умереть – и оставить душу своего корабля вечно плакать в одиночестве и темноте!
Она потянулась назад, к почти совсем покинутому телу, и вдруг вспомнила, как они с Йек барахтались в холодной воде. Помнится, она боролась изо всех сил, прокладывая себе путь наверх, к свету и воздуху! Нынешнее испытание оказалось не в пример тяжелей. Пучина смерти – это тебе не родная и с детства знакомая морская стихия. Собственное тело, и то отказывалось ее признавать.
Дыхание остановилось совсем. Сердце еле трепыхалось и вот-вот должно было полностью остановиться. Альтия рвалась из бездны безвременья, силясь очнуться, но не могла. Даже ощущение тела ускользало от нее. Черты личности неуловимо расплывались, а воля к жизни слабела. Зато восприятие расширилось почти беспредельно и начало истаивать в той же черноте, где пребывала Проказница. Альтия попыталась найти в себе еще какие-то силы, но сил не было.
Последовало мгновение тишины.
«Альтия! А ну живо на палубу!»
Голос отца эхом прогремел в ее гаснущем сознании. Знакомая команда сработала помимо разума и
