недвижимый, и на самой дальней мачте полощется флаг, с красной эмблемой, которую он не узнал. На носу красовалась резная фигура женщины-орка с воздетым мечом. По бортам корабля висели боевые щиты, каждый со своим узором. Это было самое большое судно из всех, когда-либо виденных Страйком, и уж точно самое величественное.
Кое-кто из толпы уже шел к кораблю вброд. Плыть необходимости не было, поскольку корабль был или плоскодонным, или стоял в углубленном канале. Орки хлынули на корабль. Ни один из них со Страйком не заговаривал, но каким-то загадочным образом они дали ему почувствовать, что он здесь принят.
Сквозь общий шум он услышал свое имя – по крайней мере, ему так показалось. Он огляделся, всматриваясь в поток лиц. И увидел ее. Пробиваясь сквозь толпу, она направлялась к нему.
– Вот ты где!
Несмотря на смятение, несмотря на непонимание того, где он находится и что происходит, Страйк улыбнулся.
Она ответила такой же улыбкой, а потом сказала:
– Я знала, что ты придешь.
– В самом деле?
– Ну, надеялась, – призналась она. В ее глазах прыгали искорки.
В душе у Страйка поднялась волна чувств, которых он не понимал и которых уж точно не смог бы выразить. Так что он и пытаться не стал. Он просто опять улыбнулся.
– Ты здесь, чтобы помочь? – спросила она. Он ответил озадаченным взглядом.
На ее лице появилось выражение добродушной насмешки, к которому он уже стал привыкать.
– Пойдем, –пригласила она.
Вместе с нею Страйк вошел в океанские воды. Миновав бьющиеся о берег легкие волны, они вброд подошли к кораблю. Орки взбирались на палубу с помощью веревок и лестниц. Страйк с восхищением наблюдал, как его подруга, двигаясь с восхитительной ловкостью, взлетела по веревочной лестнице и оказалась на борту. После этого он и сам взобрался на тихонько покачивающееся судно.
Посреди палубы был открыт люк в трюм. Наверх передавались бочки, бутыли и ящики. Потом орки относили их к поручням, а там уже сформировалась другая цепочка, по которой добро передавали на берег. Страйк и женщина заняли место в цепочке. Когда она пружинящими движениями сначала чуть взвешивала груз, а потом легким броском передавала ему, Страйк с восхищением следил за легкой дрожью ее мышц.
– Что это за вещи мы передаем? – спросил он.
Она рассмеялась:
– Как ты умудряешься жить в этом мире, зная так мало?
Он, смущенный, пожал плечами.
– Разве там, откуда ты пришел, вы не импортируете товары? – спросила она.
– Орки не импортируют.
– Ах, да; ты ведь говорил, что твоя страна служит домом не только для орков. Еще дворфы, и гремлины, и… как их? Люди.
Его лицо потемнело.
– Люди не из моей земли. Хотя они бы желали, чтобы она принадлежала им.
Женщина передала ему очередной бочонок:
– Я к тому, что даже в твоей земле необходимые вещи надо ввозить.
– А откуда необходимые вещи?
– Они от других орков, из других мест. У этих орков есть то, чего нет у нас.
– Ни разу не слышал о таких местах.
– Ты меня беспокоишь. – Улыбнувшись, она махнула рукой в сторону безграничных водных просторов: – Я говорю о землях по другую сторону океана.
– Не знал, что там есть другие земли. Разве там, кроме воды, есть что-то еще?
– Очевидно, да. Иначе откуда, по-твоему, все это?
Тон ее слов сделался слегка раздраженным. Страйк поймал следующий ящик, брошенный, как ему показалось, с несколько большей, чем предыдущие, силой. Перекинув ящик следующему орку, он произнес:
– Так это все, значит, богатство?
– Можно сказать и так. – Она вышла из цепочки с упаковкой, которую только что поймала. – Я покажу тебе.
Страйк тоже вышел из цепочки. Цепочка сомкнулась: в орках, готовых помочь с разгрузкой, недостатка не было.
Женщина поставила упакованный ящик на палубу. Страйк опустился на колени рядом. С помощью ножа женщина поддела крышку и открыла ящик. Он был доверху полон красноватым, похожим на пудру материалом, который напоминал сушеные листья. По выражению Страйкова лица женщина поняла, что груз ему не знаком.
– Куркума, – объяснила она. – Специя, улучшающая вкус пищи.
– Она обладает какой-то ценностью?
– Если мы хотим, чтобы у пищи был хороший вкус, то обладает! В этом ее ценность, во вкусе. Богатство бывает не только в форме монет или драгоценностей. Это как твой меч – это не деньги и не драгоценности, и все же он ценен.
– Мой меч? –его рука непроизвольно потянулась к рукоятке. – Хорошее лезвие, но ничего особенного.
– Сам по себе он, может, и не представляет собой что-то особенное. Но в умелых руках, в руках прирожденного воина, он становится чем-то гораздо большим.
– Понимаю. Правда, понимаю.
– Так же и с орками. И со всеми живыми существами.
Его лицо сморщилось.
– Нет, я не так…
– Они как лезвия. Острые или тупые. Теперь пришла его очередь смеяться.
– И тем не менее все по-своему ценны, – подчеркнула женщина.
– И мои враги?
– Это правильно, чтобы у орка были враги. Даже если они меняются и сегодняшний враг превращается в завтрашнего друга.
– Со мной такого не бывает, – суховато отвечал он. – И не будет.
– Бывает или не бывает, но даже смертельные враги обладают своей ценностью.
– Как это?
– Потому что можно уважать – то есть ценить – их воинское мастерство, их решимость. Их мужество, если оно у них есть. И не в последнюю очередь они драгоценны тем, что орк может с ними сразиться. Нам нужен противник. Это у нас в крови.
– Никогда не думал об этом в подобном смысле.
– Но хотя мы и сражаемся, это вовсе не значит, что мы непременно должны ненавидеть.
