диктор.
— Резко поднялся уровень воды в Тихом и Индийском океанах, — подсказал волшебник, скрипя зубами.
— Резко поднялся уровень воды в Тихом и Индийском океанах, — подтвердил радиоприемник.
— Я не владею собой, сделайте же что-нибудь! — тонким петушиным голосом закричал волшебник Кириллов. — Видите, что творится! Моя энергия выходит неизвестно куда!
— Нужно было не нас вызывать, а бригаду из психушки… — несколько смягчился врач.
В ответ на эти слова волшебник быстро покрылся толстым голубоватым слоем инея.
— Так лучше? Вас устроит? — простуженным голосом прохрипел он изнутри ледяного панциря.
— Ого, — поправил модные очки врач. — Совсем другое дело, это уже по нашей части! Редкое заболевание, называется термолепсия… Температура живого человека опускается до 38 градусов ниже нуля… Хм, по Цельсию! Давно страдаете? Сразу бы сказали, а то землетрясения какие-то, цунами!…
— Забинтуйте палец! — раненым медведем взревел волшебник. — Пока не проснулся вулкан Попокатепетль!
— Он порезал палец о лезвие рубанка, — причитала тем временем Клавдия Леонтьевна. — Это я, я одна во всем виновата! И не подумала сразу забинтовать!… Растерялась!
— Распространенная бытовая травма, — врач достал из кармана белого халата крошечный рулончик бинта. — При термолепсии это неудивительно…
Волшебник застонал, и халат врача мгновенно превратился в красивую, отливающую серебром соболиную шубу.
— Не надо, я этого не люблю, — устало попросил доктор, но шубы не снял.
Он ловко перевязал волшебнику палец.
— Выпуск «Вечерних новостей» закончен, уф-ф… — сообщил по радио бархатный баритон.
— Слава Богу, — Клавдия Леонтьевна без сил опустилась на смастеренную собственноручно волшебником табуретку. — И без того несчастий в мире предостаточно…
— Покой, только полный покой, — скрипел тем временем пером по бумаге врач «скорой помощи ". — Горячее молоко с медом каждые полчаса! Иней с больного соскабливайте ножом, прогретым до комнатной температуры…
— Я все понимаю, вам плохо у меня, — сказала Клавдия Леонтьевна, когда доктор уехал.
— Ну что вы, что вы, уважаемая Клавдия Леонтьевна, — пытался слабо возражать добрый волшебник.
Иней на его лице постепенно начал таять, образуя крупные капли.
— И вы занимались нелюбимым делом только потому, что я…
Пенсионерка покосилась на свой могущественный палец, от которого, как выяснилось, трудно было ожидать чего-то стоящего.
— Я больше не задерживаю вас, Валерий Иванович!
— Клавдия Леонтьевна, вы — волшебница! — совершенно искренне воскликнул раненый.
— Вряд ли, — горько вздохнула «волшебница».
Валерий Иванович встал на ноги и сразу же скривился от боли:
— Надо же, по самому волшебному месту чиркнул, ы-ы… Я же не смогу лететь! А, ладно!…
Старичок смешно подпрыгнул и рыбкой нырнул в водопроводную раковину.
— Только его и видели, — подвела грустный итог Клавдия Леонтьевна.
Она с опаской оглядела свой палец, и душа ее затрепетала от непонятного и не до конца ясного ей самой чувства.
— Бытовая травма… Очень распространенная… — вслух повторила она слова врача. — Для кого-то и палец — самый важный жизненный орган. Для музыканта, например. Или для нас, волшебников… Последствием может оказаться землетрясение в Сахаре. Очень больно ему, наверное, было…
— К-кх, — замолчавший было радиоприемник прокашлялся. — Он обязательно еще не раз заглянет к вам в гости, уважаемая Клавдия Леонтьевна… У него очень важные дела, извините…
Глава 25
ВОРОТНИК ХОДЯЧИЙ
Виктор Бубенцов, настоящий, как того и опасался его «альтер эго» Павел, оказался не слишком ловок и проворен в отлове котов. К тому же он почему-то чаще приносил кошек, которых Павел по справедливости, накормив кусочком колбасы, выпускал.
— Может, этот? — всякий раз с надеждой произносил Витька, вытаскивая очередную мохнатую пленницу из-за пазухи. — Ух, и царапался! Ну, точно, он!
— Да какой же это кот?! — стонал Павел. — Опять кошку поймал! Сколько раз тебе повторять: у котов хвосты пушистые, а у кошек — как сосульки!
— Вот, пушистый! — предъявлял Витька хвост, но в общем-то без особой уверенности. — Да не трепыхайся, ты, киска, ничего плохого мы тебе не сделаем!
За время, пока Витька возникал с новой кошкой, Павел успевал поймать и проверить трех-четырех претендентов на звание волшебника.
— Котик, а котик, — ласково выспрашивал Павел, держа котяру за шкирку и внимательно поворачивая перед глазами. — Ну, скажи, пожалуйста, какой у тебя номер телефона? Не 340-74-95 случайно?
— Так он тебе и скажет, — недоверчиво пожимал плечами Витька.
— Валерий Иванович, — продолжал уговаривать очередного кота Павел. — Вы же видите, все в порядке! Я Пашке Мошкину как следует отомстил, мы с Витей подружились… Ну что вам еще-то надо?
— Колбаски он хочет, — вздыхал Витька. — Мне бы этой колбасы на месяц хватило!
— Обжора! — не зло ругался Павел.
— Слушай! — Витька дотронулся вдруг пальцем до расцарапанного носа, поморщился. — Слушай, а может, еще раз позвонить попробовать? Мы ж и так всю твою квартиру в кошатник какой-то превратили!
— В кошачник, — поправил Витьку Павел и безнадежно махнул рукой. — Да звонил я уже двести раз! Не отвечает этот его дурацкий телефон! И, главное, у автоматов трубки плавятся или шнуры обрываются!
— Может, по межгороду заказать… — нерешительно предложил Витька.
— Ага, точно! — резко оборвал его Павел. — Так мы вообще по всей стране телефонную связь из строя выведем, этого хочешь?!
— Да и с каким городом связываться, мы не знаем, — уныло согласился Витька.
— Вот это-то как раз знаем! С нашим, с Шутихинском! — Павел схватил следующего кота. — Правильно я говорю, Валерий Иванович?
— Мяу! — задергался рассерженный котище. — Мяу! Мяу! Мяу!
— Что же ты, совсем его не запомнил? — почесал в затылке Витька. — Этот — рыжий, а вот тот — серый и грязный, ты же у обоих спрашиваешь…
— Да кто их разберет… — горестно вздохнул Павел. — Ты на кошек много смотришь?! Может, встречал каждый день, да не задумывался, что это не простой кот… А разговаривал когда с ним в подвале — так сначала вовсе темно было, а потом — ну, человек как человек… Ладно, пошли дальше ловить, нет его среди этих!
— Может, и не кормить их тогда? — без всякой надежды на успех предложил Витька.
— Кормить! — сурово отозвался Павел, натягивая пальто.
Во дворе друзей остановил приятный, бархатистый голос:
— Молодые люди!
Со скамеечки поднялся средних лет холеный человек в золотых очках и бархатном пальто.
