Павлик, Катя и Витька быстро нашли нужный адрес. Дом был самым обыкновенным, трехэтажным.
— Ну что, будем подниматься, да? — тоскливым голосом спросила Катя, отыскивая на фасаде окна, которые должны были принадлежать квартире 29. Почему-то Катя решила, что окна эти обязательно должны чем-то выделяться среди остальных. Ну, может быть, каким-то особенным зловещим сиянием, что ли. — Нас ведь трое, чего нам бояться?
— Мы пойдем вдвоем! — сурово отрезал Павел. — Не женское это дело с волшебниками разговаривать!
— Ну да! — поддержал товарища Витька.
— Ага, вам хорошо! — захныкала вдруг храбрая Катерина. — А я тут должна?! Вам что, а мне страшно одной! Вдруг он из окна выпрыгнет?! Прямо на меня!
— Ладно, пошли все вместе, не пищи только!… — махнул рукой Пашка. — Вперед!
В подъезде было уютно, прибрано и совершенно не пахло кошками. Павел даже засомневался немного, туда ли они попали, но виду не подал.
Дверь квартиры 29 солидно темнела дерматиновой обивкой на площадке третьего этажа. Оглянувшись последний раз на друзей, Пашка Мошкин принял удобную боксерскую стойку и коротко тренькнул звонком.
Тяжелая дверь мгновенно беззвучно распахнулась!
На nopoге возникла нелепая фигура пузатого дядьки в синей полосатой пижаме.
— Ну, сколько раз повторять, не живет здесь никаких волшебников, не живет! Ходят и ходят, ходят и ходят, покою нет! — дядька бестолково часто хлопал белесыми, почти бесцветными ресницами. — Ну не живет здесь волшебников! Подумаешь, прописка! Может быть, табличку повесить: «Здесь никаких волшебников не живет»?
— И-извините… — растерялся Павел.
Было бы, конечно, в сотню тысяч раз лучше, выскочи из квартиры какой-нибудь свирепый монстр! Пашка одним ударом свалил бы чудовище с копыт, тут же завязалась драка… Уже после сокрушительной победы они бы побеседовали! И, будьте уверены, обо всем договорились!
— Извините, извините! — сварливым, больным голосом передразнил Пашку мужчина в пижаме. — Ни сна, ни отдыха измученной душе! Я, между прочим, заслуженный человек! Почти народный!
Не поворачиваясь, он пошарил рукой у себя за спиной и выудил какую-то блестящую бляшку. Пижама у толстяка была мятой, штаны пузырились на коленях, грудь «украшало» большое старое, плохо застиранное бурое пятно. Наверное, от болгарского кетчупа.
— Вот! — близоруко щурясь, хозяин квартиры какое-то время внимательно изучал бляшку, затем гордо сообщил:
— Знак наградной! Точнее, почти медаль… — тут же правился он. — «Заслуженный и Почетный Пограничник Всей-всей Средней Азии "!
— Ого! — растерялся Павел.
— Вот и тебе «ого»! — двойной подбородок «почетного» воина укоризненно колыхнулся. — Не «ого», а шум-гам с вашей стороны!
— Мы не хотели… — робко возразила Катя, пятясь вниз по лестнице.
— Извините, пожалуйста! — закончил за Катю Павел. — Мы ведь не знали, что вы — народный герой!
— Да чего уж там, — неожиданно сильно смутился мужчина в пижаме. — Заходите еще, чайку попьем… В другой раз, в другой раз только!
— Вот только волшебников здесь не живет, не живет! — словно спохватившись, закричал он вдруг на весь подъезд, когда ребята были уже внизу. — Хоть кого спросите, не живет! Прописка — тьфу! В домоуправление зайдите! Обязательно зайдите, зайдите! И спросите! А еще лучше не ходите никуда! И не спрашивайте!
Обескураженные, выскочили на улицу Павел и Витька. За ними, то и дело озираясь на дверь подъезда, шла Катя.
— Ну, что я тебе говорил! — чуть не наскочил грудью на Пашку Виктор Бубенцов. — Он же сам тебе говорил, русским языком, что нигде не живет! То есть живет нигде! А я тебе советовал сюда не соваться!
Ничего подобного Витька никогда никому не советовал, даже, скорее, наоборот. И Пашка хотел напомнить, как именно он, Виктор, мило разговаривал с теткой из «Горсправки». Но не успел.
— Мальчики, тише! — дернула его за рукав Катя. — Вдруг он подслушивает?
— Кто, почетный пограничник? — отмахнулся от нее Пашка. — Зачем ему нас подслушивать?! Мы же не в подъезде, мы на улице!
— Да вы что, ничего не поняли?! — Катя сверкнула глазами и, наверное, в тот момент имела полное право подумать: «Ох, ну и глупые же все эти мальчишки!»
— Да все мы поняли, — недовольным голосом протянул Павел.
— Чего уж тут понимать! — поддержал его Виктор. — Выставили нас, вот и все понимание!
— Это же он сам и был! — свистящим шепотом сообщила Катя. — Тот самый ваш Валерий Иванович! Волшебник!
— Что ты глупости городишь? — не очень уверенно возразил Пашка и оглянулся на дом.
Дом был как дом, ничего волшебного, об этом уже говорилось.
— Да точно, он! — не могла больше сдерживать себя Катя. — Он, он!
— Вот я тоже на миг заподозрил… — совсем уж некстати влез в разговор Витька Бубенцов. — Думаю, а почему бы это не волшебник? Может, сам волшебник и есть?
— Не похож что-то… — с сомнением покачал головой Пашка. — Уж я-то того очень близко рассмотрел, имел счастье!
— Так он же потому и волшебник! — ахнул от неожиданной ясности мыслей Витька. — Ведь чего ему стоит превратиться в кого захочет!… В этой квартире живет заслуженный пограничник, вот он взял да и переоделся… то есть, обернулся заслуженным пограничником!… Ненадолго, на время… А может, так и проживает постоянно в этом подъезде, превращается в разных честных жильцов…
— Он здесь не живет! — заступилась за волшебника справедливая Катя. — Старик тебе правду сказал! Потому что… Потом что там за дверью нет никакой квартиры!
— Как это?! — в один голос произнесли Витька с Павлом.
— А вот так это! — одним духом выпалила Катя. — Потому что я специально заглянула!… Да, что вы удивляетесь! Мне же было очень интересно, какие у волшебников занавесочки сейчас моде!… На окнах!
— Нет, ты послушай! Тут такое дело, а ей занавесочки интереснее посмотреть! И половички в коридоре тоже! — застонал Павел Мошкин. — Ну и что ты там разглядела?
— Да ничего! Нет там никакого коридора за дверью! И квартиры тоже нет, вот и все! Дверь открылась, а за дверью — просто стена! Дядька в пижаме прямо из стены к нам и вышел… Ну, а потом начал объяснять какой он пограничник… Да вы ж сами все видели и слышали!
— Сразу не могла сказать? Там еще?! — угрожающе буркнул Витька Бубенцов.
— Ох, если бы вы только знали, мальчики, как мне его жалко… — неожиданно горько, по-женски вздохнула Катя.
— Кого? — не понял Пашка.
И Витька тоже не понял. Но бурчать перестал.
— Да волшебника вашего… — просто объяснила Катерина Шумкова. — Живет на свете совсем одинокий волшебник… Пожилой уже. Может быть, и со здоровьем у человека неважно, а он один… Синюю пижаму некому постирать! Или «скорую помощь» вызвать, если что случится… Да и куда вызывать, по какому адресу?! Он же нигде не живет… То есть живет, мы сами видели, но живет нигде!
— Сама придумала? — хмуро поинтересовался Павел. — Складно получилось!
Катя неопределенно пожала плечиками, и осталось непонятно: то ли она удивляется Пашкиной недогадливости, то ли ей просто зябко.
— Вот бы как-нибудь ему помочь, правда, мальчишки?… Только как?… Мы с папой приютили
